– Круто, – воодушевился он тут же. – Договорились.
– Скажи, а как твои отношения с папой? – я не могла не задать этот вопрос, потому что переживаю за сына.
– Хорошие. Он возит меня на занятия по гитаре, иногда забирает со школы и отвозит туда. Иногда Нина.
– Тебе нравится с ним проводить время?
Он мнется и, кажется, даже как краснеет.
– Антош, ты можешь сказать мне все-все.
– А ты не обидишься?
– Обижусь? Я буду очень рада за тебя, солнышко, если у тебя все хорошо в отношениях с твоим отцом.
– Да, нравится, – отвечает, опуская глаза. – И Маша… она такая маленькая и смешная.
На глаза навернулись слезы, потому что… Потому что я хотела быть с ним. Неужели я ревновала своего сына?
Но видимо, это было так, потому что мне все также страшно… Страшно, что этого времени вообще не настанет для нас двоих.
И ему, очевидно, нужен отец.
– Я очень люблю тебя, сынок.
– И я тебя, мамочка.
– Ты уроки сделал?
– Еще нет.
– Значит, мы с тобой попрощаемся. Будь умницей и береги Машу, ты теперь ее старший брат.
– Да, мне Нина сказала, что я ее брат.
– Это очень ответственно.
– Я справляюсь, – гордо смотрит на меня.
– Я не сомневалась в тебе никогда. Беги, родной. Пока.
– Пока, мама.
Ложусь на кровать и закрываю глаза.
Я часто была одинока. Предпочитала молчание разговорам. Но сейчас отчаянно нуждалась в ком-то. В бессмысленной болтовне. Потому что, находясь один на один с собой, чувствовала, что установки, на которые равняюсь, шатаются. Не рушатся пока еще, но ослабевают.
Самочувствие после операции не очень хорошее. Витамины, что мне дают, насыщают организм, но скоро и все это будет сожжено химиотерапией. Думаю, что, если бы не Антон, я бы не цеплялась так отчаянно за свою жизнь. Но мать внутри меня побеждает.
Через два дня, как и говорилось ранее, меня выписали. И чего я не ожидала, так это того, что меня встретит Антон и Нина.
– Господи, – закричала я и он побежал мне навстречу. – Антошка…
– Я не могла не приехать с ним, – она улыбнулась и сунула руки в карманы.
– Спасибо тебе большое, Нина.
Он так крепко цеплялся за меня, что я почти завалилась на землю. Хотя отпускать сына мне хотелось меньше всего. Но у меня было мало времени, к сожалению.
– Мне нужно на вокзал ехать, иначе не успею. Я посмотрела в интернете, билеты еще есть.
– Я попросила папу тебя отвезти.
– Что? Нет… Не стоит. Это длительная дорога в обе стороны. Нет, прошу…
– Варя, ты после операции и на автобусе? Это не пойдет на пользу. Не спорь.
– Я не могу, вы итак…
– Мне не сложно, – сказал мужчина, выглянувший из окна машины, а затем вылез полностью.
Я опустила глаза и кивнула.
– А я? – спросил мой мальчик.
– Тебе нужно быть тут. У тебя учеба и занятия.
– Но я так скучаю…
– Знаю, родной. Я тоже очень скучаю, поэтому мы будем следовать нашему плану, чтобы скорее быть вместе.
– Ты сказала, что купишь календари.
– Какие? – спросила Нина, услышав его вопрос.
– Мы можем заехать в магазин? Мы будем вычеркивать дни до встречи.
– Отличная идея, – подхватила она и кивнула в сторону машины.
Спустя десять минут мы уже выбирали их с сыном.
– Хочу с драконом, – воскликнул он.
– А я тогда возьму вот с этими цветами. Может, ты хочешь что-то еще? – раз уж я сэкономила тысячу на проезде, то могу ему купить книгу или что он выберет.
– Нет мам, не нужно, – обнял меня за талию и прислонился ближе.
Сработали установки наши, что мы покупаем только важные и нужные вещи, чтобы не тратиться на то, что не является таковым, дабы не тратиться впустую.
– Уверен? – спросила шепотом.
– Ага.
На кассе я взяла еще красные маркеры. И выйдя из магазина, обвела по кругу конец мая.
– Держим ориентир на эти дни.
– И у меня обведи, – сует свой календарь, чтобы я сделала то же самое.
