Голос затихает и я испуганно оборачиваюсь к столу. Лев Петрович сидит, уткнувшись лицом в ладонь. Выдыхаю и разливаю чай, ставлю чашки на стол и вновь сажусь на свое место.
— Лев Петрович, простите меня. — мужчина отводит руку от лица и смотрит на меня. — Сейчас я не лучший собеседник. Мне нужно время. Давайте чай пить. Просто чай, без вопросов и ответов, хорошо?
— Спасибо,…дочь. Я люблю чай. — улыбается мне.
Вздрагиваю от такого обращения, но пытаюсь не анализировать свои ощущения. Их так много, что просто невозможно понять и принять все сразу и не тронуться головой. На сегодня хватит волнений. Сил нет уже.
Есть верное средство от душевных мучений — учеба и работа. Поэтому я погружаюсь в учебу с головой, забегая далеко вперёд по программе. Успеваю оформить запрос на практику и заказать несколько учебных пособий. Оплачиваю все карточкой, которую Ваня оформил на моё имя сразу после свадьбы.
Смотрю, что от банка было несколько уведомлений. Деньги. Большие деньги. На моём счету.
Оба Берестовых сделали меня богатой женщиной, постарался и Ваня, и Лев Петрович. И что мне делать теперь? Мужчины, как могли, пытались мне помочь пережить этот сложный момент. Таким вот привычным для них, бизнесменов, способом.
Сегодня нет сил думать, что делать со всей этой щедрой благотворительностью. Решу потом, не сегодня.
55. Иван
Ольга смотрела на меня так, словно я из мертвых воскрес и к ней явился. Стоит и даже не моргает. Отталкиваю её и прохожу в квартиру.
— Закрой дверь, есть разговор.
Ольга на автомате исполняет. Идёт следом за мной в гостиную и остаётся молча стоять. Я сажусь на высокий стул у стойки, за которой оборудовано все, как в настоящем баре. Замечаю фонари цветомузыки в комнате. А любовничек Ольги, оказывается, тусовщик.
— Рассказывай. — коротко отдаю приказ.
Ольга смотрит на меня ошарашенно.
— Что… рассказывать? — спрашивает сдавленно.
— Все. От начала и до конца. — сажусь удобнее, расстегиваю пиджак, выжидающе смотрю на Ольгу.
Взгляд моей собеседницы мечется, она сжимает и разжимает руки, явно нервничает. Но собирается и подходит ближе ко мне.
— Ваня, мне нечего рассказать, кроме того, что скучаю по тебе. — хорошая попытка перевести всё в страдания влюбленной женщины.
— Ольга, ты не знаешь о чём говорить? Сэкономим время. Я задаю вопрос — ты отвечаешь. Сразу правду.
Ольга опять выглядит растерянно, явно в своей змеиной головке пытается понять, что я знаю, а что нет, чтобы не сболтнуть лишнего. А я начинаю допрос.
— Ребенок, от которого ты избавилась, был от любовника? — говорю и внимательно слежу за реакцией собеседницы.
Ольга срывается с места и подходит к дивану, вальяжно усаживается на него и поднимает на меня злобный взгляд.
— Покопался, Ваня, в чужой жизни? Ты всегда любил знать то, что тебя не касается. — шипит дамочка.
Вот и искренняя женщина передо мной. А то скучает, видите ли, любит, страдает. Деньги она любит, искренне и без обмана. И все именно ради них и делает, и в этом она честна и правдива.
— Сейчас Яковлев в моих руках. — наблюдаю как резко бледнеет Ольга, оказывается она дорожит этим гадом. — От твоих ответов будет зависеть его судьба. Может быть. Главное, чтобы мне понравились твои слова.
Ольга молчит. Поднимаюсь со стула и иду к выходу.
— Да, это его ребенок был! — слышу восклицание за спиной.
Поворачиваюсь к Ольге. Она опять молчит. Хорошо, будем идти по вопросам.
— Ты делала ЭКО?
— Собиралась…
— Чей материал должен был быть использован?
Ольга с недоумением на меня смотрит.
— Игоря, естественно.
Естественно. Ну да, ребенок нужен был только от состоятельного мужа, а от любовника ребенка можно и выкинуть.
— Какие еще услуги ты получала в той клинике?
Ольга расслабилась, решила, что я больше ничего не знаю. В одном она права, я не знаю подробностей, но знаю об исследовании генетического материала. Сам не осознаю, что ищу и как буду использовать информацию.
