я бы никогда…
– Я тебе сейчас скажу, блядь! Так скажу… Выйдем! – высекаю, положив на все.
На то, что на улице, вероятно, полностью контроль потеряю, и никто не остановит, в том числе.
– Артем… – рвется сбоку. Лиза кладет руку на мой локоть и пытается тянуть на себя. Еще один демон. Самый главный. – Не надо. Успокойся, пожалуйста. Я прошу тебя.
Это ее «пожалуйста» отчего-то так бесит сейчас. Демоны уже устраивают за ребрами адскую пляску. Отшвырнув еблана, стремительно переключаюсь на свою Азазель [3].
– А ты, – удерживая ее всполошенный взгляд, жестко продавливаю местоимение, – когда уже поймешь, что твои «пожалуйста» нигде не работают?!
Во всех этих блестящих тряпках, накрашенная и яркая, все еще пиздец какой наивной выглядит. Одни глаза чего только стоят! Да и все черты, независимо от того, что она выдает, можно назвать исключительно прекрасными и невинными.
– Что же я, по-твоему, должна была сделать?
– Да хотя бы зарядить ему по яйцам! – выплескиваю и развожу руками. Если бы я мог отбросить эмоции, признал бы, что бухой тип ничего криминального не совершил. Да, навязывался чересчур нагло. Но по факту многие мудаки так делают. И все же… Это, блядь, моя Лиза. Моя. – А если бы я не оказался рядом? – давлю все так же разъяренно.
– Собственно, что ты тут делаешь? – толкает Дикарка обиженно. – Сказал же, что все отменяется.
– Все и отменялось! – вру, ощущая, как лицо заливает жаром. И это явно не злость. – На делах здесь.
– Здесь? – удивляется ожидаемо.
Но я, конечно, упорно проталкиваю свою ложь.
– Да!
– С этой девушкой, которой ты покупал выпивку? – жалит неожиданно.
Я аж цепенею. Сладко жалит. Сладко… Ревнует. Блядь, она же ревнует?!
– Ревнуешь, Дикарка?
Перегорают контакты. Дымит двусторонне.
– А ты? – задушенно выдыхает Лиза.
Собираюсь ответить, только не успеваю, потому как рядом с нами вдруг возникает Фильфиневич.
– Ты звонила? – предъявляет с вызовом тихо наблюдающей за нами Лии.
– Не-е-ет, – тянет та со смехом, – я тебе не звонила.
– Да ты мне звонила. Хватит играть.
Мы с Лизой одновременно теряемся. Переглядываясь, пытаемся понять, что происходит. Мало того, что Филю в принципе дико встретить в заведении подобного пошиба… Странно его видеть рядом с Лией. Напомаженный Кен и такая себе распиздяйка-антибарби на любителя. Еще и без конца срутся, стоит им только оказаться в одном помещении.
– Идем, давай, – взбешенно требует Фильфиневич. – Я что, зря ехал…
– Да, ты зря ехал, – бросает выдра ехидно.
И, тем не менее, шепчет Лизе что-то на ухо и следует на выход. Машинально салютую Филе, когда он задерживает на мне взгляд и с опозданием кивает. Сразу после этого он направляется за своей антибарби, и мы с Дикаркой снова остаемся одни. Потому как толпу незнакомцев явно ни я, ни она не замечаем.
Решительно притягиваю ее к себе и, крепко сжимая, фиксирую так, чтобы смотреть в глаза.
На хрен. Все равно теряю контроль.
– Зачем ты пришла сюда?! – стискивая, встряхиваю.
– Вроде мы не в тех отношениях, чтобы я отчитывалась, – выпускает очередную колючку.
Когда только такой стала? А я ведь ведусь! Шманает меня от злости. Хоть, по своим же правилам, действительно не имею права что-то ей предъявлять.
– Мы договаривались один на один, – все, что могу выкатить.
– Спать? – уточняет с иронией. – Угу. Я и не планировала с кем-то спать.
Мать ее, где нахваталась? У Лии этой?
– Это на тебя так эликсир храбрости действует? – выпаливаю жестко. – Иди пописай, киса.
– Какой эликсир? – краснея, стремительно задыхается.
– Алкоголь.
– Я не пила алкоголь, – отражает крайне возмущенно. – В отличие от некоторых… – пихает меня в грудь.
Ловлю незамедлительно.
Вдыхаю контрабанду – ее запах. Выдыхаю санкции – свои чертовы задетые чувства.
– Слушай, – молочу приглушенно. – Слушай же… Слышишь?
– Ну? – замирает.
– Ты моя, – с этим хрипом чересчур много эмоций выдаю. Понимаю это. Оглушают они. Самому ведь нутряк бомбят. – Моя, блядь. Слышишь, Дикарка? Что ответишь?
Перебор, сука. Перебор! Но как забрать назад?
Может, она не услышит? Или проигнорирует, как часто делала раньше?
Но стоит ей отозваться, меня еще сильнее таскает.
– Не знаю… – шепчет отрывисто. – Не знаю, что тебе ответить.
Что значит, не знаю? Что?!
– Согласна? Да или нет? Третьего не дано.
Из последних сил заворачиваю раздробленное нутро. Собираю, как в кулак, в ожидании ее ответа. Не дышу практически. И не двигаюсь. Концентрация высшей степени. Не дай Бог, «пропустить» сейчас. Разорвет же.
Грудь Дикарки вжимается в мою, давит прилично – настолько глубокий вдох она совершает. Готовится отвечать, а я готовлюсь принимать. Цепенеем двусторонне. Только сердца сталкиваются.
– Да, Чарушин. Твоя.
Думал, что тяжело будет отрицание услышать. Но… Мать вашу, ее положительный ответ раскатывает не меньше. Выбивает из самых дальних уголков столько всего, что я сам охреневаю.
Сказать, естественно, ничего не могу. Просто смиряюсь с растущим за грудиной тремором. Перетряхивает на двенадцать баллов, блядь. Обвалы, разруха и армагеддон по факту. Стерпеть бы… Мать вашу, главное, внешне не выдать. Потому как, куда уж больше заряжать?
Едва удается вдохнуть, хватаю Дикарку за руку и тащу на улицу. Она не упирается. Практически сразу подстраивается под мой темп.
На ходу снимаю блок с бавары [4], открываю пассажирскую дверь и помогаю Лизе заскочить. Никакой излишней услужливости, просто горю нетерпением, поэтому тороплюсь.
В дороге собираюсь с мыслями, возвращаю себе самообладание, вспоминаю, как должен себя вести.
Полная
