Горячее дыхание Слэйна обжигает, и мне хорошо. Мне слишком хорошо. Я лениво и сладко улыбаюсь. Целую его в губы и открываю глаза.
— Ты будишь во мне животные инстинкты, Энрика, — шепчет Слэйн, пробегаясь пальцами по моему позвоночнику, и я вздрагиваю, сжимая мышцы внутри. Он шипит, дёргая меня к себе за ягодицу.
— Мне они нравятся. Это было нужно мне, — улыбаюсь, облизывая губы.
— Столько раз я хотел трахнуть тебя именно здесь. Показать ему, что я изменил его программу и вырвался из этого дерьма. Но именно ты первой показала ему средний палец, — усмехается Слэйн, делая круговые движения бёдрами, отчего внизу живота у меня вновь всё вспыхивает от удовольствия.
— Прости, что опередила. Но ты можешь показать ему палец куда больше, чем мой, — я красноречиво опускаю взгляд туда, где мы идеально подошли друг другу.
— Показать? Хм, — Слэйн закидывает платье мне на талию и медленно выходит из меня. Ощущение, что я теряю что-то важное внутри себя. Пустота.
— Смотри, — шепчет Слэйн. Я перевожу взгляд на член Слэйна, мокрый и блестящий с каплями белёсой спермы. Он оставляет кончик члена внутри меня, а потом снова медленно входит в меня. От того, что я вижу, у меня внутри всё сжимается от голодного желания узнать больше.
— Это прекрасно, — выдыхаю. — Я бы хотела увидеть всё это. Каждый твой толчок внутри меня. Мне хорошо, когда ты внутри меня. Я чувствую себя полноценной.
— Ты не представляешь, как мне хорошо внутри тебя, Энрика. Я собираюсь обливать тебя своей спермой каждую секунду. И ты увидишь. Ты всё увидишь. — Он медленно целует меня в губы, посасывая мою нижнюю губу.
— Ты такая противоречивая, Энрика, — Слэйн опаляет шёпотом моё ухо, пока медленно входит в меня и выходит. Это потрясающе.
— Правда? — бормочу, наслаждаясь тем, как мои мышцы обхватывают член и удерживают его внутри.
— Ещё в машине ты дралась со мной, а потом нашла выход, как защитить меня. Ты всегда так поступаешь. Ты ругаешься со мной, но на людях защищаешь меня. Почему?
Мягко улыбаюсь, целуя его шею, и поднимаюсь губами по ней вверх. Прикусываю мочку его уха, вырывая из его горла шипение, и Слэйн рывком наполняет меня.
— Потому что так для меня правильно. Наедине я могу говорить тебе всё что угодно, драться с тобой, ненавидеть и орать на тебя. Но перед теми, кто причиняет тебе боль или просто людьми, я буду защищать тебя, ведь мы вместе. Так поступают любящие люди. Что бы ни случилось за закрытыми дверьми, я буду отстаивать наши интересы, а потом снова ругаться с тобой.
Слэйн обхватывает моё лицо ладонями и крепко целует.
— Я чувствую, Энрика. Я снова стал чувствовать тепло в груди, — шепчет он, прижимаясь своим лбом к моему.
Это признание поднимает меня к небесам. Я улыбаюсь ему, гладя его по волосам. Нахожу его губы и медленно целую. Слэйн обнимает меня, и я вжимаюсь в его тело. Его член всё ещё внутри меня, и так я, правда, ощущаю себя целостной. Мне плевать, что скажут люди, или какое мнение у них сложится обо мне. Мне важно услышать то, что сказал Слэйн.
Да, в этот момент я понимаю, что простила его окончательно. Он боролся, как мог за меня и не оставил всё так, как было, а поступил иначе. Он тоже остановился. Позже, чем я, но остановился по очень веской причине. Это заслуживает прощения. Если человек продолжает делать тебе дерьмо и при этом требует, чтобы ты терпела, то таких людей нужно бросать. Уходить от них. Они никогда не изменятся, потому что у них нет причин. Но если человек старается измениться, и ты это видишь, то стоит приложить усилия и дать ещё один шанс обоим. Уйти просто. Хлопнуть дверью. Наговорить гадостей. Но что потом? Найти прощение куда сложнее. Это труднее, чем вовремя закрыть рот или прекратить изводить человека. Прощение должно иметь под собой фундамент, а не грязь. Ведь в этой топи оно просто утонет, как и следующее.
