Я сглотнула.
— Я его видела сегодня. Это Филин.
Витька кивнул.
— Филин.
— Но, Витя, зачем с ним связываться?!
— Потому что это моя работа. И я её делаю. Мне за это деньги платят. А иногда, из благодарности, отпуск дают. Ты в отпуск хочешь?
Я швырнула полотенце в раковину.
— Не хочу! Хочу, чтобы это всё закончилось!
— Что — всё?
Я посмотрела сначала в один угол кухни, потом в другой. Потёрла лоб. Голова просто раскалывалась.
— Витя, у меня плохое предчувствие.
— Я не верю в предчувствия, Ника.
Я моргнула, глядя на него в полном шоке. Только этого мне не хватало, чтобы они одни и те же фразы произносили.
А муж из-за стола поднялся, ко мне подошёл и даже улыбнуться попытался, неожиданно смягчившись.
— Ты чего испугалась, глупая? Всё хорошо будет.
— Что хорошо?
— Да всё. Никуда он не денется, и рыпнуться не посмеет. За каждым его шагом следят, и он об этом знает. Не посмеет.
— Что?..
— Успокойся. — Он погладил меня по волосам, потом наклонился и легко поцеловал в нос. — Не нужно было тебе приходить, и вообще… Не нужно ходить ко мне на работу. Это не офис, Ника. У нас ещё не такое увидишь.
Я только кивнула, не особо прислушиваясь к его словам. Я думала о Кирилле, который "рыпнуться не посмеет".
Когда, на следующий день, я всё-таки до Филина дозвонилась, уже готова была кричать. Честное слово. Витька рано утром снова убежал, а Кирилл не желал отзываться на мои звонки, мне начали мерещиться всякие ужасы и каждый бессмысленный гудок в трубке, звучал, как приговор. А потом вдруг щелчок и голос Кирилла, сухой и отстранённый.
— Ника, я занят.
— И я даже знаю чем. Ты сообщения мои получил?
— После второго уже не слушал. А что, там было что-то важное?
Я глаза закрыла и к стене привалилась.
— Кирилл.
— Только давай без истерик. Мне не до них.
— Я знаю. Что ты натворил?
— Натворил? — Его голос изменился, и Филин даже рассмеялся, вполне искренне. — Ника, ты меня с кем-то путаешь. С муженьком своим?
— Ты понимаешь, что он хочет тебя посадить?
— Я не только понимаю, но и знаю. Твой майор мне уже второй год досаждает. И пока ничего, хожу на воле. Как видишь.
— Что? — Я на самом деле была в шоке.
— Что? Всю кровь выпил, вампирёныш прокурорский.
— Кирилл…
— Ника, детка, не забивай себе голову, — посоветовал он мне подозрительно лёгким тоном. — Всё обойдётся.
Как всё может обойтись, у меня в голове не укладывалось. Я потеряла покой, я не могла ходить на работу и даже с Лёвушкой разругалась, когда тот попытался меня образумить и напомнил про приезд Норманов. Мне было наплевать и на Норманов, и на Лёвушку, и на все достопримечательности нашего замечательного старинного города. Я могла думать только о том, что мой муж всерьёз вознамерился посадить моего любовника в тюрьму. А когда я вспомнила про подпольное казино, мне и вовсе плохо стало. Даже достала с полки любимую Витькину книгу — уголовный кодекс, и полистала ради интереса. А когда закрыла, поняла, что пора пить успокоительное. Я такое не переживу.
Благо, что страданий моих муж не видел. Он пропадал на работе, и не видел, как я бесцельно слоняюсь по дому в халате. Увидел бы — испугался. Когда такое было? Меня ничто не могло из колеи выбить, утро я всегда встречала во все оружии. А за последние несколько дней стала похожа на привидение. Мужчины решали свои проблемы, друг с другом чуть ли не воевали, а мне оставалось только ждать. Неизвестно чего. Мне никто ничего не говорил, даже успокоить забывали, рассказать. Я звонила то одному, то другому, а они оба от меня отмахивались и говорили, что заняты.
