Не обошлось без легких угрызений совести, но я напомнила себе, что не имею отношения ни к лютой соседской дружбе, ни к кровной мести. И пес не мой, и бейсбольный мяч чужой.
— Я сейчас же выпишу чек, — сказала Лидия, еще немного потыкав кулаком воздух с видом крайнего торжества. — В отличие от тебя, Элиза, я в состоянии выписать чек на девяносто тысяч долларов. Все, что мне для этого нужно, — чековая книжка и ручка. Нет нужды плести интриги и действовать тайком, как некоторые. О, я сразу все поняла, стоило мне увидеть торт! Но как только на сцене появилась я, у тебя не осталось ни шанса. Десять тысяч долларов? Мечтай, дорогая. Мечтать не вредно! — Лидия направилась к своему дому, на ходу разговаривая сама с собой и хихикая.
Элиза, ничуть не задетая злорадством соседки, с наслаждением смаковала собственную победу.
— Не нужно благодарности. Можете даже не платить мне десять процентов, — произнесла миссис Янкоу. — Добродетель — сама по себе награда. Но шоколадный торт я заберу. — С этими словами она вырвала тарелку у меня из рук и решительно пошла напролом через кусты, с улыбкой предвкушая, как сообщит Лидии, что поимела ее.
Я обалдело повернулась к Нику:
— Господи Боже мой!!!
Он ответил не менее ошеломленно:
— Да уж!
Я присела, потому что меня не держали ноги.
— Господи, вот чертовщина!
— Согласен.
Глубоко дыша, я обдумывала создавшуюся ситуацию.
— Ну что ж, это все меняет.
— Знаю.
— Я не хочу здесь обедать.
— Хорошо.
— Мне необходимо поехать в город и чего-нибудь выпить.
— Да, что-нибудь крепкое в данный момент было бы очень кстати.
— А потом найдем самый дорогой ресторан в городе и закажем обед.
— Великолепно.
— Я угощаю! Заодно займемся составлением бизнес-планов. Можешь помочь мне придумать логотип. Я сохраню чек и спишу его за счет компании, как первые производственные расходы…
Отчего-то я очень растрогалась. По необъяснимой причине слезы выступали на глазах и медленно катились по щекам.
Мы еще сидели, собираясь с мыслями, когда вернулась Лидия Костелло, ведя с собой крупного лысого мужчину.
— Вот ваш чек. Я говорила, у меня отличная деловая хватка. Подпишите здесь. — Присев на корточки и оказавшись вровень со мной, она протянула лист бумаги. — Это контракт, который я наскоро набрала на компьютере. Здесь говорится, что вы обещаете передать мне права за земельный участок сразу после клиринга чека. Это понятно?
В тот момент мой мозг мало на что годился, но эту информацию усвоил. Я поставила подпись в двух местах.
— Очень хорошо. Мистер Льюис у нас государственный нотариус, он сейчас заверит документ нотариально. Это юридическое обязательство. Только попробуйте пойти на попятный, по судам затаскаю. Теперь вы, — обратилась она к Нику. — Распишитесь в качестве свидетеля. Чем больше людей подпишется, тем больше свидетелей для суда.
Ник, как и все мы, незамедлительно подчинился ее команде, и через минуту я держала в руке чек на девяносто тысяч долларов, не зная, что с ним делать. Ник вынул чек из моих ватных пальцев, сложил в маленький прямоугольник и спрятал в мой бумажник. Затем снова сел рядом.
Я не могла сидеть спокойно. Под ложечкой дрожало, словно от щекотки трепещущих крылышек сотен экзотических птиц. Шум пульсирующей крови в ушах заглушал другие звуки. Все пошло вразнос: горячечное сердцебиение, вихрь мыслей, нервное напряжение, новые идеи, прилив адреналина и — ужас. Через некоторое время мне станет чуть легче. Я смогу подняться, поехать ужинать в город, вернуться в Нью-Йорк, снять студию, изготовить образцы изделий и создать такую «Таллула дизайне», которой гордилась бы моя мать. Через несколько минут я этим займусь, но сейчас я была способна только сидеть и ждать, пока мир остановит свое бешеное вращение.
В день открытия Международной выставки современного промышленного и бытового дизайна Ханна проснулась рано утром. Она была слишком взволнована, чтобы спать, и к половине седьмого, когда у меня зазвенел будильник, успела принять душ, позавтракать, сложить все в аккуратные стопки и сидела на диване, накинув жакет. Увидев меня, тащившуюся в ванную, она захотела как-нибудь ускорить процесс, например упереться мне в спину и подтолкнуть, но удержалась от искушения и лишь проводила меня тяжелым взглядом, пока я не закрыла за собой дверь. Затем Ханна еще раз перебрала аккуратные стопки, сложила пресс-релизы вместе и переложила рекламные буклеты в большую коробку.
Я смывала шампунь, когда Ханна постучала в дверь. Я разрешила ей зайти.
— Уже шесть сорок пять, — сказала подруга. На висках у нее выступили бисеринки пота. Зимой нерегулируемые радиаторы превращают квартиру в сауну, если держать окна закрытыми. Ханна еще не успела об этом позаботиться. Она была слишком сосредоточена на главной цели и своей ежеминутной готовности уйти, чтобы устраиваться у меня с комфортом. — Через минуту будет шесть сорок шесть. — С этими словами она закрыла дверь и вернулась на диван.
Сегодняшняя выставка — дебют Ханны. Пусть она не придумывала идеи мебельного дизайна и не пускалась в рискованные авантюры, ставкой в которых было ее будущее, но все равно это было ее шоу. «Таллулаленд дизайне» — ее дитя. Ханна просыпалась в три утра, чтобы покормить его из бутылочки, и часами баюкала на руках, пока оно не засыпало.
Истина не так Ханна-центрична — я и сама взяла на себя немало ночных кормлений, но, отдавая долг справедливости, должна признать: «Таллулаленд» — предприятие с двумя участниками. Вчера, например, мы обе до часа ночи торчали в Центре Джакоба Джавица[33], оформляя павильон.
Выйдя из ванны, я быстро высушила волосы и оделась. В семь девятнадцать я была готова.
— Через минуту будет семь двадцать, — сообщила Ханна, подхватывая коробку с брошюрами. — А через две минуты будет семь двадцать одна.
Я взяла коробку с визитными карточками, образчиками ткани и пресс-релизами.
— Это ты к чему?
Свободной рукой подруга открыла входную дверь, ловко поймала и придержала ее задницей, пропуская меня.
— Время идет. Оно летит с такой скоростью, что мы спокойно можем остаться дома — через пару секунд все равно придет пора ложиться спать.
На подобные сентенции не существует рациональных ответов, поэтому я молча выставила коробку за порог и заперла дверь. До отказа нагруженная Ханна бегом кинулась вниз по лестнице. Когда я подошла к взятому в прокате внедорожнику, подруга уже нетерпеливо постукивала ножкой и то и дело поглядывала на часы.
