Фиону развеселило его приглашение – она не получала подобных уже много лет.
– В таком случае… – она на мгновение заколебалась, подумав, не отказаться ли, но предложение было заманчиво, к тому же никаких планов на вечер у нее не было, да и по ночам ей было одиноко после каникул. – Мне нравится эта идея. Мы можем встретиться пораньше? У меня была очень трудная неделя.
– Не сомневаюсь, – посочувствовал ей Лоуган в полной уверенности, что, какие бы обстоятельства ни вынудили Хардинга Уильямса уйти в отставку, ей все это тоже далось нелегко. В конечном счете все трудные решения принимала она. – Честно говоря, у меня тоже была неделя не из простых. Шесть часов не слишком рано?
– Идеально.
После ужина она сможет вернуться домой не слишком поздно. Прошло очень много времени с тех пор, когда она отправлялась с кем-то в бар за бургерами и пивом, но с этим мужчиной ей было интересно. Кроме того, Фиона все еще хотела свести его со своей сестрой. Он был бы идеальным партнером для нее, несмотря на то что на десять лет моложе. Она подозревала, что ни он, ни тем более она не станут беспокоиться по поводу разницы в возрасте.
Лоуган продиктовал ей название бара и адрес и сказал, что ждет ее завтра в шесть у входа. А Фиона была довольна, что отставка Хардинга «по состоянию здоровья» прошла почти незамеченной как в прессе, так и в Интернете. Кое-где выдвигались разные гипотезы, но никто не смог доказать связь с утечкой информации двухмесячной давности. И все подчеркивали, что он все равно вынужден был бы уйти на пенсию через несколько месяцев. Так что их сняли с крючка. Остаток дня Фиона провела на совещаниях, разбираясь со сложными вопросами управления корпорацией.
Вечером, добравшись до дома, она долго плавала в бассейне, и это взбодрило и оживило ее после длинного дня. После этого она позвонила Элис в Тахо, где та гостила у Вестонов, и после короткого разговора они распрощались. Фиона была измучена и хотела поскорее лечь спать.
Элис не стала говорить матери, что атмосфера в летнем домике родителей Джона оказалась более натянутой, чем она ожидала. Между этими милыми и вежливыми людьми ощущалось осязаемое напряжение, и это вызывало у всех чувство неловкости. Джон признался ей, когда они сидели вечером на пристани, что так происходит с тех пор, когда его отца обвинили в сексуальных домогательствах, хотя женщина, выдвинувшая обвинения, отказалась от своих претензий. Джон сказал, что это не имело никакого значения. Его родители были расстроены с того момента, как эта история появилась в прессе.
– Женщина, которая обвинила его, призналась, что солгала, а моя мама верила в невиновность отца с самого начала, – объяснял Джон Элис. – Но я думаю, что ее расстроило, что кто угодно мог предъявить такие претензии. Она стала такой нервной после того, как это случилось. А моя сестра доводит родителей до сумасшествия, всегда ищет повод, чтобы повздорить. Она сказала отцу, что думает, будто он обманывает маму, и уверена, что это так. Поэтому отец зол на нее, и родители постоянно ругаются из-за этого. Надеюсь, со временем все утихнет. Но они сами не свои в течение последних двух месяцев. – А потом он признался в своих самых страшных опасениях: – Бо́льшую часть времени они прекрасно ладят друг с другом. Но отец на работе испытывает огромное давление. Наверное, так же, как и твоя мать. Я понимаю, что это не имеет смысла, но боюсь, что они разведутся. Ни у кого из моих друзей родители не живут вместе. Возьми хотя бы тебя.
Ее родители развелись, когда ей было всего тринадцать лет. Она уже свыклась с этим, но Джона было жаль. Он сказал, что ждет не дождется, когда можно будет вернуться в школу. А когда его старший брат наведывался в гости, все обстояло еще хуже. Том с отцом спорили по любому поводу. Том считал, что отец лжец и подонок. А что касается обвинений в сексуальных домогательствах, он был уверен, что отец виновен и в этом. Джон сказал, что Том никогда не ладил с отцом.
– Мы идеальная семья, не так ли? – спросил он с мальчишеским видом.
Они сидели на причале и болтали ногами в ледяной воде. Элис любила его и хотела быть всегда рядом с ним, таким милым и нежным.
– Идеальных семей не существует, – сказала она, прислонившись к нему, и он обнял ее за плечи. – Мои родители ругались все время. Отец ненавидел мамину работу и считал, что женщина должна сидеть дома, с детьми. Я думаю, именно поэтому моя мама так ни с кем больше и не встречалась. Единственное, чего она хочет, – это покоя. Я переживаю из-за того, что она осталась совсем одна. Ей одиноко теперь, когда мы уехали из дома. Но думаю, что мой отец навсегда отвратил ее от замужества и вообще от мужчин. Он придирался к ней по любому поводу. И продолжает придираться, когда мы встречаемся, – всегда говорит какие-нибудь гадости.
Элис погрустнела. Плохие отношения между родителями всю жизнь причиняли ей боль.
– Мои ругаются не так часто. Но мама стала очень нервная после этой истории с сексуальными домогательствами. Она всегда хотела, чтобы у нас все было идеально, особенно для отца, но иногда так не получается. Она попросила отца взять месяц отпуска за свой счет, чтобы побыть здесь, с нами, но он отказался. Он вообще не пошел в отпуск в этом году и проводит дома только выходные. И каждую неделю ездит в Лос-Анджелес. Быть генеральным директором нелегко. Я бы предпочел управлять собственным бизнесом, а не огромной корпорацией, как твоя мама или мой отец.
Он все яснее осознавал, какое это тяжелое бремя для всех, не только для его родителей, но Элис с ним не согласилась.
– А мне бы это понравилось. Ведь это классно и так возбуждает. Моя мама обожает свою работу. Я бы хотела когда-нибудь тоже управлять большой корпорацией.
«Яблоко от яблони недалеко падает». Мать для Элис служила образцом во всех жизненных вопросах, и все, что делала, вызывало у нее восхищение.
– Да, но если она останется одна, что в этом хорошего? Я бы предпочел крепкий брак и полный дом детей.
– А я была бы счастлива с двумя детьми, такими как мы с братом, – скромно возразила Элис.
– Я думал о пяти-шести, – принялся дразнить ее Джон. – И представь себе, если все шестеро будут такие же, как моя сестрица. Да я убью себя. Клянусь, она все свое свободное время придумывает, как бы довести родителей до белого каления. Она сказала отцу, что, когда ей исполнится восемнадцать, она сделает себе татуировку.
– Готова поспорить, он был в восторге, – рассмеялась Элис.
Она думала, что Линдсей забавная, хотя и бунтовщица до мозга костей, просто пока еще совсем ребенок, так что, возможно, через несколько лет изменится.
– Мама сказала, что вовсе не собирается ее отговаривать, просто интересно посмотреть на это уродство, – сказал Джон с грустной улыбкой.
