Я , не торопясь, привожу себя в порядок, ликвидирую следы нашего веселья, тяну из кармана сигареты…
— Все, иди давай! — выпроваживает она меня, — вечером созвонимся!
Я вылавливаю ее за руку, тяну на себя, опять целую.
— Будешь долго отрабатывать мой гребанный целибат, Алька, поняла?
— Ничего себе, целибат! — возмущается она, — а чем мы тут сейчас занимались?
— Мы тут чуть-чуть перекусывали, принцесса, чуть-чуть совсем… Это не считается…
— Ох… Ну все! Иди! Я потом. Мне еще книги Виселице найти надо!
Она выпроваживает меня со склада.
Решив, что ну его, этот универ, я топаю на выход.
В животе все ноет, потому что второй раз нам помешали кайфануть, а я уже настроился. В голове бардак и злоба по той же причине и еще потому, что неизвестно, сколько этот бред продлится.
У папаши моей Альки какие-то серьезные мутки с папашей Лексуса, там все вообще не гладко, и теперь Алька жутко боится, что ее поведение как-то на ее семье отразится. На мой взгляд, она излишне кипишует, и я бы реально мог решить вопрос с Лексусом на своем уровне, но каждый раз, когда я предлагаю этот, вполне логичный вариант, Алька шипит, как кошка. Приходится терпеть.
Из-за этого нервяка курю больше, чем хотелось бы.
И вот сейчас выхожу на улицу, разминаю в пальцах сигарету.
И натыкаюсь взглядом на Лексуса.
Какого хера ему здесь надо?
Да еще и в компании Сомика и Вилка?
Они втроем стоят рядом с урной в месте для курения. Лица напряженные. У Лексуса, в основном. Сомик лыбится, Вилку все привычно похер.
— О, бля! И где ты был? — с наездом обращается ко мне Лексус.
Я молчу, прикруриваю. Смотрю в сторону. Сдерживаюсь, короче, изо всех сил.
— Не видел, как Сомяра этого длинного раскатал! — продолжает делиться Лексус, уже немного сбавив тон. Мои взгляды он все же приноровился читать правильно.
Интересно… Значит, братишка мелкой радужной козы не так крут, как хотел казаться… Хотя, не, не интересно.
Курю, смотрю вдаль. Вечером сегодня позвоню ей… Может, она согласится не только на камеру себя поласкать, но и выйти опять на стоянку? Ко мне?
От предвкушения все внутри скручивает. Совсем я на ней двинулся. И так кайфово от этого…
— А че у тебя с Алькой? Все уже ровно? — спрашивает Сом у Лексуса.
— Да, — самодовольно пыхтит тот, — заеду сегодня за ней… Минет она, конечно, делает херово, но с другой стороны…
Он не успевает обсудить мою девочку с другой стороны.
Я разворачиваюсь и бью его со всей силы в челюсть. Смотрю, как он с воплем летит со ступеней универа и презрительно сплевываю, не испытывая никаких угрызений совести, из-за того, что не сдержал данное Альке обещание и все же вломил этому уроду.
Заебал потому что.
Глава 36
— Твой придурок проломил голову твоему бывшему придурку. — Голос Вовки по телефону звучит глухо, раздраженно, а смысл сказанного заставляет оцепенеть, — теперь один в больнице, а второй на нарах. Вытаскивать я его оттуда не стану. Сама ноги в руки и домой. Прямо сейчас. Поняла?
Когда мой безбашенный и легкий брат говорит таким тоном, надо слушаться.
Я угукаю, не задавая лишних вопросов, выключаю телефон.
Смотрю пару мгновений на свои подрагивающие пальцы, выдыхаю, стараясь успокоиться.
Помимо тревоги за Захара, проявляется дикая злоба на него же.
Ну вот что за придурок? Прав Вовка, прав!
Как так можно? Мы же договаривались!
Но страдать больше времени нет, я торопливо подхватываю сумку и иду к выходу.
Вовка сказал ехать домой, значит, надо добираться на такси. Он не приедет, не заберет, Мишка тоже. Разгар рабочего дня, такси быстрее приедет, чем мои братья освободятся.
Приложение глючит, почему-то показывая не мое месторасположение, а окраину города. Ругаюсь, смахиваю, перезагружаю. Нервно пританцовывая, снова вбиваю запрос. Пока ищется машина, набираю Захара. Вполне логично абонент не абонент. Забрали, скорее всего, все средства связи.
