— Нет, Соня. Это называется по-другому.
— Повторяю: ты хочешь, чтобы твоя сестра встала или нет?
— Конечно, хочу. Что за глупый вопрос?
— Ну так скажи “спасибо” и отвали. Говорят, добрые дела на том свете засчитываются. Вот и проверим.
— Ты же атеистка. Разве атеисты верят в “тот” свет?
— Какой ты ду-у-ушный. Это, типа, оборот речи. Так говорят. Мы закончили? Мне ещё носки любимые постирать надо. Вдруг до понедельника не высохнут, — предпринимаю новую попытку смыться, но меня ловят… за хвост. В смысле, рили за хвост! — Эй, эй, — сердито высвобождаюсь. — Давай без этого. Не собаку на поводке таскаешь.
— Мы не закончили.
— Пфф… Так давай заканчивать.
— Ты уясни главное — если мы собираемся что-то выстраивать, действовать надо сообща. Обсуждая и прислушиваясь к мнению другого.
Вот тут заинтересовываюсь. Прям любопытненьким запахло.
— А что-то выстраивать — это что?
— Отношения, как минимум.
— Для справки, сношаться как кролики не равно строить отношения.
Михеев меняется в лице.
— Это претензия?
— Констатация факта.
— А похожее на претензию. Недопонял, тебя не устраивает количество секса?
— Но-но-но, попрошу не додумывать. Более чем!
— Тогда к чему вброс?
— Изи, Гертруда, расслабься. Давай массажик сделаю? — тянусь к его плечам, но мои запястья ловят и сердито отстраняют.
— С темы не сруливай.
— А-а-а… — протяжно стону. И вовсе не от удовольствия. — Да всё пучком, чё ты нагнетаешь? Я лишь веду к тому, что отношения подразумевают что-то помимо секса, а у нас с этим… ну такое себе.
— Например?
— Ммм… да хоть те же свидания. Неудавшийся поход в кино не считается. И вечерние променады перед отбоем тоже. Они есть только потому что мы под одной крышей кучкуемся.
— Зашибись, предъявы. А раньше тогда что молчала?
— А зачем говорить? Повторяю, форматом: “каждый сам по себе, но десерт один на двоих” — я довольна. Хотя бы тем, что не обязана ни перед кем отчитываться. Поэтому раз я захотела что-то сделать — я сделала. Вернёшь деньги, перешлю ещё раз, учти. И, раз уж пошла такая пьянка, если кого и не касается данный вопрос, так тебя. Это только наши с Майей дела. Ты мне лично ничего не должен. Не для тебя стараюсь.
Воцаряется молчание. Тем нелепей смотрится развернувшееся по соседству пати. Там “тынц-тынц”, а здесь… А здесь “хыдыщ”.
— Зашибись, — повторяет Гера, с минуту, наверное, долгим взглядом прибивая меня к месту. — С таким подходом у нас точно ничего не получится.
— Так никогда не поздно откатить до базовых настроек. Мы всё равно перевыполнили план. Хочешь, попрошу Марину, устроим? Вот твой фан-клуб имени брутальных скрипачей описается от счастья, — третья попытка свалить, естесна, проваливается. — Ну камон! Харе за космы таскать! — злобный пинок не удаётся, меня притягивают ближе за хвост. Блин, реально ж больно!
— Соня, не пори горячку. До хорошего это не доведёт.
— Отпусти.
— Не нравится, скажи?
— Что?
— Когда делают наперекор, игнорируя просьбы.
Это что, такая попытка меня проучить?
— Так и я не вчера родилась, умею выкручиваться, — схватив лежащие рядом кухонные ножницы делаю несколько размашистых “клацов” и оставляю опешившего Михеева в гордом одиночестве таращиться на… уже бесполезные волосы в его кулаке.
О том, что я малость погорячилась догадываюсь ещё не дойдя до комнаты, а когда вижу себя в зеркале мысленно стучусь башкой от бетон.
— За-а-е-е… — минорно пропеваю, стаскивая резинку и разглядывая неровные обрубки, в самом коротком месте которые теперь даже не достают до плеч. А были ведь почти до поясницы.
Уныло сижу за туалетным столиком, подперев щеки и наблюдая за творящимся на голове трындецом, когда в спальню входит Павлик, молча кладя передо мной когда-то моё продолжение. Вот это грива. Интересно, можно сдать на парик? Вдруг кому пригодится?
— Ну ты дала жару, — усмехается Демидова.
