– А мы не домой.
– А куда?
– В гостиницу.
Хмыкнула и весело выдала:
– И о чем только думаешь в такую рань?! Вот же искуситель!
– Думаешь? Не замечал за собой. Тем более, планировал другое.
– И что же?
– Спать.
– И все? – с возмущением воскликнула.
– И кто из нас думает только об этом? – на мою улыбку он шикарно улыбнулся и произнес: – Если честно, мы всю ночь места себе не находили из-за вас. Так что хотя бы на несколько часиков нужно прилечь, ну а потом все как ты хочешь.
Предложение мне понравилось, но не могла так быстро согласиться.
– Я тоже не выспалась, а глупостями некогда заниматься. Нам еще ремонт предстоит.
Тут он обнял меня за талию и произнес:
– Ну, знаешь, я тут кое-что придумал…
– И что?
– Тебе понравится мой альтернативный вариант… – произнес Дима и выключил свет, следуя за мной до входной двери. Так мы по-тихому сбежали из квартиры подруги, которая о нас окончательно забыла.
* * *
Понедельник
Из суда я вышла уставшей и довольной. Если честно, мать вела себя как истеричка, очевидно, играя очередную роль. Она плакала, доказывая, как ей важна квартира, ведь это напоминание о ее семье, прошлом, что не ожидала предательства дочери и тому подобное. Судья долго не терпел, сказал, что концерты должна оставить для сцены, а тут отвечать четко на поставленные вопросы. Алла требовала перенести суд на другую дату, обещая привести свидетелей, которые подтвердят тот факт, что ее мать сильно болела и не могла отвечать за свои действия, тем более написать другое завещание, но ей отказали. Вихрев пригласил на суд нотариуса, врача, принявшего завещание, свидетелей и соседей, а также предоставил всевозможный перечень справок о ее здоровье. Чем больше я там находилась, тем сильнее восхищалась своим адвокатом, была рада, что Исаев посоветовал мне Вихрева.
Интересы матери защищал Жулькин. Выглядел бывший ухажер жалко, так как говорил неуверенно и себе под нос, именно поэтому судья нередко переспрашивал его или просил вести подобающе его должности. К своему удивлению, испытывала стыд, ведь была о нем лучшего мнения, как об адвокате, слушая хвалебные рассказы Тимофея о себе. Его горячо любимый Игорь Петрович не появился на судебном заседании, не желая участвовать в фарсе, насколько я поняла со слов Саши, который, как оказалось, с ним был знаком.
Перед удалением суда в совещательную комнату для вынесения судебного решения, всем пришлось увидеть душераздирающую сцену отчаяния в исполнении матери, которая ведала всем и каждому о несправедливости жизни, а также подлости и коварстве дочери. Завершилось оно невероятной истерикой и обмороком. Что прелюбопытно, все стояли и молча ждали, пока секретарь не ткнула чем-то зловонным к носу женщины, и она моментально пришла в себя, тут же начиная причитать, только теперь о своих болезнях и надежде на справедливый суд.
Все это время у меня было ощущение, что я не на суде, а участвую в дешевом спектакле. Иногда хотелось засмеяться, но всматриваясь в недовольные лица судьи и секретаря, это желание испарялось. Видимо, им такое видеть приходилось не так редко, как бы им хотелось.
Я же была рада. Да, рада, что я не жила с такой ужасной эгоисткой. Меня воспитала чудесная любящая бабушка, за что была ей премного благодарна. Даже странно, как у такой невероятно заботливой женщины такая высокомерная напыщенная дочь. Столько лет ее не знала, но за эти сорок минут этой женщины стало невыносимо много.
Спускаясь по лестнице, почувствовала руку Александра на своем плече. Обернулась и улыбнулась ему.
– Спасибо большое! Ты выступал потрясающе!
– Всегда рад помочь. Обращайся.
– Даже не знаю, как отблагодарить тебя, – сказала и покачала головой.
– Ну, так как ты подруга Кристины… у меня будет к тебе одна просьба.
На лице появилась озорная улыбка. Уже напридумывал что-то.
– Против Кристины ничего не буду делать. Она не заслуживает предательства.
– Рад слышать. Но у меня другая просьба…
– И какая?
