— Нет, придурок. В коридоре.
— Ок, нашёл. Розжиг?
— Купим.
— А уголь?
— Нечаев, ты нормальный, не? Ты переть этот мешок будешь?
— А на чём тогда жарить?
— На натуральном природном материале.
— Эээ…
— Хворост! Это ветки такие. Древесные палочки. Нарисовать чертёж?
— Ааа, понял. А этот, сумку-холодос кто возьмёт? Куда пивас складывать?
В сугубо мужской диалог между Чеширом и Тимом вклинивается Злата.
— Куда не знаю, но я взяла крем для загара и средство о комаров.
— От комаров возьми побольше. Так, — задумчиво наворачивая круги вокруг громоздящихся баулов, задумчиво ковыряется зубочисткой в зубах Тимоха. — Это взял, это взял. Хавчик купим по дороге…
— Палатка, — услужливо напоминает Павлик.
— Твою мать, палатка! Стоп… а у меня её нет.
— Сочувствую. Значит, ночная вахта у костра твоя. Кто-то ж должен охранять провиант от нашествия местной мошкары.
— А ты взяла?
— Взяла.
— Отлично. Значит, спим вдвоём.
— Это вряд ли.
— Да кто ж тебя спросит.
— Я думаю, там можно взять напрокат и палатки, и мангалы, и шампуры, — резонно замечает Агата.
— Цыц, Тумасова. Не порти мне выхи своей логикой!
— А можно как-то резче? — не выдерживает Гера. — Вы пока соберётесь, смысл ехать потеряется.
— Да всё-всё, почти готово.
— Неужели? — последним штрихом заканчиваю выстраивать башню из кубиков рафинада. Как-то ж себя развлекать надо. Уж я какая копуша, а эти… Рядом с ними ленивцы из “Зверополиса”[1] не такие уж и заторможенные. — Можно такси вызывать? Или я ещё успею в ванную сходить?
— Не успеешь. Три минуты и выходим.
— Наконец-то, — у Михеева такой мученический вид, просто: тёть, дай копеечку. В его планы никаким боком не входил очередной коллективный отдых, но едва Тим услышал о “пикнике на природе”, навёл невиданный шухер, быстренько скооперировав всех.
Спонтанные сборы и внезапно меняющиеся планы давно стали для нас привычными, поэтому долго никто не сопротивлялся. Кроме зачинщика. Вероятно, не на такое “свидание” он рассчитывал и уже жалеет, что не смылся со мной подмышкой под покровом ночи.
Ура, разродились! Огромные рюкзаки, купленные ещё со времён поездок в Хакасию, закинуты на спину. Девочкам проще, основной груз берут пацаны, наша же задача будет нести провиант, который мы закупим уже на месте. Должны же быть возле станций супермаркеты? Не в тьму тараканью едем.
Чешир, Эльф и Паулина загружаются в бордовую “Инфинити” Нечаева, мы же с близняхами ждём вторую машину. Ясное дело, спорткар пореактивнее, особенно с любящим погонять водителем, так что, когда встречаемся у главного входа в Ленинградской вокзал, первая партия прибывших уже дожёвывает купленные в ближайшем ларьке хот-доги.
Больше скажу, помимо “горячей собаки” они откопали ещё и где-то суповой набор. В смысле, обнаруживаю рядом с Богданом худую девицу. Личико сердечком, глаза Бэмби, коса до пояса, а талию можно пальцами обхватить.
Цацу узнать трудов не составляет, столько-то на мозги капать её скромной персоной. Долгожданной и отвоёванной в нелёгком бою с бытовыми условностями. Браво Ворошилову. Добился. Достал. Забрал. Герой. Пошла медальку из глины лепить.
На мой немой вопрос Чешир виновато скалится, выставляя на обозрение всю свою слепящую зубную картотеку. Типа, сорянчик, что она с нами, так вышло. Очевидно у него на сегодня тоже было запланировано свидание, которое слегка поменяло локацию и направление.
Ну правильно, судя по внешнему виду мадмуазель, чуть ли не орущему: "я не такая, и жду вообще не трамвая, а двести пятьдесят третью маршрутку до Смольного института благородных девиц" до осени секса ему всё равно не видать. А так и выгуляет, и нам представит.
Настенька, блин. Не, в натуре — её зовут Настя. Подгоните бабушкинский платочек в цветочек и отвечаю, от советской Настеньки из “Морозко” фиг отличим. Такой же невинный одуванчик, хлопающий длинными ресницами. Однако взгляд… Я однажды видела как в зоомагазине змею мышью кормили. Вот там схожее что-то было. И я не про мышь.
