– Надеюсь, тебе будет тут удобно.
– Здесь красиво. Спасибо, – он прошел к школьному уголку, который совмещал в себе длинный стол с ящиками, сбоку которого стоял пенал для книг с открытыми полками и большой двустворчатый шкаф для вещей. Также сверху над столом крепилась полка.
Все мальчикового темного цвета. Слава сказал, что это именно то, что надо. Я согласилась.
Антон остановился у стойки с гитарой, которая вписалась в интерьер идеально, и провел пальцами по струнам.
– Тебе нравится?
– Конечно.
Но я слышала другое, то, что он не говорил словами, скорее то, что он чувствовал.
– В чем дело? – я прошла вглубь комнаты и села на край кровати.
Мальчик ссутулился и опустил голову.
– Моя мама… Я ведь ее еще увижу.
Мне стало плохо. Мне стало очень больно за эту юную душу ребенка, которая просто хотела одного – быть со своей мамой.
– Конечно, увидишь, – мой голос был мягким, успокаивающим. – Просто есть болезни, которые не вылечить таблеткой. На некоторые требуется время.
– Угу…
– Можешь подойти? – он тут же послушал и сел рядом со мной, поэтому я обняла его за плечи. – Знаешь, что мы можем сделать сейчас? Ведь у твоей мамы завтра важная операция.
– Что?
– Ты ходил с ней в церковь?
– Да. Не часто, но я там был.
– А молиться умеешь?
– Нет.
– В таком случае мы можем сделать это так, как умеем. Вместе, или ты можешь сделать это сам, перед сном.
– Лучше перед сном, – замялся он. – И что мне делать?
– Закрыть глаза и попросить у бога то, чего бы ты хотел для своей мамы. Только мысленно и от всего сердца.
– Хорошо.
– Отлично. А теперь, можешь разложить свои вещи. Если тебе нужна помощь, то можешь спокойно подойти и сказать. А потом будем обедать.
Он поворачивает голову и поднимает на меня свои глаза.
– Спасибо.
В ответ я лишь улыбнулась и сильней сжала свою руку, которой обнимала мальчика.
В этот вечер мы уже не стали делать какие-то вылазки из квартиры. Поужинали, поговорили о новой школе, дополнительных занятиях, если такие ему понадобятся, и, разумеется, об уроках гитары. А на следующий был поход в школу. Формальности уладили быстро и без вопросов. Я боялась, что раз Слава не официально признанный отец, будет проблема. Но, к счастью, этого, не случилось. Антон отучился два урока со своим новым классом, так как пригласили нас к десяти часам, и мы встретили его сразу после, потому что было много планов.
– Вроде бы он не выглядит расстроенным? – спросил Слава, ожидая, когда подойдет Антон к нам еще чуть ближе.
– Думаю, так и есть. Все будет хорошо, и ты отлично справляешься.
Я вижу, как сложно Славе дается этот надрыв. Я замечаю, как он старается сделать так, чтобы не было ревности между детьми. И как он находит минуты, побыть со мной наедине, спросить лишний раз как мои дела и все такое.
Мой муж, после пережитого десять лет назад, стал другим. Более чутким и внимательным. Мне кажется, именно это помогало мне держаться и не срываться в пропасть отчаяния. И вот сейчас, я вижу все его старания и радуюсь. Да, ему нужно постараться. Я простила, но это не исключает память. В конце концов, с нами живет его сын от другой женщины.
Наверное, кто-то назовет меня сумасшедшей. Кто-то не поймет. Я даже не уверена, что тоже смогла бы понять женщину, будь с той стороны, наблюдающих. Но у меня достаточно поддержки, чтобы знать – я сделала все правильно. И ни разу не пожалею об этом.
Когда Антон садится в свой бустер на заднем сидении и пристегивается, я замечаю его улыбку.
Отличный знак.
– Привет, – поворачивается к неспящей Маше и улыбается ей.
Я заметила, как он добр к ней. И мне нравится наблюдать за тем, как он с ней играет. Да и дочка привыкла к мальчику, поэтому с радостью тянет слюнявую игрушку Антону.
– Ну? – тянет Слава.
– Как прошло? – добавляю к его вопросу уточнение.
– Класс очень большой. И я сразу же нашел друзей. Мы много общались.
