Конечно, Власов — не беззащитная девушка. С молчаливым хладнокровием Макс бил бывшего друга, а перед глазами в кровавой пелене пронеслись и Каринка, и мать, и зона, и раздетая Лика… Он бил, не щадя. Не думая, что зарабатывает себе новый срок. Не думая даже о том, что не для женских глаз то кровавое месиво, в которое превращался еще пять минут назад крепкий молодой парень. Первой в себя пришла Лика.
— Макс, остановись! — закричала она, когда Сажинский вдруг замолк и перестал реагировать на удары. — Максим, ты убьешь его! Пожалуйста, я прошу тебя, остановись!
Не судьба бывшего шефа и убийцы сестры волновала Лику — сейчас ее волновал только Власов: он убьет гада, и его опять посадят. Она, конечно, сделает все, чтобы дело замяли: она даст показания, будет до последнего защищать Макса… Но у него уже есть статья, а у Сажинского есть за спиной влиятельные люди.
— Максим! — надрываясь, звала Лика, пытаясь докричаться до парня.
Только докричишься ли? Казалось, Власов всю накопленную ненависть решил спустить на это уже покрывшееся кровоподтеками тело.
Наконец, он ее услышал. Тяжело дыша, он обернулся на Лику, потом посмотрел на Сажинского; подошел к последнему, склонился на телом, проверяя пульс — дышит, гнида. Жаль… И все же Макс вернулся к Лике, все так же молча развязал ей руки и плюхнулся рядом.
— Он успел тебя… — спросил он, боясь получить положительный ответ.
— Нет, — глухо ответила Лика, прижимая коленки к телу, и Макс едва заметно выдохнул.
Наступила тишина. Макс молчал, молчала Лика. Мелкой дрожью отдавалось ее тело, и Макс осторожно, будто боясь, что его оттолкнут, попытался ее приобнять. «Прости меня», — молил он про себя, сжимая Ликину ладошку.
— Это правда, что ты хотел меня проверить и подослал того человека? — вдруг тихо спросила Лика.
Ладонь Макса, чуть дрогнув от нежданного вопроса, еще крепче сжала ее пальцы. Она ждала, что он скажет, что это неправда, но он молчал, не собирался ничего отрицать. Вот теперь осознание случившегося пришло в полной мере: это из-за него она здесь оказалась, это из-за него ее весь день лапают посторонние люди и это из-за него ее сегодня чуть не убили.
— Я не знал, что так все будет, — наконец, ответил Макс. — О Сажинском, естественно, не было и речи. Тебя должны были только на кофе пригласить…
Как же больно… Лика прикусила кулачок, с трудом сдерживая слезы. Она могла понять, почему он так поступил, но смириться, принять это оказалось слишком сложно. И угораздило ж ее влюбиться именно в него… Хорошо еще, что их отношения не зашли так далеко, чтоб сейчас наделать глупостей и всю жизнь потом мучиться, боясь сделать что-нибудь не так и посеять сомнения в эту трепетную, пугливую душу. Впрочем, сама виновата — он предупреждал, что никому не верит. Это она почему-то решила, что рядом с ней все будет иначе.
— Подай мне платье, — тихо попросила Лика, и слеза, не удержавшись, покатилась по ее щеке.
— Лик…
— Платье дай, пожалуйста.
Она не хотела больше ничего слушать — ей хотелось одеться, поскорей уехать отсюда и забыть все как страшный сон. Власова тоже. Со своими чувствами как-нибудь справится. Смахнув слезу, Лика оделась и потянулась к босоножкам.
— Телефон дай, — попросила она, чуть обернувшись.
Получив мобильник, Лика набрала по памяти несколько цифр:
— Привет. Ты свободен сейчас?.. Хорошо. Можешь забрать меня? Я рядом, на бывшей работе… Руслан, давай потом поговорим. Приезжай, пожалуйста.
Лика дала отбой и молча вернула телефон.
— Ты, кажется, собиралась с ним расходиться…
— Тебя это больше не касается, — застегивая вторую босоножку, все так же тихо ответила Лика. — Если нужно будет дать показания о том, что здесь произошло, дай знать — я все расскажу. Если нужен будет адвокат — вытрясу из отца лучшего, можешь на меня рассчитывать. За моими вещами кто-нибудь приедет сегодня-завтра — отдашь. Надеюсь, когда-нибудь ты найдешь себе ту, в которой будешь уверен, а меня оставь, пожалуйста, в покое, если передумал убивать.