— Меня готовили к процедуре, делали капельницы пару раз. — женщина внимательно следит за моей реакцией. — Но всё отменилось…сам знаешь… Игорь умер и…
— Брата убили! И ты это знаешь. — меня трясет от злости, от невозможности влезть в голову этой мерзкой змеи и узнать всё, что известно ей. Правду. Беру себя в руки.
— Что ещё ты делала в клинике?
Ольга вскидывает взгляд, играет непонимание, удивление.
— Ничего. Потом мне было не до ЭКО.
— Конечно, ведь Игорь и не знал, что его жена хотела забеременеть от него с помощью пробирки. — говорю уверенно.
— Знал! — тут Ольга вполне искренне возмутилась. — У него были сложности с… с материалом для естественного зачатия.
Я не знал этого, брат никогда не говорил мне об этом, хотя мы нечасто настолько откровенничали, чтобы сообщать такую личную информацию. Ольга могла и врать сейчас. Пока не до подробностей. Продолжим по крупными вопросам.
— Что ещё за услуги ты получала в клинике⁈ — я устал уже от этой викторины.
Ольга смотрит мне в глаза.
— Больше ничего. — очень уверенно врёт, так как знает, что материалы исследований уничтожены, а может находятся у неё.
Не отвожу взгляда, впиваюсь в зрачки женщины напротив. Усмехаясь своим мыслям об эффективности пыток, начинаю блефовать.
— Ольга, сейчас я уйду. — делаю многозначительную паузу. — И предприму действия, которые лишат тебя возможности, ещё хотя бы раз, увидеть Яковлева. И твое пребывание в Москве, я считаю, слишком затянулось. — взгляд женщины вспыхивает, челюсти напрягаются. — У меня нет оснований поступать иначе. Я предупредил тебя — мне нужна правда.
Разворачиваюсь и быстро выхожу из квартиры. Слышу в спину восклицание Ольги.
— А какие гарантии⁈
Игнорирую, словно и не услышал этот вопль торга. Прекрасно, рыбка крючок заглотила, пусть покорчится и приплывает ко мне, чтобы все рассказать. Очень на это надеюсь.
* * *
Еду на работу, в ближайшие дни это ещё и мой дом. Вот и пригодилась опять квартирка прямо в офисе. Телефон ожил.
— Вань, Крепов узнал про вас с Аней. Элла не смогла отказать себе в удовольствии рассказать всё дядюшке. — Димка сразу по делу.
— И что Крепов?
— Завтра утром приедет к нам домой. Хочет видеть отца, тебя, Аню. У него много вопросов. И он хочет ответов. Так что, давай, домой рули.
На ближайшем съезде разворачиваюсь и еду в обратном направлении. Вот и движуха пошла. Выходит, что не до Германии мне пока, не до Германии.
Чем ближе к дому, тем больше дрожь в груди, мелкая такая вибрация. Ощущение нельзя назвать неприятным, скорее волнующим.
Аня. Опять увижу. Эх, Крепов, никогда не думал, что так буду радоваться твоему приезду.
56. Анна
Ужин я взяла в свою комнату, чтобы меньше общаться. Сейчас мне хотелось побыть одной, подумать обо всем, что произошло за последние месяцы и принять решение.
Умом понимаю, что мне нужно делать, но ощущение горечи и боли не дает сил и парализует. Я бесконечно гоняю одну мысль — как бы было прекрасно, если бы никто не узнал о моём родстве с Берестовыми. И мне от этой мысли нехорошо становится. Очень жжет внутри от необратимости случившегося.
Сначала я плакала, а теперь и слез нет, просто смотрю в одну точку и начинаю что-то делать. Это лучшее средство от боли — деятельность. Сегодня забила день под завязку учёбой. Даже не знаю, что мне теперь делать завтра.
Все больше склоняюсь к тому, чтобы уехать. Зашла на сайт авиабилетов и поняла, что ехать мне некуда. Все закрыла и села ужинать.
Звук подъезжающего автомобиля оторвал меня от котлеты, которую я старательно в себя запихивала. Кто это? Дима приехал уже, а Лев Петрович и не уезжал никуда сегодня.
Обычно я свое любопытство сдерживала, но в последние дни моя нервная система плохо стала мне подчиняться, и, поэтому, просто встала и пошла вниз. Мне было интересно, кто приехал.
В гостиной никого уже не было и я развернулась, чтобы уйти к себе.