– Это хорошо?
– Да, – утвердительно и четко.
– Значит, мы могли бы пообедать и двигаться дальше?
– Дальше?
– У нас есть несколько пунктов.
Антон выглядит заинтересованным, а потом смотрит мне в глаза через зеркало заднего вида.
– А мама не звонила?
– Нет, – отвечаю мягко. – Я уже сама обращалась в больницу, пока что они не могут ничего сказать. Скорее всего, идет операция. Я указана как человек, которому они сразу же позвонят. Нужно немного подождать, хорошо?
Он кивает и снова поворачивается к Маше.
Слава сталкивается глазами со мной и начинает движение.
После того как мы поели в торговом центре, отправились в салон сотовой связи.
Купили сим-карту, смарт-часы и телефон. Замахиваться на дорогостоящие бренды не было смысла. Он мальчик и будет бегать, ронять и играть с гаджетами. Но это вполне хорошая электроника для третьеклассника.
И что говорить о счастливых глазах ребенка? Он уж точно был рад.
– Позже, я внесу тебе контакты мои, Нины и…
– Мамы.
– Разумеется. Но звонить сразу не стоит, Антош, – предупреждаю его. – Там в больнице есть режим. И Варя будет слаба после операции.
– Да, да, я понял. Спасибо, – ох эта улыбка, вылитый Слава.
Когда мы подъехали к музыкальной школе, Антон был уже в предвкушении, но точно не знал, куда мы приехали.
– А это?
– Сейчас узнаешь.
Школа находилась всего в пятнадцати минутах от нашей квартиры, и все же Слава будет его возить, иногда это буду делать я. Город большой. И сейчас зима. Эти десять минут, будут казаться двадцатью.
– Итак, может быть, ты нам сыграешь? – просит женщина, сидящая рядом с директором. Видимо, она завуч какой-то или же учитель.
– Хорошо.
Он выбирает гитару из тех, что есть у них, и садится на стул.
Настраивается и, ловко перебирая пальцами, гитара звучит слаженно и красиво.
Насколько я могу судить, он не ошибся ни разу и не сфальшивил. Мне понравилось. И судя по тому, что Антона приняли, представителям школы понравилось тоже.
В течение дня держала телефон рядом, потому что боялась пропустить звонок.
Но позвонили мне только ближе к вечеру.
– Нина Ивановна? Ваш номер числится в контакт для связи с родственниками Варвары Михайловны.
– Да-да, это я. Есть новости?
– Операция прошла успешно. Но чтобы вы понимали, это не говорит о том, что Варя теперь полностью здорова. Мы удалили часть желудка с опухолью и будем надеяться, что лучевая химиотерапия поможет.
– А какой процент того, что она поможет?
– Я могу быть с вами честной?
– Конечно.
– На практике это пять процентов людей, которые живут дальше счастливой жизнью. У остальных случается рецидив.
Становится тяжело дышать.
– Но… Всего пять? Так мало?
– Именно так. К сожалению.
– А как она сейчас?
– Она приходила в себя один раз, но быстро уснула. Сейчас она в палате интенсивной терапии. Как только мы переведем ее в обычную, у пациентки будет возможность связаться с вами.
– Хорошо, спасибо вам.
– До свидания.
– До свидания.
Глава 43
Варя
– Значит, тебе нравится там? – смотрю на улыбчивое лицо сына через экран мобильного.
– Очень. Я нашел друзей, мам. Они хорошие. И учителя хорошие. А еще, я уже несколько раз ходил на уроки гитары.
– Я так тобой горжусь, сынок.
Глажу экран пальцем, желая прикоснуться к моему мальчику. Обнять его крепко. Но посещения запрещены, к сожалению.
– Нина сказала, что скоро ты поедешь домой?
– Да, родной. Еще два дня тут в больнице и потом на пять недель домой, прежде чем продолжу лечение.
Мы не раз говорили о том, что он закончит год в той школе, и что это значит, он не попадет домой в течение этого времени. И все же, я вижу этот вопрос, не высказанный в его красивых глазах.
– Я куплю тебе календарь и отдам Нине. Ты будешь считать дни. Себе возьму такой же, и мы оба сможем вести отсчет дней, что скажешь?