— Лик, что ты задумала? — спохватился Макс, когда Лика встала и направилась к выходу. В мгновение ока он обогнал ее и преградил дорогу. — Ты бросаешь меня?
— Нельзя бросить того, кто никогда не был твоим. Уйди с дороги.
— Лик, ну подожди…
Столько отчаяния в глазах напротив Лика еще не видела. Ему, наверно, страшно опять остаться одному… Но что поделать, он же сам так жаждал избавиться от нее… Пусть радуется: она уходит. А с одиночеством справится как-нибудь — он не маленький ребенок, а она не нанималась в няньки тридцатилетним мужикам.
— Лик, не бросай меня, — просил Макс, ища в Ликиных глазах хоть каплю того тепла, той нежности, которыми согревался столько времени.
— Твои игры мне не по зубам, Максим, — покачала Лика головой ему в ответ. — Считай, что ты победил. Ты хотел удостовериться, что я такая же, как Каринка? Хорошо. Я такая же. Даже хуже. Живи спокойно.
— Лик…
— Отойди.
— Лика, выслушай меня, я не этого хотел… Ну прости дурака! Лик…
— Да мне плевать, чего ты хотел, Власов! Я оказалась здесь. Меня лапали чужие люди, и я даже не знаю кто. Меня чуть не изнасиловали и чуть не убили — все это в один день и все только потому, что ты мне не веришь.
— Лик…
— Что? Да иди ты к черту. Живи, как знаешь, а меня оставь в покое.
Глава 16
— Ничего не хочешь мне сказать? — спросил Руслан, разрывая неуютную тишину в салоне уютного Гелендвагена.
Лика покачала головой: нет. Трудно сейчас о чем-то говорить. Тем более, с Русланом. Казалось, одно слово — и не сдержится, расплачется прямо в машине. Лика отвернулась к окну и попыталась отвлечься на спешащих по своим делам людей, машины, светофоры — на что угодно, только б не встречаться взглядом с молчаливым парнем за рулем и не думать о случившемся. Ничего не хочется. Пустота на душе. И стоит она теперь на перепутье одна-одинешенька и не знает, как жить дальше.
— Куда тебя везти?
— Домой, — едва слышно ответила Лика.
Домой? Руслан обернулся и внимательно посмотрел на девушку. Забрал-то он ее с бывшей работы, и что она там делала — отдельный разговор; сейчас же, глядя на Лику, приходило понимание, что дело вовсе не в работе. И ведь приехать за ней попросила она его, а не того, другого.
— Все так плохо? Вы поругались?
В его тихом голосе нет злости — есть боль. Он прекрасно понимает, что не только жалость к Власову держала ее в чужой квартире, и только вопрос времени, когда б она решилась на откровенный, неприятный разговор. В том, что разговор этот состоится, Руслан уже не сомневался. Мы не выбираем, в кого влюбляться — Лика предпочла другого. Так бывает. Надо смириться и отпустить. И он почти смирился, отпустил, но вот сейчас она сидит в его машине и едва не плачет; у нее что-то случилось, но позвонила она ему, а не своему Власову.
Лика промолчала, но и без слов все понятно. Руслан молча следил за дорогой. Давить на Лику нет смысла, да и не жаждет он этой правды, которую и так знает. Домой так домой.
— Ты еще хочешь видеть меня своей женой? — вдруг спросила она, с безразличием разглядывая пылинки на стекле.
Лика почувствовала, как пальцы его крепче сжали руль. Теперь уже промолчал он. Логично, в общем-то… Глупый вопрос. Она виновата перед ним. Еще сегодня утром она обнимала другого мужчину. Еще недавно была готова отказать Руслану и даже рвалась сказать ему об этом. И ведь сказала б, если б Власов не остановил. А сейчас… А сейчас она сдохнет, если Руслан откажется от нее, а он ведь откажется, и это будет закономерно и правильно; она и сама понимает, что выглядит в его глазах последней дрянью, нагулявшейся и теперь пытающейся вернуться назад.
— Прости, я не должна была спрашивать. Спасибо, что согласился подвезти, — и без того тихий голос ее сорвался, и слеза, не удержавшись, покатилась по щеке.
— Лик, — не выдержал Руслан, протянул руку и крепко сжал ладонь девушки. — Мне плевать, что у вас было с Власовым, если сейчас ты готова вернуться ко мне. Но ты должна сама себе ответить: чего ты хочешь?