— А я не занята. Не занята! И я с ума схожу!
— Всё уладится, — говорил один.
— Устроится, — обещал другой, а я обоих ненавидела.
А потом подслушала Витькин телефонный разговор. Сначала не поняла, о чём речь, и только когда он заявил, что "теперь этот гусь не отвертится", вся превратилась вслух и прилипла к двери, чтобы не пропустить ни слова.
— Что ты задумал? Что-то происходит, да?
Витя удивленно посмотрел.
— Зачем подслушивала?
— Да я не подслушивала, — попыталась я оправдаться. — Просто услышала. — И рукой взмахнула. — Это когда-нибудь кончится? У меня такое чувство, что у нас война.
— Ника.
— Ну что Ника? Ты давно на себя в зеркало смотрел? Ты же серый весь от усталости! Ты вечно где-то пропадаешь, ты с головой в свою работу ушёл, у тебя глаза злые!
— Успокойся. — Витька ко мне потянулся, за руку уцепил и к себе притянул. Носом в мой живот ткнулся. — Скоро всё кончится.
Я руку на его голову положила, вроде бы погладила, а на самом деле пыталась скрыть, как пальцы дрожат.
— Что это значит?
Он голову поднял, чтобы в лицо мне посмотреть. Широко улыбнулся.
— Ничего. Всё хорошо.
А потом опять на работу уехал, и вернуться не пообещал. Так и сказал: не жди сегодня. Я около получаса сидела на диване, пытаясь понять, что мне делать — просто сойти с ума или перед этим головой о стену побиться, чтобы уж наверняка, а потом набрала номер Мишки Романова.
— Что у вас происходит?
— У нас? Ничего. Работаем.
— Миша.
— Ну что?
— Вы что-то опасное затеваете, да? Если мне не скажешь, я приеду и сама во всём разберусь.
Романов даже застонал в трубку.
— А ты зачем мне всё это говоришь?
— А Витька меня не слушает.
— И я не буду.
— Миша!
Он что-то сказал в сторону, а потом забубнил в трубку:
— Не вздумай приезжать. Витька тебя точно не пощадит. У нас сегодня операция.
— Какая операция? — похолодела я.
— Обыкновенная. Облава на подпольное казино.
Так вот почему Витька таким возбуждённым и воодушевлённым выглядел этим утром. Предвкушал победу.
Я с силой потёрла лицо руками, до того, что в глазах потемнело. Сжала в руке телефон. Попыталась представить себе, чем в данный момент муж занимается. У них там, наверное, суета. Пытаются всё продумать, чтобы избежать любой ошибки, чтобы у Филина ни одного шанса не осталось. Они готовы, они настроены, они даже злы. Им нужен результат. И на этот раз отрицательным не удовлетворятся. Витя, наверняка, уже мечтает, как защёлкнет на руках Филина наручники, а тот не сумеет отвертеться.
Вот зачем ему это казино?!
— Ника, я же просил… Я занят. Я сам позвоню.
— Кирилл. — Я глубоко вздохнула. — Они сегодня будут обыскивать ресторан. Они ищут казино. И, кажется, знают, где искать…
Входная дверь хлопнула, а я замерла. Промучившись целую ночь, я утром всё же решила уехать к Фае. Даже удивлялась на себя, как смогла так долго выдержать, ждала неизвестно чего, со страхом прислушиваясь к шуму лифта в подъезде и шагам за дверью. Но Витька домой не пришёл и не позвонил даже, а утром у меня сдали нервы, и я решила из дома уйти. Предчувствие уже не просто не покидало, оно росло с каждой минутой и превратилось в страх, который затопил изнутри и мешал думать. Я никак собраться не могла. В том смысле, что с мыслями. Уходить я собиралась налегке, просто успеть до возвращения мужа хотелось. В какой-то момент поняла, что знать-то я ничего и не хочу. Пусть всё случилось, как случилось, я ничего знать не хочу. У меня, просто-напросто, нервы сдали.
