Голландец буркнул:
— Разреши хоть пару пистолетов с собой взять. Мало ли что случится.
Оксана отказала:
— Вы должны привыкнуть жить без оружия, а то боюсь, перестреляете друг друга во время ссоры. А они, при ваших характерах, обязательно будут. Для охоты можете мой арбалет использовать. Он спрятан на чердаке в левом углу за ткацким станком. Стрелы в тряпку завернуты. Убойная сила тридцать метров. Рокер разберется. А теперь уходите, Сергей через час проснется. Его машину оставьте у крыльца.
Четырнадцать молодых бандитов не заставили себя ждать и начали выскакивать наружу. Обладателя лосиных рогов посадили на заднее сиденье иномарки в одиночестве: рога занимали все свободное пространство. Длинный поддерживал их руками, чтоб было не так тяжело. Он хмурился: стекла у машины были не затемненными и его прекрасное украшение могли увидеть на любом светофоре, стоит только остановиться. Он молился только об одном, чтобы ни у кого, кто его видит, не оказалось с собой фотоаппарата. Мужики решили спилить рога после того, как выберутся из Москвы. Рокер чуть задержался, чтобы сказать:
— Спасибо, Оксана, за шанс изменить жизнь. Я постараюсь исправиться.
Наклонился, чтобы поцеловать руку девушки, но она не дала и сама чмокнула его в щеку. Блондин ушел. Парни торопливо рассаживались по машинам и отъезжали от дачи Батона. Вскоре за дверью наступила тишина. Зиновьева посмотрела на спящее лицо Анисимова, провела ладонью по его лицу:
— Спи. Я помогу тебе схватить барракуд, хотя ты упустишь акулу. Но это того стоит. Его жизнь в обмен на твою…
Девушка устало вздохнула и прикрыла глаза, погружаясь в крепкий сон. За эти несколько часов она устала так, как не уставала ни разу в жизни.
Батон, абсолютно уверенный в том, что Длинный убил несносную девчонку и мента, перед тем, как сесть в самолет, позвонил по мобильному своему старому недругу Казбеку. Когда тот ответил, смеясь, заявил:
— А ты оказывается, у нас папаша! Если хочешь — можешь полюбоваться на труп своей девочки, он находится на моей даче. Это по моему приказу ее шлепнули. Она была еще та «штучка»! Документы, удостоверяющие твое отцовство, которые я нашел в ее квартире, сегодня к вечеру получат все авторитеты и воры. Интересно, долго ли ты после этого пробудешь «вором в законе»?
Батон рассмеялся, весьма довольный своей «шуткой». Отключил мобильный и направился к самолету, напевая арию из «Тореадора».
У Казбека в это время стало плохо с сердцем: ребенок, которого он искал так долго, был убит его злейшим врагом Батоном. Косте Беркуту было глубоко плевать на то, что скажут остальные «воры в законе» об отцовстве. Он искал своего ребенка десять лет и собирался официально признать его с первого дня. Беркут случайно узнал о существовании родной души, столкнувшись однажды со старой подругой в ресторане. Напившись, она проболталась ему, что у них была дочь, но она не стала связывать руки ребенком, сдав ее государству. Размалеванная бандерша, одновременно смеясь и плача, рассказывала о своей подлости. Разозленный вор в законе, потеряв голову от ненависти, задушил ее и собственноручно утопил труп в ближайшем пруду.
С того дня он начал поиск дочери. В тюрьме узнал, что младенца забрала мать подруги, но где она живет, ему ответить никто не смог. Следы затерялись. Беркут не знал, под какой фамилией записан его ребенок, так как не помнил фамилии подруги, с которой провел несколько бурных месяцев. Женщина, забравшая его дочь из тюремной больницы, носила фамилию Горшкова. Но по указанному в старых документах адресу, жильцов с такой фамилией не оказалось. И вот такая страшная весть.
Казбек отдышался и решил ехать на дачу Батона, чтобы хоть посмотреть, какой она была, его неизвестная дочь. Он выскочил из особняка. Никому ничего не говоря выбросил шофера из «Мерседеса», сам сел за руль и набрав скорость, помчался на Рублево-Успенское шоссе. Его несколько раз останавливали на постах ГИБДД, но увидев залитое слезами лицо пожилого мужчины, отпускали ни о чем не спрашивая. И так было ясно, что у человека горе. Козыряли и каждый раз просили быть осторожнее.
Появившись на даче Батона через час, он никого не застал. Оксана и Сергей уехали всего за пятнадцать минут до его приезда. На воротах не оказалось ни единой живой души. Двери в дом были распахнуты настежь. Рядом с крыльцом виднелись многочисленные следы колес. Казбек обошел все комнаты и никого не обнаружил. Следов крови тоже не было, зато в холле валялись осколки тарелки, опрокинутый шкаф, разбитая картина. Но все остальное находилось в полном порядке. Только над дверью белело светлое пятно, там видимо что-то висело, но предмет сняли.
Беркут вначале решил, что Батон подшутил над ним. И тут же в голове мелькнуло: «А ведь никто не знал, что я ищу своего ребенка. Из группировки никто не был посвящен в тайну. Значит, он видел мою дочь и точно знает, что я — ее отец. У него есть подтверждение». Он собрался уходить, когда в голове мелькнула смутная картина. Словно бы он что-то видел и упустил. Казбек застыл на пороге, немного подумал и опрометью бросился в спальню.
Из-под свисающего одеяла виднелся край бумаги. Казбек поднял бумажку и ахнул. Это была ксерокопия с отказника, где была проставлена его фамилия и фамилия бывшей подруги — Зиновьева. Теперь он понял, почему ему показывали в тюремной больнице лишь копию отказника: заметая следы, бабушка украла подлинный документ, где был указан точный адрес проживания ребенка. Матрена Ивановна не хотела, чтобы беспутные родители нашли внучку. Врач больницы сделал фальшивую копию, чтобы при очередной проверке не обнаружилась пропажа и ему не попало за небрежное хранение документов.
Старый бандит поразился мужеству женщины. На листке стояли фамилия и имя его дочери — Оксана Константиновна Зиновьева. От радости забилось сердце: у дочери его отчество! Почему-то теперь он был уверен, что дочь жива и Батон солгал. Посмотрев на эту копию, он понял и другое: подобные бумаги сегодня к вечеру получат все воры в законе. Но это его ничуть не расстроило и не обеспокоило. Наоборот, старый вор вздохнул с таким облегчением, словно сбросил с плеч тяжелейшую ношу. Ему вдруг стало легко и свободно дышать.
Вернувшись в квартиру, Беркут вызвал к себе нотариуса. Закрылся с ним в кабинете и оформил документы на право наследования на все свое движимое и недвижимое имущество на Зиновьеву Оксану Константиновну, официально признав ее дочерью. Отпустил удивленного юриста и начал готовиться к защите на бандитской сходке. Страха в душе не было. Впервые за много лет воровской титул больше не казался заманчивым. Теперь он хотел только одного: увидеть дочь перед смертью.
