И, конечно, его не обделила вниманием и мелированная гарпия в лице свекрови Оливии. Они и словом не обмолвились, однако острый взгляд этой дамочки преследовал его всюду, куда смог дотянуться.
Тихая истерика Оливии вогнала его в самый настоящий ступор. Все попытки как-то успокоить её девушка игнорировала — а, может, и не замечала их. Он стоял там, как истукан, не зная, как к ней подступиться, и неизвестно, сколько бы ещё это продлилось, но тут из дома вышло несколько человек, видимо, на перекур. Кое-кто из них начал бросать на Лив короткие взгляды, поэтому, чтобы не дать их любопытству развернуться, Барри осторожно приобнял её за плечи и, открыв дверцу автомобиля, усадил на переднее пассажирское сидение. Коротко переговорив с братьями, и запоздало подумав, что эти его действия только подогрели любопытство зевак, сел на место водителя и выехал с участка.
Что её так расстроило?! Или кто? Та мегера, или чёртов муженёк? Невозможно так биться в истерике из-за какого-то пустяка, причина должна быть веской….
— Прости за эту сцену. Господи, как стыдно…
Тихий голос Оливии выдернул его из размышлений.
— Почему?
— Сама не ожидала от себя такой…. Лив всхлипнула, но покачала головой и вытерла глаза. — Нет, хватит на сегодня сырости.
Судя по припухшему и абсолютно несчастному лицу, ей вряд ли удастся следовать этой установке. Она казалась совершенно потерянной, словно мыслями находилась далеко за пределами этой машины. Не отрывая взгляда от дороги, Барри спросил:
— Поделишься?
— Нет. Может быть, потом…. Или никогда.
Доходчиво. Вот только, что дальше-то? Барри раньше не оказывался в подобной ситуации, но почему-то знал, что молчать нельзя. Но что он должен сказать? К счастью, с этим помогла сама Оливия.
— Извини, я сейчас не в настроении ехать в бар. Подбрось меня до ближайшей гостиницы, ладно?
— Ну, это твоя машина, так что…. Но мы не поедем в гостиницу.
Боковым зрением Барри увидел, как медленно повернулась в его сторону голова Лив. И её прищуренные глаза.
— В каком смысле?
Что ж, голос, которым она задала этот простой вопрос, очень чётко дал понять, что она от этого не в восторге. Но с чего бы?..
— Я подумал, что сейчас тебе ни к чему оставаться одной…
— Ты ошибся.
Резковато.
— Почему же?
— Потому что с меня хватит мужчин, которые распоряжаются моей жизнью, указывают, что лучше для меня, что хуже. С этого момента я сама буду решать это, давно уже пора! Спасибо тебе, Барри, я ценю то, что ты делаешь…
— Я заметил.
— … но если после моих сегодняшних слов вдруг решил, что я на всё готова и на всё согласна…
— Так, стоп. — Барри принял правее и припарковался на обочине довольно оживлённой трассы. Заглушив двигатель, он развернулся к девушке и очень надеялся, что внешне ему удалось сохранить хоть немного сдержанности. — Куда тебя несёт, Оливия? Ты мелешь чушь.
Глаза девушки сверкнули, щёки покрыл гневный румянец. Хочет поскандалить? Очень кстати, это лучше слёз. Но узнать хотя бы причину…
— Я не мелю чушь, — отчеканила она, — а пытаюсь сказать, что не позволю навязывать себе что-либо.
— А я не позволю, чтобы моим словам или действиям приписывали, не пойми что. Я взрослый мужчина, Оливия, у меня тоже есть какие-никакие принципы и моральные устои. Я не строю иллюзий насчёт женщины из-за пары улыбок и безобидного флирта. — Лив намеревалась возразить, но мужчина резко качнул головой. — Я собирался отвезти тебя к своей знакомой — она сдаёт квартиру в Аппертоне.* И ещё: я уже говорил, что ты мне нравишься, Оливия, и что я верю в дружбу между мужчиной и женщиной, так что унижать себя почём зря не позволю. Не знаю, что там у тебя произошло, и почему ты такая расстроенная, но если ты продолжишь вести себя в том же духе, — Барри замолчал и протянул ей ключи.
Он терпеливо ждал. Наверное, всё же перегнул палку — очевидно же, что причина её нервного срыва серьёзнее простой бытовой ссоры. Но нужно было раз и навсегда провести черту: может, его и трудно задеть, но слова Оливии достигли цели. Думай теперь, так ли она считает на самом деле, или же это просто «эмоции». Всё же, не хотелось бы варианта номер один… Ссоры между людьми далеко не редкость, но всё же Барри предпочёл бы, чтобы если таковые и произойдут между ним и Оливией, то не по вине третьих лиц.
Какое-то время Лив просто молча смотрела на него, тишина начинала напрягать, но тут она хмыкнула и, сев в кресле прямо, сказала:
— Мне не потянуть аренду в Аппертоне. Хотя и заманчиво, конечно.
— Тебе нужно жильё, а Стефани — жилец. — Испытав облегчение, Барри завёл машину и выехал на дорогу. — Она не станет заламывать цену.
Им оставалось ехать не дольше десяти минут, и Барри надеялся, что Нолан уже предупредил её. Иначе же…
— Я прошу прощения за свои слова, — донеслось тихое с соседнего кресла. — Я не думаю, и никогда не думала о тебе плохо. Просто ляпнула. Прости.
На душе как-то сразу потеплело. Тщетно попытавшись скрыть ухмылку, Барри ответил:
— Принимается.
Десять минут спустя машина плавно свернула на необычайно тихую для центра улицу. По обе стороны дороги стояли многоквартирные дома в викторианском стиле, в свете приглушённых уличных фонарей отражалась сыпавшая с неба морось. Припарковавшись рядом с фургоном Нолана, Барри вознёс молитву, чтобы его задумка
