я закрываю глаза, наслаждаясь этим невероятным мгновением.
Вокруг невероятно тихо, слышны лишь крики чаек вдалеке и то, как громко стучит мое сердце. Одной рукой Итан поглаживает мои волосы, пока другой — крепче прижимает меня к себе.
И я чувствую себя счастливой.
— Ты потрясающая.
— И в тебе что-то есть.
(с) «Значит, война»
Лу.
— Хочешь вина? — шепчет Итан мне на ухо.
Отстраняюсь от его плеча и встречаюсь взглядом с его глазами, сияющими розовым золотом в свете заката.
— Да, — на выдохе произношу я, потому что мне просто необходим глоток вина, чтобы унять эту нервозность.
Откуда она взялась?
Понятия не имею.
То, что произошло между нами с Итаном в тренерской, было куда интимнее секса. Я спала только с двумя парнями. И ни перед одним из них не могла полностью раскрыться. Не могла отпустить себя. Довериться. Раскрепоститься.
И только лишь при Итане тем вечером я смогла позволить себе стать уязвимой.
Это какое-то новое чувство для меня. Отдаваться человеку не только телом, но и душой..
— Я не знал, какое вино ты пьешь, так что взял итальянское, — произносит Итан, прерывая мои мысли.
— А какое взял? — откашлявшись, интересуюсь я.
Он тянется к пакету, стоящему рядом с нами, на диванчике, и вытаскивает бутылку Кьянти Классико.
Не могу сдержать улыбки.
— Что? — вскидывает он бровь.
— Именно это вино изготавливается из винограда Санджовезе, выращенного на наших виноградниках.
— На ваших? — Итан снимает бокалы, висящие под столом, и оттуда же достает штопор.
— Да. Моя семья уже много лет владеет несколькими хозяйствами и входит в ассоциацию «Черного наследия». — Я слезаю с его колен и достаю из пакета порезанный багет, клубнику, виноград и ассорти сыров. Ставлю все на столик и возвращаюсь к Итану на колени. К этому моменту он уже открыл вино и сейчас разливает его по бокалам. — В Монтепульчано вокруг нашей виллы лишь малая часть наших виноградников. Всего же у нас их несколько гектар, раскинувшихся от Сиены до Абруццо.
Я беру вино, ощущая такой родной вишневый аромат, и делаю глоток. Любимый бархатистый вкус с нотками фиалок и пряностей сладко растекается по языку.
Сухое вино Кьянти — лучшее, что могли придумать в регионе Тосканы. Насыщенный гранатовый цвет и высокая кислотность — главные отличительные черты сорта Санджовезе. Кьянти Классико в отличии от других видов Кьянти выдерживают минимум двенадцать месяцев, поэтому привычный рубиновый цвет становится таким темным.
Блаженно стону, сделав еще один глоток, и закрываю глаза.
— Скучаешь по Италии?
— Думала, что нет. Во всяком случае, первое время не скучала. Я наслаждалась тем, что сбежала оттуда. Быть старшей из четырех детей с вечно-работающими родителями — сложно. У меня практически не оставалось свободного времени. Школа, тренировки, воспитание братьев и сестер, помощь на виноградниках… Я едва успевала есть и спать. Когда отец узнал, что я подала документы в университет Пизы, то был вне себя. Руссо — одна из самых богатых семей Тосканы, и папа искренне не понимал, зачем мне ехать учиться на тренера, если я могу продолжать дело семьи.
— А ты не хотела этого? — Итан тянется к сыру и, наколов на зубочистку кусочек, протягивает его мне.
Пока я жую, Итан делает глоток вина, а затем я продолжаю:
— На самом деле, я никогда не задумывалась об этом. У меня не было возможности вдоволь насладиться переходным возрастом, покапризничать, проявить характер. Так что, поступление в университет Пизы было своего рода вызовом отцу. Что мол, смотри, я и без тебя всего добьюсь. Переезд в США сильно нас рассорил, потому что наша большая семья была очень дружной, и никто не понимал, как я могу просто взять и переехать на другой конец света. Родители были на меня обижены, а я, наоборот. Хотела подсыпать еще больше масла в огонь, решив остаться в Солт-Лейк-Сити.
— А сейчас вы общаетесь?
— Редко. Я не была дома три года. Через пару месяцев после выпуска из бакалавриата я подумываю подавать документу в магистратуру, но перед этим хочу съездить домой и поговорить с родителями. Я скучаю по ним. Скучаю по любимой стране.
— Нора бы сошла с ума, если бы я уехал в другую сторону. Она скорее бы убила меня и возила везде с собой урну с моих прахом, нежели позволила уехать от нее.
Я запрокидываю голову и смеюсь.
— О да. Но твоя мама тебя любит.
— Я знаю. И я уверен, что твои родители тоже тебя любят.
— Я знаю, — шепчу я в ответ. — Сама не понимаю, откуда взялась эта безумная идея доказать семье, что я чего-то стою, ведь в целом никто на меня никогда не давил, да и ничего плохого в виноградниках я не видела. Целая династия Руссо выросла на этом винограде.
— Точно на винограде, а не на вине? А то твоя позитивность порой невероятно пугает. Если дело в алкоголизме, то это все объясняет.
Смеюсь.
— Ты такой дурак.
— Да? А мне кажется, что я достаточно умен.
— Ммм. Сейчас проверим. Ответишь на пару моих вопросов?
— Личных?
— Нет. Проверим твой ум.
Вскидывает бровь.
— То есть, ты думаешь, что ум человека определяется знанием каких-то идиотских фактов?
— В том числе.
— И каких же?
— Ну, не знаю. Столица Австралии?
Итан закатывает глаза.
— Канберра. Господи, ты серьезно?
— Да. Где расположена самая высокая точка Северной Америки?
— На Аляске.
— Сколько лет Тейлор Свифт?
— Что? — Мур вскидывает бровь.
— Сколько лет Тейлор Свифт? — повторяю я вопрос.
— Господи. Лет двадцать пять?
— Тридцать три, но твой ответ в целом сойдет. Ты хотя бы не спросил, кто это.
Усмехается.
— В каком году отменили крепостное право?
Мур вскидывает бровь.
— В 1861.
— Неплохо. В глазах Элис ты только что заработал жирный плюс.
— А в твоих?
— Ммм. Ну, ум — это сексуально.
— Так, значит, я сексуальный?
— Я еще не говорила, что ты умный.
Смеется.
— Ну… и еще кое что.
— Весь во внимании. — Итан допивает вино и ставит пустой бокал на стол.
— Вернемся к твоим навыкам… Значит… Ты… Эм.. — едва слышно начинаю я, а затем зажмуриваюсь и издаю стон отчаяния.
— Именно, — издает смешок Итан прямо мне в шею, обдувая ее горячим воздухом.
— Никогда?
— Никогда, — все еще улыбаясь, подтверждает он.
— А тебе? — закусываю губу, тут же пожалев, что спросила.
— Делали ли мне куни? Нет. У меня ведь член. Ты же видела.
Закатываю глаза, пока придурок громко смеется.
— Я никогда не занимался оральным сексом, Лу.
Выпрямляюсь и удивленно смотрю на него.
— И