– После вашего ремонта… не приглашай ее жить к себе.
– Но если…
– Юля, я люблю Кристину и она меня, но между нами огромное море недопонимания и обид. Мы должны вместе преодолеть его.
Остановилась у двери и несколько секунд в упор смотрела на этого уверенного мужчину. Его слова звучали твердо и четко, от души говорил.
– Знаешь, я в этом не сомневаюсь. Но даже если бы жила в маленькой комнатушке, не смогла бы ей отказать.
– Хорошо, Юль. Я понял тебя.
– И я тебя. Мне очень хочется, чтобы вы были вместе, но я ее поддержу в любом случае. И позволю себе заметить, за то время, что я ее знаю, могу точно сказать, что Кристина не вернется к нам, чтобы не мешать. Это однозначно. Ты зря переживаешь.
– Это верно.
– А снимать где-то, когда есть твой дом… – я прищурилась. – Мой долг в этом случае сказать ей, что она допустит огромную ошибку.
– И это очень хороший совет!
– Даже не сомневайся в этом, – весело заверила его.
Вихрев усмехнулся, а я пошла вперед. Там на улице нас ждали Дима, Кристина и Наташа. Скучали у входа, пока шел судебный процесс.
– Ну что? – спросила Кристина, игнорируя Александра. В его же глазах видела тоску.
– Ну что молчите, как? Будет еще судебное заседание, да? – кидала вопросы Наташа, посматривая, то на меня, то на Сашу. – Что решил судья?!
– Нет, – произнес Александр. – Суд вынес решение в пользу Юлии.
До этого момента сама не осознавала, что мы выиграли дело. А когда Вихрев произнес, готова была победно закричать. Девчонки стали выкрикивать поздравления, а я смотрела на своего мужчину и улыбалась, как и он, прожигая своим довольным взглядом. Была невероятно счастлива, в особенности оттого, что он рядом в этот тяжелый момент.
Исаев приблизился и, дотронувшись до щеки, произнес:
– Поздравляю! Я даже не сомневался.
– Спасибо.
Он притянул к себе и обнял.
– Так, мы едем отмечать? – предложила Наташа. – У меня пары закончились. Кристина оставила ключи от центра Вере Петровне. Теперь можно и поесть!
– Да, можно на часик сходить, – согласилась Кристина. – Вот ты упомянула, и я сразу подумала о креветках. Вы не представляете, как я хочу креветки.
– Я бы тоже не отказалась, – поддержала подругу.
– У меня дома есть креветки. Королевские. Но я не буду готовить, сразу предупреждаю.
– Нет, не сегодня. Всех приглашаю в ресторан, – заявил Дима и, поцеловав меня в висок, показал на машину.
– Как мне нравится это вариант! – воскликнула Наташа и нахмурилась, заслышав вибрацию своего айфона. Глянув на экран, Пушкова сбросила входящий. – Так, чего стоим? Пойдемте, пока Кристина хочет эти креветки. Кстати, а я бы от раков не отказалась.
И тут наша беременная подруга скривилась и закрыла рот.
– Лучше не говори о них. Ужас, – Кристина пошла вперед, за ней Саша, перехватывая за талию, поворачивая к своей машине.
Наташа рядом с нами шла.
– Я с вами поеду. Боюсь даже говорить о еде при Кристине.
– Не переживай, это временно, – заверил ее Исаев и направился к водительской двери. Мы зашли с другой стороны: Наташа села в салон, а я на пассажирское место. Повернув ключ в замке зажигания, Дима продолжил мысль: – Пока сама в чудесном положении не будешь.
– Ты сплюнь! Мне еще рано, да и жениха нет.
Тут мы одновременно обернулись и посмотрели на сверкающую от счастья Наташу.
– Что? – переспросила она, не понимая наших намеков.
– Точно нет? – поинтересовалась я.
– Если бы был, я бы точно знала.
Машина рванула вперед, следуя за серебристой иномаркой Вихрева. Всю дорогу Наташа перечисляла блюда из меню ресторана, а мы выбирали, чтобы сразу заказать. При этом подруга постоянно сбрасывала входящие звонки. Уловив взгляд Исаева, подмигнула ему, а он мне.
Настроение «счастье» зашкаливало.