— Ну а чё он как девка обиженная ломается.
— Что случилось-то хоть?
А, да. Она ж не в курсах. Кратко обрисовываю ситуацию. Полагаю, нет смысла делать тайну из того, что со дня на день будет известно всем.
— О… — задумчиво протягивает та, почёсывая ногтем висок. — Однако…
— Вот и я об этом. Чего он бесится?
— Знаешь… Мне кажется, тебе стоит посмотреть на ситуацию под другим углом.
— То есть?
— То есть, не думаю, что он… бесится. Скорее, уязвлён.
— Чем?
— Тем что, то что сделала ты — не смог сделать он. Финансовая тема для парней болезненна, они же “добытчики”. Традициями и генетикой заложено, что это они должны решать такие вопросы. Но уж точно не “новая” девушка.
Ой… Я об этом не подумала.
— Намекаешь, я пристыдила его за бесполезность?
— Не, ну не так глобально, наверное, но эго чуток задела, да.
— Только это бред. Свои бабки я месяцами зарабатывала, и он заработает. Просто позже, а Майе нельзя ждать.
— Да это всё понятно, но… Вы, конечно, друг друга стоите. Нет, чтоб тихо-мирно обсудить, по нормальному как-то…
— И чё, мне извиняться надо теперь или что?
— Я как-то даже затрудняюсь с советом, — Павлик пристраивает миниатюрный зад на углу туалетного стола, задумчиво прицыкивая. — Так-то за желание помочь не извиняются, однако… Не знаю, короче. Вот прям реально не знаю.
— Спасибо. Ты мне очень помогла.
— Пока точно ничего не делай. Вам обоим стоит переспать с этой мыслью, а уж утро вечера мудренее. Само разрулится.
— А с этим мне что делать? — оттягиваю крайние пряди, проверяя на симметрию. Которой нет и в помине. — Тоже само разрулится? Утром встану, а мне на клей-момент обратно всё приклеилось?
— Всегда можно нарастить.
— Не хочу. Я только на себе чужое добро не таскала.
— Тогда остаётся один выход, — Паулина уходит к своей тумбочке. Долго копошится там, возвращаясь с парикмахерскими ножницами и гребешком.
— О, нет.
— О, да. Садись, будем ровнять.
* * *
Демидовой надо медальку вручать за прозорливость. Сванговала[3] она чётко. Утро само расставляет всё по своим местам, причём я для этого не успеваю хотя бы для начала проснуться.
— Подъём, — сквозь сон слышу Михея и чувствую, как с меня рывком сдёргивается одеяло. — Нас ждут великие дела.
Полуотключенный мозг обрабатывает информацию крайне выборочно. А если точнее — никак. Ему плевать, кто стоит над душой. Он хочет только одного — чтоб ему не мешали. С закрытыми глазами пытаюсь нащупать угол пододеяльника, но тот где-то далеко. Забив, отбрыкиваюсь ногой от пустоты и прячусь под подушку.
Нифига, заметили.
— Подъём, соня! — тормошат меня ещё настойчивей. — Двенадцатый час, я и так дал тебе выспаться.
— Всего-то? — мычу неразборчиво, потому что морда вдавлена в простыню. — Раньше трёх в выхи меня не кантовать.
— Софья Алексеевна, живо вставай! — прилетает мне настойчивый хлопок по жопе. А отчество-то он откуда моё знает? А, да. В банковских реквизитах было записано.
— Отвали, я в домике, — отмахиваюсь чем могу и как могу, но меня бесцеремонно хватают за ноги и сдёргивают с постели. Вцепляюсь в край матраса с истошным воплем. — А-а-а, похищают! Кроватка моя любимая, родненькая, миленькая…
— Соня, свидание!
Чё?
От удивления расслабляю пальцы, оказываясь на полу. Ау. Больно.
— Какое нафиг свидание? — потирая ушибленный копчик, пытаюсь поймать в смазанный фокус Геру. Такие пробуждения мне не нравятся. Лучше б приставать начал.
— Ты мне поход торчишь, забыла? Свидание хотела, вот и получай. Через полчаса чтоб была готова.
[1] Steam — онлайн-сервис цифрового распространения компьютерных игр
[2] Курительные приспособления
[3] Производное от известной провидицы Ванги
Глава шестнадцатая. Озеро Сенеж
— Где мои кроссы?
— Там же, где и шампуры.
— В смысле? В мангале?