Ох, ну вот что за дурак? Интересно, Олег сильно травмирован? Если да, то Захару светит срок, отец Олега просто так это не оставит…
Мысли в голове прыгают метровыми зайцами, сталкиваясь и не принося никакого конструктива.
Надо подключать отца.
Придется, как бы ни хотелось подольше протянуть.
Он не в курсе про Захара, братья не рассказывали, я с каждого взяла страшную клятву на мизинчиках… Да и занят сильно всю эту неделю, в доме появлялся только поспать… Мама тоже ходила загруженная, не приставала ко мне с едой даже.
Что-то там у них серьезное на работе… О том, что это может быть связано с отцом Олега, я старательно не думаю.
Так же, как и не думаю, что это может быть связано с отцом Захара… Информацию про отца Захара, его имя, кличку и список статей, по которым он сидит, я из Мишки вытрясла еще в первый наш разговор, когда он фамилию Захара узнал и сильно матерился.
И, кстати, отчасти и поэтому отец не знает ничего про моего нового парня. Мишка, наверно, рассчитывает скинуть Захара с хвоста, пока не стало поздно. Не зря же периодически рассказывает про то, какой мой нынешний парень придурок и сколько у него приводов в полицию до восемнадцати. И административок после восемнадцати. Драки, оскорбления должностных лиц при исполнении, нанесение телесных разной степени тяжести… Мишка сильно удивлялся, что Захар с таким послужным списком еще на свободе.
И обнадеживал, что это ненадолго.
Мне было неприятно, больно и тяжело.
И я даже на эту тему разговаривала с Захаром… Ну, как разговаривала… Я говорила, а он смотрел. Так смотрел, что кожа горела, и я малодушно радовалась, что мы не рядом, а по видеосвязи общаемся.
Разговор наш тогда закончился его словами:
— Алька… Этого больше ничего не будет. Ничего. Я работаю. Папаша выйдет и свалит. Он клялся, что все подстава, что он не при чем… Мы давно уже на легале, принцесса. Просто слава… Она такая…
Я знала, что он работает.
Промышленный альпинизм, очень, оказывается, востребованная профессия в нашем большом городе. А сам Захар — опытный альпинист, на него прямо спрос.
И знала, что он давно уже обеспечивает себя сам. Без помощи отца. Правда, квартира, в которой он живет, подарена отцом. Но это же нормально, если есть возможность дарить такое, то почему нет?
Так что у Захара все в порядке, и он уже давно не дерется и не буянит… Это просто так думают все вокруг, помнят его прежним и знают, кто его отец…
Я вот не знала, но я и не интересовалась никогда никем из окружения Олега. А зря, наверно.
Мишка уверен, что Захар врет. И что он мне не пара. Перебешусь и забуду…
Я с ним не спорю. Потому что, что бы он там не думал и не рассчитывал, уже поздно.
Я от Захара никуда.
Надо же, дура какая была, вспомнить смешно свои мысли о том, какой он злобный, как меня ненавидит… Слепая дура, очевидного не разглядевшая…
Ну ничего, зато теперь… Теперь фиг я его отпущу! И плевать, кто у него папа, дядя и все остальные родственники!
Главное, что он — не такой!
И если папа не одобрит… Ну что же, значит, буду с Захаром без папиного одобрения. В конце концов, ну что он мне сделает? Дома запрет? Да смешно. У нас не домострой.
И, к тому же, в глубине души я уверена, что папа так не поступит. Если уж он терпел Олега, несмотря на давление со стороны братьев на тему, какой Олег мудак, то Захара тоже примет.
Покричит, поругается и примет… Это же папа. Он меня любит и поймет, что мне с Захаром хорошо.
Машины все нет и нет, я нервничаю, притоптываю ногой. Спускаюсь вниз по ступеням, к парковке.
— Алька, садись! — из рядом стоящей машины слышится знакомый голос. Заглядываю. Вилок. — Ты домой?
— Да…
— Давай, подброшу.
Я мгновение раздумываю, смотрю на мертво стоящую точку в приложении и решаюсь.
С Вилком я до этого разве что парой слов перекидывалась, но он знакомый и безобидный.
