Неизвестно почему, но время от времени Венчика часам к шести заносило к дверям фирмы, и он останавливал свою машину на противоположной стороне улицы так, чтобы не очень бросалась в глаза. Иногда просто стоял и ждал неведомо чего, а потом вдруг срывался с места. А иногда смотрел, как Тина идет к метро, одна, и тогда на сердце у него становилось грустно и тепло одновременно. Очень хотелось подрулить к ней и предложить довезти до дому. Но Венчик этого не делал, прекрасно зная, какой последует ответ.
В тот день из знакомых дверей долго никто не показывался. И Венчик уж было решил, что произошло нечто экстремальное, задержавшее разом всех сотрудников. В былые времена он бы запросто поднялся в приемную и выяснил что к чему, а то и принял бы участие, если бы это был, скажем, веселый междусобойчик. Теперь же раздраженно ждал, барабаня пальцами по рулю.
Наконец появились первые знакомцы, те, которые явно спешили по своим делам. Затем радостно гомонящей толпой высыпали остальные сотрудники фирмы, запрудив тротуар перед входом. И сразу же среди них выделились виновники события: Максим и Альбина, оба загорелые, с охапками цветов, оживленные сверх меры и беспрестанно целующиеся по требованию окруживших их сослуживцев. Все стало ясно без слов: Биночка променяла его, Вениамина Диктова, на красавчика из местных. «И как быстро сориентировалась, поганка», – беззлобно подумал он и тут увидел Тину. Мысли о прежней возлюбленной мигом вылетели у него из головы.
Не в пример тем двоим Тина выглядела бледной и утомленной и держалась несколько поодаль от всех. Венчику показалось странным, что она вообще здесь присутствует. Кажется, могла бы найти предлог и уйти, учитывая характер торжественного мероприятия, однако же не ушла.
В действительности Тина испытала странное облегчение, увидев Максима и Альбину вместе и узнав, что во время отпуска те сочетались законным браком. Теперь у нее не стало повода изводить себя за то, что она испортила жизнь двоим хорошим людям. Тина была настолько искренна, поздравляя их со знаменательным событием, что у молодых камень с души упал. Если ты нормальный человек, не очень-то приятно демонстрировать свое счастье, зная, что кому-то оно как нож острый…
В какой-то момент Альбина улучила момент и, подойдя к Тине, прошептала ей на ухо:
– Прости, но я знаю, от кого ты ждешь ребенка?
– А разве заметно? – побледнев как полотно, воскликнула Тина.
– Конечно, заметно. То, что ты в интересном положении, – первое, о чем мне сообщили, едва я сегодня переступила порог.
Тина, печально усмехнувшись, покачала головой:
– Ну надо же. А я думала, никто ничего не видит. Вот ведь какие у нас деликатные люди работают, оказывается…
– И все-таки. Это не от… – озабоченно перебила ее Альбина, но Тина не дала ей договорить.
– Ты его не знаешь, – резко произнесла она, всем своим видом давая понять, что развивать эту тему не намерена.
«Ого! И скрытная же у меня подружка оказалась, – мысленно удивилась Альбина. – А я-то полагала, что хорошо разбираюсь в людях».
– Но тогда выходит, что… – начала она.
– Иди, тебя Максим ждет, – сказала Тина и взглядом указала на озабоченно посматривающего в их сторону новоиспеченного мужа. – Еще раз поздравляю вас обоих.
Повернувшись, она зашагала к метро. И тут Венчик впервые обратил внимание на то, что у нее изменилась походка, и корпус она стала держать как-то по-особенному, словно у нее переместился центр тяжести, и руки согнула так, будто защищает что-то внутри себя. Или кого-то…
Мысли в его голове еще не успели оформиться в конкретные фразы, как, опережая их, нахлынули эмоции, которые настоятельно требовалось немедленно выплеснуть. «Иначе меня просто разорвет на части, – понял Венчик. – Это ж надо… Это ж надо…» А затем он дал себе волю.
Проходивший мимо его машины мужик в двух засаленных, одна поверх другой, куртках и в неимоверно грязных джинсах, подпоясанных веревкой, потрясенно остановился и благоговейно замер, вслушиваясь в поток крепких словец, доносящихся из роскошной красной иномарки.
– Эк его разбирает, беднягу, – посочувствовал он. – Накипело, видать. Или беда какая стряслась.
А когда машина внезапно сорвалась с места, обдав его водой из вечной в этом месте лужи, он хотел было привычно выматериться вслед лихачу и вдруг понял, как далеко ему до по-настоящему образованных людей. Что он мог? Ну, употребить пару-тройку слов, повторяя их до бесконечности, даже не слов, а, по сути, так, междометий, можно даже сказать – артиклей, без смысла, без логической связи. А тут его уха коснулась высокая поэзия, музыка сфер.
«Да, знает мужик родной язык, – уважительно подумал алкаш или, возможно, бомж, а скорее и то и другое в одном флаконе. – Даже мне с моим кандидатским минимумом до такого далеко. Но хоть заценить могу, а другой кто на моем месте прошел бы мимо и даже внимания не обратил. А я так нет, – весьма довольный собой, рассудил он. – Вот погуляю еще немного и тоже за диссертацию примусь. Она от меня никуда не убежит. Наше дело молодое».
Тут он зорким глазом углядел на обочине тротуара недопитую бутылку пива, оставленную каким-то сердобольцем для бедолаги вроде него, и коршуном устремился к ней. А то, не ровен час, опередят…
Время близилось к половине девятого, и тротуар перед входом в здание фирмы опустел. Охранник Борис отвел взгляд от монитора видеокамеры, установленной снаружи над дверью. Исходя из известных ему фактов получалось, что в любовном четырехугольнике, как окрестил ситуацию Борис, произошла смена ролей. Пара номер один, состоящая из хорошей на все сто девчонки Альбины и бывшего мужа одной из сотрудниц фирмы – тоже был бы неплохой мужик, если бы не его лощеность, – распалась после того, известного ему, случая. Тут охранник не мог не возгордиться своей осведомленностью.
Пара номер два, которую составляли серьезная и целеустремленная, как многие девицы из провинции, Тина и тутошний начальник отдела Латышев – парень что надо, как определил для себя Борис, – распалась тоже, и тоже после той роковой пятницы.
Затем наступили два месяца относительного затишья – трое из четверки сходили в отпуск, а один, тот, который киношный продюсер, вообще исчез с горизонта. Точнее, перестал появляться в стенах фирмы. Но охранник, который от нечего делать тренировал свою наблюдательность, а не просто пялился в монитор на проходящих по улице молоденьких длинноногих козочек, время от времени углядывал его автомобиль на противоположной стороне улицы. Значит, всем известный Венчик из «любовной» обоймы не выпал.
Сегодня же положение в четверке определилось, но не уравновесилось. Произошло как в русской кадрили: кавалеры поменялись дамами. Но если у одной вновь образовавшейся пары все сложилось как нельзя лучше, чему стал свидетелем коллектив фирмы, то у другой все шло сикось-накось. Тина явно была на сносях, а продюсер пребывал в смятенных чувствах, если судить по тому, что он следил за девушкой и в то же время не решался к ней подступиться.
