находись я в его окружении чуть подольше, как Седрик, например, я бы привыкла, а сейчас… все тело пульсирует неудовлетворенностью и напряжением, а я смотрю на его крепкие грубые пальцы и представляю, как они могут смотреться на моей бледной коже, которая горит от его прикосновения.
А затем вижу ту же руку, наносящую удар.
– Вы избили моего брата, мистер Кац. Я не буду ужинать с вами. Так и тянет схватить нож и расцарапать ваше лицо в кровь. Вы избили подростка! Он всего лишь ребенок!
Вскакиваю с места, опрокинув стул.
– Вы мне противны и работать на вас я не буду!
Почти удивляюсь, что сумела связать слова в предложение, но стоит встретиться взглядом с полыхнувшими изумрудами, как я начинаю жалеть, что вообще отважилась открыть рот.
Впервые на лице магната эмоции.
Мамочка…
Что сейчас будет?
Протягивает руку, поправляет стул.
– Сядь.
Одно слово. Лишь слово. Но. Ноги слабеют, и я физически ощущаю, как меня приложило его давлением.
Смотрю, как кровавый кусок, нанизанный на вилку, исчезает в пасти хищника, чьи приказы не могут быть нарушены.
– Ты будешь делать то, что я тебе прикажу, Катрин. У тебя нет выбора. Не играй с огнем. Не искушай.
Бросает взгляд на мою тарелку и все тем же подчиняющим голосом чеканит:
– Ешь.
Поднимаю руку и дрожащей вилкой цепляю листик салата, жую, уткнувшись в еду взглядом, не чувствуя вкуса.
Внутри все трепещет то ли от страха, то ли от предвкушения. Я буквально каждым сантиметром кожи ощущаю, что прямо сейчас меня исследуют, оценивают и, честно говоря, хочется завалить этот тест. Чтобы Кац отправил меня обратно в бухгалтерию, а на мое место взял подготовленную для всех целей сотрудницу.
Петрович готовил секретаря специально под запросы Димитрия Ивановича, но упертый босс всегда делает выбор сам.
Ловлю эту мысль за хвост и вдруг в голове рождается ошалелая мысль вывести этого мужчину из себя, чтобы он сам отказался от моих услуг.
Вот оно – мое спасение!
Под тихий звон приборов я обдумываю свою мысль.
– Даже не думай. Не получится.
Холодной голос Димитрия вызывает озноб, вскидываю на него взгляд.
Иногда кажется, что Кац со сверхспособностями.
– Беспрекословное подчинение, Катрин.
Вместе с его тяжелой энергетикой на меня буквально опускается бетонная плита, придавливая и плюща.
Но я бунтую, не собираюсь идти на поводу.
– Хватит командовать! Я не собачка, которой можно отдать приказ “к ноге”, и она, виляя хвостом, ринется исполнять!
Повышаю голос и провоцирую, обидно становится, что я ничего не значу для этого мужчины и ничего не могу ему сделать. Хочется быть чем-то большим, а не куклой, которой отдают приказы.
Кац поднимается, вытирает уголки губ белоснежной салфеткой, а я остаюсь на месте.
Фокусирует на мне темный зрачок, по виду не скажешь, что зол, но я кожей чувствую, что, наконец, вывела Димитрия из себя.
Не успеваю пискнуть, как мужчина опускает руку мне на предплечье и поднимает с места, влетаю в сильное тело и в шоке смотрю в склоненное ко мне лицо.
– Раз уж ты так хорошо умеешь огрызаться, демонстрируя темперамент, тогда перейдем к исполнению твоих прямых обязанностей.
– Что?
– Раздевайся, – четкий приказ и взгляд холодный, испепеляющий на месте.
– Это шутка, да? – теряюсь, не знаю, как реагировать. Мой босс остается все таким же безучастным к моим стенаниям, пока я пытаюсь отстраниться.
– Никаких игр. Мы заключили контракт. Ты не сможешь отказаться от своих обязанностей.
– Вы не имеете права!
– Я имею абсолютно все, что сочту нужным. И ты будешь безропотно исполнять все мои прихоти.
Меня начинает колотить.
– Найди себе другую игрушку для утех! – кричу, теряю себя. – Я никогда… не…
Ухмылка искажает полные, резко очерченные губы.
– Приятный бонус для моей будущей жены.
– О чем ты?! Я не понимаю!
Он надо мной смеется. Издевается.
– Малышка показывает зубки?! Так будь готова к последствиям! Я не повторяю дважды, Катрин.
– Не нужно повторять. Просто неужели не понятно, что я никак не подхожу?!
– Мои решения неоспоримы.
Цепляет мое лицо.
Сердце в груди спотыкается и затем начинает биться с удвоенной силой, пока сильная рука фиксирует мою спину, не давая отстраниться.
Жду грубости, боли, но меня дезориентируют прикосновением…
Его пальцы в моих распущенных волосах и малахитовые глаза, сцепившиеся с моими.
– Почему ты такой жестокий?! – судорожный выдох.
Молчит.
Не нахожу спасения, некуда бежать. Рассматривает и приближается, нависает, давит. Заставляет все внутри полыхать.
Меня тянет к этому мужчине. Притяжение такой силы, что сцепляю зубы, чтобы не заскулить.
В глазах щиплет.
Я просто не могу понять свое тело, свои чувства.
Димитрий…
Я жду его дикости, грубости, но то, что начинается как наказание, вдруг меняет форму.
Жар его тела чувствуется через слои одежды, и он, несомненно, ощущает, как я изо всех сил упираюсь и пытаюсь отдалиться.
От напряжения кажется, что у меня хребет переломается.
– Ты удивляешь, Катрин, – произносит задумчиво.
Невозможно, чтобы я заинтересовала хоть как-то магната.
У него миллион на все готовых. Зачем ему я?!
Только когда рука с лопаток двинулась ниже, а большой палец смял мои губы под лазером быстро темнеющего взгляда, внутри созрела настоящая паника, что моя участь предрешена и сейчас вот здесь на этом столе с белоснежной скатертью помощницу лишат невинности…
– Неужели нужно сломать именно меня? Столько женщин мечтают быть с вами.
– Ты даже не представляешь, как именно я ломаю, малышка…
Кац действует гипнотически, но я ни на секунду не останавливаюсь, отпихиваю его. Кац – скала, которую не сдвинуть. Меня корежит и обжигает им. Глупая, глупая девочка, решившая потягать дикую кошку за усы. Такие, как он, уничтожают по щелчку, а я решила ему что-то доказать.
Дергаюсь, пока не хватает меня за подбородок и не приближает свое идеальное лицо, гладкое и удивительное резкое. Он на контрасте. Все в нем, и глаза…
Эти яркие зеленые глаза имеют прожилки более темные, придающие взгляду насыщенность.
Он фиксирует меня окончательно, прибивает к столу. Где-то вдали слышится звон битой посуды.
Все по касательной, как кролик столбенею под странным взглядом, направленным на мои губы…
– Вкусная девочка…
Проговаривает все так же спокойно и болезненно вжимает палец в мои губы, очерчивает и немного проникает внутрь. Пытаюсь избавиться от фаланги, что хозяйничает в моем рту,
