в одну, сойтись где-то посередине, я пока не понимаю. Я привык идти напролом, но, как показала практика, с Амирой это сложно.
Следующие полдня занимают хлопоты. Сначала никах, в котором я почти ничего не понимаю, но со всем соглашаюсь, потом подготовка паспортов. Я отвалил за них немаленькую сумму, чтобы их сделали срочно и с минимумом разглашения. Я же понимаю, насколько длинные руки у шейха Эмиратов. Удивлен, что нас еще нигде не перехватили. Но расслабляться точно не стоит. Поэтому я подгоняю все процессы насколько могу быстро.
Пока ждем документы, я захожу с Амирой в большой ювелирный магазин и покупаю ей комплект с бриллиантами из белого золота. Тут же, в магазине, надеваю на нее золотое кольцо как свидетельство ее принадлежности мне, а себе покупаю платиновое. Меня уже просветили, что мужчины этой страны не носят золото. Я в принципе равнодушен к украшениям, но обручальное кольцо буду носить с гордостью. Это самое яркое свидетельство того, что мое сердце занято.
Мы гуляем по Манаме, периодически заглядывая в местные рестораны, чтобы расслабиться под кондиционерами, выпить прохладительные напитки или поужинать. Вечером, когда загораются первые фонари, мне наконец звонят сообщить, что паспорт на имя Амиры Фоули готов, и я могу его забирать.
Как только документ попадает мне в руки и я читаю имя своей жены, все обретает реальные очертания. Осознание того, что я могу касаться ее, могу спать с ней, сделать своей, кружит голову. Я едва не хватаю ее за руку, когда мы выходим из здания мэрии, но вовремя останавливаюсь, вспомнив, что публичные проявления чувств запрещены. Страна, в которую мы летим, таких ограничений не имеет, и я готов еще немного потерпеть, зная, что скоро Амира будет полностью и безраздельно принадлежать мне.
Дальше нас ждут хлопоты с перелетом, потому что мы летим на вертолете в Иран, а оттуда самолетом на Бали. Я уже с нетерпением жду, когда окажусь наедине со своей женой в снятой мной вилле. Ни одной живой души на длинные расстояния. Только я и она. И гребаные кольца на наших пальцах! Как же я хочу увидеть ее, одетую только в обручальное кольцо! У меня даже скулы сводит, стоит представить это.
Когда мы садимся в самолет, Амира уже порядком уставшая. К счастью, частный самолет дает ей возможность отдохнуть в спальне, расположенной в хвостовой части. Мне с трудом удалось найти чартерный рейс без пересадок, потому что у всех регулярных рейсов первая пересадка в Дубай, родном городе Заида Аль Мансури. Даю руку на отсечение, у шейха там все схвачено, и нас тут же поймали бы. Наверняка все рейсы давно проверяются. Не думаю, что ему было бы сложно сложить вместе все исходные данные и понять, что Амира Фоули – это его дочь.
Оставив жену отдыхать в спальне, я располагаюсь в кресле с бокалом виски и наконец открываю свой компьютер, чтобы проверить почту. Целый день мой телефон был выключен, а почта мной игнорировалась, потому что я на сто процентов был уверен, что отец попытается связаться со мной. Так и есть. В корзине меня ждут несколько писем от него, каждое из которых я читаю по очереди. Папа просит связаться с ним, говорит, что я угрожаю нашему бизнесу и семье, просит оставить эту блажь и вернуть Амиру домой. Я пишу ему короткий ответ:
«Я принял ислам и женился на Амире. Позвоню тебе завтра»
Отправляю и снова выключаю оповещения с почты, потому что уверен, отец не спит и меня ждет еще тонна информации от него. Знаю, что подвожу его и семью, что ставлю под угрозу бизнес, который он выстраивал годами, что порчу жизнь всем своим близким. Но отказаться от Амиры – все равно что предать себя и ее. Я уже пообещал ей безопасность и брак. В конце концов, мы уже поженились! Что-либо менять поздно.
Тру лицо, осознавая и свою степень усталости. От алкоголя расслабляюсь еще сильнее и понимаю, что мне тоже стоит отдохнуть.
Прокрадываюсь в спальню тихо, чтобы не разбудить жену. Останавливаюсь, глядя на то, как сладко она спит. Ее покрывала и платки аккуратно развешены на вешалке, а сама она лежит под белоснежным одеялом. Хочется наброситься на нее, подмять под себя и наконец воплотить все свои самые грязные фантазии, но вместо этого я сбрасываю с себя рубашку, надеваю футболку, снимаю обувь и ложусь поверх одеяла, чтобы не смущать Амиру, когда она проснется. Торможу свои скачущие мысли, напоминая себе, что она еще совсем юная девочка. Испуганная, растерянная, которая ищет во мне защиту. Так что нужно обуздать своего внутреннего зверя до лучших времен. Но вот в чем я себе не отказываю, так это в том, чтобы обнять ее за талию и, уткнувшись носом в макушку, дышать ею.
Малоун
После обеда мы прибываем на остров. Берем такси и едем к нашей вилле. Амира не отлипает от окна, любуясь видами. Я только и слышу ее негромкие восклицания, когда мы проезжаем рисовые поля, многочисленные храмы и красивые виллы. Наша находится у самого океана, на возвышении. С нее открывается прекрасный вид, но при этом вокруг столько деревьев и кустов, что нам обеспечена уединенность. Каждый раз, прилетая на Бали, я останавливаюсь здесь.
Когда-то отец смеялся надо мной, говоря, что странно летать на отдых на остров с другого острова. Но со временем понял меня. Иногда я нуждаюсь в уединении, как и всякий человек, который много работает и много общается с людьми. Это такие моменты перезагрузки, которых рано или поздно требуют мозг и тело. В мой предыдущий приезд сюда я двое суток практически не вылезал из постели. Все, на что меня хватало, это искупаться в бассейне, принять душ, поесть и снова ложиться спать. Да, тогда у нас с папой было напряженное время, а когда все утихло, я смог взять небольшой отпуск.
Переступив порог виллы, Амира медленно ступает по полу, практически не издавая звуков. Она обводит обстановку восторженным взглядом, а потом прижимает руки к щекам, когда замечает тропический душ прямо на улице возле бассейна.
– Он ничем не прикрыт, – ахает она.
– Я тебе больше скажу: даже душ в доме ничем не прикрыт.
– Как это? – она смотрит на меня расширившимися глазами, и я киваю.
– Пойдем покажу.
Смело беру ее за руку – теперь я могу себе это позволить – и веду в дом.
– Ты уже можешь снять эту штуку, –