Мои губы полыхают от долгих поцелуев со Слэйном, я вновь возбуждаюсь, ёрзая и двигаясь на его члене. И если первый секс был животным и быстрым, чтобы сбросить напряжение, то этот медленный, полный тихих стонов и жара. Мне хватит одних поцелуев Слэйна, чтобы кончить. Мне нравится целоваться с ним. Нравится изучать всё больше и больше возможностей своего рта. Это восхитительно.
Моя голова падает на плечо Слэйна после ещё одного оргазма, и я чувствую усталость во всём теле, а он ещё твёрдый. Мои бёдра непроизвольно сжимаются вокруг него, и я издаю стон, подавляя зевок.
— Думаю, с тебя достаточно, Энрика. Я могу трахаться с тобой сутки напролёт, а вот тебе нужна передышка. — Слэйн отходит от меня и натягивает трусы и брюки. Я лениво наблюдаю за ним в платье, обёрнутом вокруг талии, в промокших трусиках и с тяжёлой и опухшей грудью.
Слэйн наклоняется и обхватывает мой сосок губами. Откидываю голову назад, тихо всхлипывая. Он сосёт его и покусывает зубами, возвращая мои трусики обратно. Затем переходит к другому соску, и я снова намокаю. Он лижет мою грудь, играет с ней языком и щёлкает им, поднимая платье.
Обиженно выпячиваю губы, когда он застёгивает платье на спине и поправляет его, как и расчёсывает пальцами мои торчащие в разные стороны волосы.
— Мы продолжим дома, — произносит он и целует меня в губы. Я обнимаю его за шею. Слэйн стаскивает меня со стола, но мои ноги ватные, и я повисаю на нём. Голова немного кружится, Слэйн придерживает меня за талию, позволяя мне прийти в себя.
— Лучше? — спрашивает он, улыбаясь мне.
— Нет, ещё хуже. Ходить в мокрых трусиках — то ещё удовольствие, — кривлюсь я.
— В липких, мокрых и пропитанных моей спермой трусиках ходить именно одно удовольствие. Я буду искать тебя по своему запаху.
— Возьмёшь след? — смеюсь, отклоняясь немного назад.
— Конечно. Так что отдай мне свои трусики, и я точно тебя не потеряю, — предлагает он.
Прищуриваюсь и делаю несколько шагов от него. Он думает, что я не сделаю этого? Рывком спускаю трусики по ногам и бросаю их ему в лицо. Слэйн хватает их и прикладывает к носу.
— Извращенец, — хихикаю я.
— Потрясающий аромат, — улыбается он.
Боже мой, теперь я, вообще, без трусиков. Но мне нравится эта игра со Слэйном. Он животное, а моё животное всегда найдёт меня, чтобы защитить. В этом я уверена.
Глава 20
Мы возвращаемся обратно в банкетный зал, и снова все взгляды обращены на нас. Люди перешёптываются, а некоторые даже краснеют, явно понимая, где мы оба были. Некоторые открыто фыркают о нашем со Слэйном неподобающем поведении, но мне плевать. Слэйн держит меня за руку, в кармане его брюк лежат мои трусики, мои ноги до сих пор дрожат от оргазмов. В принципе, меня всё устраивает.
— Мне нужно кое-что обсудить с Ангусом. Мне придётся тебя оставить. Никого не убьёшь без меня? — шепчет мне на ухо Слэйн.
— Нет, не волнуйся. Меня будет останавливать то, что если я на кого-то нападу, то все узнают, что на мне нет трусиков. Я же не хочу вгонять в краску престарелых куриц, — хмыкаю я.
Слэйн целует меня в лоб и уходит. Так, на чём мы остановились? Ах да, на том, что кто-то подставил Слэйна, и для него заказал сыграть оркестр и спеть хор композицию злодея.
Подхожу к столику и замечаю, что здесь остались только Сальма, Бриан и Лиам. Последний сразу же встаёт и уходит, что мне нравится. Я делаю глоток шампанского, ощущая на себе два пристальных взгляда.
— Как жизнь, Энрика? — весело интересуется Бриан.
— Потрясающая. А как у тебя? Ты учишься или уже работаешь? — дружелюбно отвечаю.
— Работаю на Слэйна. Я один из пиар-менеджеров в компании по изготовлению мебели. Ты уже была на фабрике?
— На фабрике нет, но в магазине была. Я даже создала свою картину. Это настолько захватывающе, что словами не передать. Слэйн создал прекрасное место, — улыбаюсь я. Бриан отвечает мне улыбкой, бросая взгляд на мать. И та показывает ему свалить отсюда.
— Я оставляю вас, дамы, заметил на горизонте одну пожилую красотку, которая обожает моё общество, поэтому меня никто не видел, — подмигивая мне, Бриан уходит. Он мне нравится. Из всего этого семейства он определённо получил всё хорошее.
