не хочу быть одна, просто потому, что малыш — дар не только мне, но и Матвею. Мы оба достаточно испытали, чтобы в финале получить такой подарок.
Слёзы покатились по щекам. Я смежила веки сильно, до красных пятен, что заплясали как мушки россыпями.
Отправить.
Я замерла, сама не понимая, как сделала это. Как нажала кнопку отправки.
Запоздалый страх затопил меня всю.
Вдруг Матвею это не надо?
И чем дольше не появлялось ответное сообщение, тем сильнее я нервничала. Я просто гипнотизировала взглядом экран телефона.
Хоть бы Матвей ответил. Хоть бы загорелись значки получения сообщения.
Но ничего не происходило.
Я была готова кричать в голос.
Почему он молчит? Почему он игнорирует нас? Неужели я ошиблась и все, что случилось это не дурацкая ошибка, а он просто хотел изменить? Вдруг он даже не вспоминает о нас…
Вдруг?
Я обняла себя руками. Раскачивалась стояла. Запрокидывала голову, смотрела в светлый потолок кухни.
Но ничего не происходило.
Десять минут.
Просто подождать пару минут. Матвей ведь мог ещё работать. Он мог просто не видеть мое сообщение.
Я накинула на себя куртку и вышла на террасу.
Пропитанные дождем доски не издавали и звука. Только пар валил изо рта, настолько понизилась температура. А я как заколдованная стояла и смотрела в темноту улиц, которую всего лишь неловко и стыдливо разрезал фонарный свет.
Ну пожалуйста. Прошу. Пусть сейчас из-за поворота мелькнут фары. Пусть окажется, что Матвей и так ко мне ехал.
Двадцать минут…
Ничего не происходило.
Мои ладони совсем озябли. Волосы напитались влагой и стали виться у висков.
Надо взять себя в руки и просто зайти в дом, подкинуть дров в камин камин, включить котёл, который пару дней назад все же починили, хотя и рекомендовали заменить, слишком старая модель.
Тридцать минут.
Тишина вечерних улиц. Мое мокрое от слез лицо.
Я вздохнула полной грудью и повернулась к двери.
Все зря. Зря вообще сказала Матвею про ребёнка. Если бы он хотел, он бы уже звонил мне, ехал, спешил. Но ему это оказалось просто не нужно.
Мои руки тряслись и каминные спички я почему-то обламывала одну за одной. Оказывается тряслись не только руки, но и вся я. Сидела на полу у камина и содрогалась от рыданий.
Я так ошиблась. Я так не права оказалась.
Просто мы с Матвеем не подходили изначально друг другу. Просто наши чувства были привычкой, и когда одному из нас удалось это разворовать, получилось, что ничего нам друг от друга не нужно.
За одним исключением.
Матвей — моя жизнь. И она закончилась в моменте предательства.
Я стягивала через голову тяжёлый свитер, который стал влажным от постоянных дождей, которые затопили посёлок у Северного моря и от моих слез.
Я медленно, словно во сне, передвигалась по дому. Дошла до отопительного котла и с затаённым страхом щелкнула тумблером. Ничего не трещало. Я подумала, что наконец-то буду сегодня спать в теплом доме и возможно даже без носок.
Зачем-то утёрла запястьем нос. Заодно и лицо, по которому до сих пор текли слёзы.
Я стягивала с себя майку и джинсы, уже стоя в ванной на тёплом полу.
Надо принять душ и ложиться спать. И уже хватить обо всем думать.
Треск, который раздался из коридора заставил меня похолодеть. Не может быть. Ремонтник же сказал, что все нормально с котлом. Я выглянула за дверь. Снизу котла распускался едва заметный дымок. Я дёрнулась вперёд, стараясь отключить тумблер, но в момент когда пальцы прикоснулись к пластику, все вокруг зазвенело, хлопок невероятного звука оглушил меня, дым повалил наружу. Я в испуге отшатнулась назад, но искры, которые посыпались из прорези дверцы котла испугали и я, запнувшись, ударились затылком о дверь ванной.
Последнее, что запомнила это как искры падали на деревянный пол, а дышать становилось невозможно от дыма.
Матвей.
Сидеть в темноте и смотреть в пустоту под хороший алкоголь казалось мне самому себе просто идиотизмом. Но я цедил секунды. Все не мог решиться.
Трус и слабак.
Совсем слабак.
Почему-то вспомнилось детство, где Вик травил меня тем, что я не рискнул прыгнуть с яблони у бабки в деревне.
Вот сейчас примерно это и ощущал. Словно тоже не рискую сделать последний шаг.
Я подхватил телефон со стола. Разблокировал и зашёл в галерею.
Ксю…
На одном селфи она показывала язык, на другой фотке не видела, как я ее снимал, поэтому сильно надувала щеки, чтобы лепесток розы лёг идеально на чизкейк.
А ещё были совместные фотки.
Ксю всегда на них смеялась и ее очень любила камера. Идеальная. С каждым изгибом, с каждой эмоцией. Идеал.
Лично мой.
Был.
Я прикрыл ладонью глаза, чтобы отрешиться и забыться. Дёрнулся к сейфу.
Ну же! Не будь трусом! Не будь.
Не буду, обещаю.
Алкоголь притупил все чувства и почти не страшно становилось. Я дотянулся до пистолета. Холодный металл и тяжесть сразу ощутилась в руке.
Телефон чирикнул входящим сообщением.
Пофиг. Я почти решился.
Почти, это ведь точно.
Но какого хрена кому и что от меня понадобилось?
Разогнулся и вернул все на место в сейф. Крутанулся на кресле и подхватил мобильник,
Ксю…
Сообщение. И ни слова больше. Фото.
Я не мог вздохнуть. На меня кирпичом легло осознание. Хотя я все ещё трудно соображал.
Какого хрена происходит?
Я приближал фотку. Я рассматривал каждую закорючку на бумаге.
Я не мог поверить.
Я слишком долго сидел, тупо глядя на экран телефона.
Глаза стало жечь. Почти до боли. А потом вдруг стало горячо.
Ксю все это время была беременна…
Ксю беременна…
Ксю!
Я дёрнулся с кресла. Подскочил как ужаленный, сорвался как припадочный. Вылетел из кабинета, на ходу сшибая столики и задевая декоративную вазу с сухоцветами в коридоре.
Твою мать!
Твою мать.
Я запустил руки в волосы. Черт возьми! Идиот какой! Как я сам не догадался, что Ксю беременна. Ее же вырвало при мне. Но она так кричала. Она так кричала…
Черт.
Я подхватил со столика ключи от машины и вылетел в коридор. Хлопнул по кнопке лифта.
Черт!
Надо просто спешить к Ксюше. Надо к жене, которая носит под сердцем нашего малыша.
У меня тряслись руки, ходили ходуном по рулю. Я психовал на светофорах и вообще забивал на правила. Я подрезал, чтобы как можно скорее добраться до своей маленькой Кис-кис, которая все это время оберегала себя. Которой проще было быть в далеке от
