бровь, сделав два шага вперед.
Алексеева откинула волосы, обнажая шею, выставила руку вперед почти касаясь моей груди, тем самым останавливая мой напор.
— Не сегодня.
Танька точно осознавала свою цену. Девочкой на побегушках не была, за что эту тигрицу я и уважал. Навязываться Алексеева не станет. Может поиграть, подразнить, раззадорить, но бегать было ниже ее достоинства. Конечно, можно было бы постараться… Наплести ей чушь, рассказать пару сказок… Все-таки, как ни крути, а Алексеева — баба. Однако, зачем? На один перепих? Слишком много мороки, да и не по мне такое кино.
— Жаль, — искренне произнес.
Машина за ней подъехала ровно в ту секунду, когда я зашел в подъезд. Вот, что мне нравилось в общении с Танькой, что каждый раз при встрече мы не вспоминали предыдущую. Каждый раз с чистого листа, какое бы дерьмо не вылилось. К чему лукавить, это было весьма удобно. Мне-то уж точно!
Мамы дома еще не было. Значит, сегодня не пересечемся.
Мельком глянув на часы, отметил что у меня есть пару минут в запасе, прежде чем отправится в «Шафран». Зайдя в комнату, сбросил футболку взял полотенце и потопал в душ, который был мне жизненно необходим, раз уж с Алексеевой не заладилось. Холодная вода остудила мой пыл. Белов-младший на пару часов сдал свои позиции, но не стоило обнадеживаться. Как только я вернусь домой и моя голова долетит до подушки, подонок вновь подаст признаки жизни и нетерпения.
Капризный сукин сын!
Наспех обтершись полотенцем, влетел в штаны, накинул пуловер и помчался в «Шафран».
Меня уже все ждали. Я залетел в самый пик движа. Очередные типы потирали ладошки в предвкушении своего мнимого выигрыша. Глаза сверкали нездоровым азартом, а кровожадный оскал свидетельствовал о самодовольстве дятла, что пожимал мою руку.
— С чего начнем? — тасуя карты, поинтересовался.
— Клабр, — немногословно ответил один из мужиков.
Пару часов до совершенства выточенных трюков, чтобы сбить с толку, пару часов галимых шуток-прибауток от Санька, пару часов пыхтения и злости от сегодняшних лошков, то и дело сетующих на несправедливость, пролетели не то чтобы быстро, но вполне себе терпимо. Мужики попались не буйные, хоть и просили отыграться. К середине ночи, я был свободен. Свободен на целых три дня от этой каторги, о чем и поспешил сообщить своему несмышленому напарнику.
— Завтра и послезавтра решаешь все без меня.
— С какого хрена? — стал ерепениться Шурик.
— Завтра отдых, послезавтра игра, потом отдых.
— Нафиг тебе вообще этот хоккей? — поморщился Санек. — Ты мог бы столько бабла рубить…
Изначально, как только меня взяли в оборот, я назвал несколько своих условий, одним из которых было неприкосновенность к хоккею. И только потому что я владел даром убеждения и мог бы посоперничать в твердолобости с бараном, Мурчик принял мои условия. Точнее, ему ничего не оставалось. Шурика, конечно же, бесил такой расклад. Ему-то поблажек не было. Но он и не был золотой жилой, как я.
— Завидуй молча, Шурик, — развязно бросил, подмигнул и под его сопение скрылся.
Денег не то чтобы куры не клюют, но можно позволить себе опрокинуть стопочку виски, что я и незамедлительно решил сделать. У барной стойки Артурчик без лишних вопросов, поставил передо мной выпивку. Пожалуй, он был одним из немногих с кем я мог покумекать о «том», о «сем» и ни о «чем». Вот, и сегодня, бармен начал незатейливый разговор.
— Так что, вы порвете «Атлантов»?
«Атланты» были нашими главными соперниками. Костью в горле, занозой в жопе. Вот уже два года мы не могли взять кубок. Уступали, чего греха таить.
— Как знать, — пожал плечами, — но хотелось бы.
— Говорят они в этому году рвут и мечут…
— Так и мы не отстаем, — дерзко бросил, залпом осушив стакан.
И это была чистой воды правда. Мы были не хуже. Во всяком случае, в этом году. Синица, Илюха, хрен моржовый Харитонов были отличными игроками с неплохой статистикой. Чего уж прибедняться, даже я, вечно клюющий носом на тренировках, на играх выкладывался на все сто процентов. Толпа, шум, гул, крики поддержки — все это заводило. Бешеная энергия давала нам сил для победы.
— Буду держать за вас кулаки, — совершенно без издевки произнес Артурчик. Приподнял бутылку в немом предложении, но я отрицательно покачал головой. Упиться в щи перед треней было слишком рискованным. — О, куколка пошла, — проводил жадным взглядом бармен Павлову.
Та щеголяла так, словно была незаурядной официанткой в пропащем логове собачий своры, а в замке у самой королевы. При чем королевой была она сама. Походка от бедра, макияж, тонкая черная блуза и черные шорты с высокой талией, что выгодно подчеркивали ее округлости. Осанка ровная, а сама будто плыла средь толпы, задрав горделиво подбородок.
— Что, еще не попытал счастья? — ухмыльнулся бармену. Этот жучара был ещё тот ловелас. За каждой юбкой ухлестывал.
— Не чета мы барыне, — поморщился Артурчик. — Отшила меня уже три раза.
Как известно, скажи кто твой друг и я скажу кто ты…
Дунька, невинная ромашка, тоже давала мне от ворот поворот, пусть и сама того не подозревала. Фролова — та знатная динамо. Опрокинула и не то что потопталась на «эго», а станцевала макарену, на доброй части «Волков». Тем только что и оставалось, как зырить с глазенками побитых щенков ей вслед. Варвара-краса едва ли не свела с ума Морозова. У того от девчонки крыша поехала, а теперь еще и Павлова голову вскружила половине персонала, да и, чего греха таить, посетители тоже слюнями капали на пол.
Богиня подносов прошествовала обратно. Хмыкнув, я только было обернулся, как…
— Ты че, хмырь облезлый, себе позволяешь? — заверещала строптивая девчонка.
Поднос с громким грохотом приземлился на пол. Все, кто был ближе и услышал шум, тотчас же пооборачивались и с интересом принялись наблюдать за разворачивающимся скандалом.
Павлова воинственно расправила плечи и мрачно взирала на своего обидчика, тот же с довольной харей пялился на соблазнительно выглядывающие полушария из кофточки. Кажется, ему было глубоко фиолетово, что Павлова из феи превратилась в ведьму.
— Девонька, остынь, — лениво ухмыльнулся он, а сам рукой потянулся к