Дописываю внизу, что люблю его очень и отдаю обратно.
На этот раз прощаться было еще сложнее. Но я не хотела, чтобы он тащился со мной три часа, а потом это же время, ехал обратно один. Нет.
Подъехали к высотке, где я была однажды. И вылезли все вместе.
– Не хочешь подняться? – спрашивает Нина и я качаю голову.
– Нет, спасибо.
Обнимаю сына и стараясь надышаться им целую в макушку.
– Очень тебя люблю.
– А я тебя.
– Будем созваниваться каждый день после школы.
– Хорошо.
– Беги, не мерзни тут на холоде.
Он опускает руки и улыбнувшись очень грустно скрывается в дверях подъезда.
– Нина, пожалуйста… Я знаю, что этого уже слишком много для меня, – стираю со щеки слезу, – но попрошу… Береги его.
– Конечно, Варя. Я позабочусь о нем, можешь не переживать. Главное – поправляйся.
– Спасибо, – улыбнулась и, не найдя силы, обнять ее, боясь быть отвергнутой, на что она имела полное право, я села в машину и помахала ей.
Дорога прошла в тишине. Я несколько раз умудрилась уснуть.
Иван Петрович помог занести мои вещи, хотя там был небольшой пакет.
– Я могу угостить вас чаем. Потому что меня не было долго, я не покупала ничего из еды.
– Спасибо. Не стоит. Я поеду.
– Спасибо вам, что отвезли.
– Успешного лечения, Варвара. А за сына можете не беспокоиться. Он славный мальчик. Нина позаботится о нем.
– У вас замечательная дочь.
– Я знаю, – он слегка улыбнулся и сев в машину уехал.
Пять недель прошли неожиданно быстро. Хотя, если вспомнить, как я их сложно проживала, они были мучительными. А сейчас кажется, будто миг прошел.
Все это время мы с сыном не теряли связи.
У него все отлично получалось и это то, что я для него хотела. Чтобы он был счастлив.
Вчера я получила пожелания удачи от Нины, от Антона и уже сегодня приехала в больницу в назначенное время.
– Никаких необычных ощущений или боли не будет. Особенно в первый сеанс. Он будет длиться полчаса. Но если вы почувствуете себя плохо, судорогу или же приступ паники, скажите, и мы остановимся тут же. А дальше разобьем терапию на два сеанса в сутки по пятнадцать минут.
– Хорошо.
– Сразу предупреждаю, что кожу после сеанса стоит обрабатывать. Иначе потом она будет травмироваться и приносить дискомфорт. Не хотелось бы прерываться на заживление.
– А чем? Кремом каким-то?
– Нет, я напишу все на листочке по соблюдению некоторых правил.
– Ладно.
– Пока что это все. Проходите в кабинет.
Сделав глубокий вдох, я сделала шаг вперед, веря и надеясь, что это не напрасно.
Глава 44
Это странные ощущения – лучевая химиотерапия. Притом что я не чувствовала ничего, все равно присутствовало волнение. Небольшая тошнота.
Кожа стала постепенно темнеть в месте облучения, и это даже как-то пугает. Но прошло всего две недели. Десять сеансов по полчаса.
И вот эмоциональное состояние покатилось вниз. Как и самочувствие в целом.
Я устаю, я подавлена, я одинока.
Мне предложили психолога, и я планирую воспользоваться этой услугой, потому что чувствую, что меня поглощает это состояние и утягивает вниз. Порой страшно, порой никак. Ты просто не испытываешь ничего, а это пугает еще больше.
Пищевод воспалился и мне сложно есть, но необходимо это делать. Питание – очень важная составляющая терапии, потому что она забирает мою физическую силу, а они мне ой как нужны сейчас.
Я много гуляю, точнее, сижу во дворе дома, который стал таким пустым, мало разговариваю и постоянно думаю.
Думаю обо всем на свете, чтобы не думать о том, что я на грани жизни и смерти.
У Антона все хорошо и это радует.
Он учится, он занимается на гитаре и счастлив…
Эта очередная неделя дается тяжело. Готовилась к этому, но все равно выматывает.
Я стараюсь выражать эмоции при разговоре с сыном, но у меня это плохо получается. Антошка нервничает из-за этого, а я злюсь на себя. Подумать только, что выдавить из себя улыбку и сыграть хорошее настроение может быть так тяжело.