Едва мы входим внутрь главного здания, от азарта сердечко начинает трепыхаться. Обожаю такие вылазки и обожаю вокзалы. Атмосфера людных перронов и шумных поездов дальнего следования, конвейером сменяющихся на путях — это что-то родное, что-то из детства. В сотни раз круче чопорных аквариумов-аэропортов. В аэропортах нет души, на вокзалах же всегда царит свой особый вайб.
Купив билеты в терминале на ближайшую электричку, сразу идём на платформу, минуя зал ожидания. Стук колёсиков по неровному асфальту; размеренная суматошность давно привыкших к путешествиям людей; запахи железа и жжёной резины, смешанные с ароматом куры-гриль, которую кто-то несёт в пакете; бодрый голос из динамика, оповещающий о прибытии/отправлении — отвечаю, в этом есть непередаваемый шарм.
А та обстоятельность, с которой пассажиры осваиваются на новых местах? Она же поразительна. Пока мы идём по перрону справа от нас как раз загружается поезд до Сочи и в окошках видно как с живенькой практичностью заселяется по купе народ.
В одном только знакомятся с новыми попутчиками. Во-втором, более прыткие, уже стащили матрасы с верхней полки и теперь нетерпеливо ждут, когда проводники начнут раздавать бельё. В третьем успели расстелить на столе прихваченную с собой из дома в дорогу закуску, завёрнутую в фольге. В четвёртом развернулась драма — слезливое прощание с родственниками. В пятом мамаша объясняет что-то детям и далее-далее-далее.
Столько разных судеб по воле случая оказались в одном поезде. Несколько часов пробудут вместе, а потом навсегда расстанутся, больше никогда не встретившись. В электричках такого многообразия не найдёшь, ну да и ладно. Зато можно попутно на других полюбоваться.
Тормозим под табло с нумерацией нужного вагона и сваливаем в кучу шмотки.
— Осторожно, ги… — только и успевает вскрикнуть Чешир, когда Эльф с видом императора плюхается на всё это великолепие. — …Тара.
— Какая гитара? — не понял Егор.
— Уже, видимо, никакая, — обречённо вздыхает Богдан.
— Солнечногорск… Поближе найти было нельзя? — рассматривая тем временем билет, морщится Злата.
— А вас вообще никто не звал, — огрызается Гера. — Если бы кто-то вставал раньше, — многозначительно брошенный взгляд на меня. — А кто-то собирался быстрее, — это уже метаются гневные молнии Зевса на увязавшуюся за нами толпу. — Мы бы могли махнуть и в Сергач.
— А что в Сергаче? — заинтересовывается Агата.
— Река Серёжа.
— Туда на байдарках надо. И дня на четыре, минимум, — замечаю я, подкармливая прихваченными из дома семками местных голубей, в наглую лезущих под ноги. За пару минут пернатость в количестве трёх штук превращается в добрую дюжину. — А ну кыш, оборзевшие создания! Не, видали? Вместе с пальцами сожрать готовы.
— А поехали в августе на Серёжу вашу? Как раз на днюху мою, — шилу в одном месте у Тимохи остаётся позавидовать. Не мешает и не натирает.
— Ты эту ночку переживи. — саркастично хмыкает Михеев. — Оводы, слепни, клещи, туалет в кустах. Приключение не для изнеженных.
— Рано хоронишь, ещё помучаюсь.
— И орать больше не будешь, что умираешь?
— Не было такого, — смущённо пунцовеет Нечаев.
— Ну не было так не было, — Гера и не настаивает.
А вот я заинтересовываюсь.
— Мы чего-то не знаем?
Тима как никогда походит на сеньора Помидора из известного мультика. Щеки алые, зато уши белые.
— Да я пиво хлебал, а на банке оса сидела. Мы и… — неохотно признаётся он. — Прям в нёбо жальнула, больно было так-то.
— Давно?
— Дык по весне ещё.
— А я об этом узнаю только сейчас?! Ты понимаешь, что лишил меня офигенной темы для троллинга?
— Вот потому и молчал.
— Манатки на горб, ребята, — прерывает нас Эльф, неохотно встающий с трона и завязывающий кудри в высокий хвост. Чтоб не прищемило на входе-выходе. — "Ласточка" летит.
