- Глеб, - сглотнув, прошептала она, - можно тебя на минуточку?
- Конечно, - утвердительно кивнул я. – Будете чай? – обратился к родителям девушки. – Сейчас приготовлю. Катя, поможешь мне?
Она вскочила из-за стола, словно ее только что кто-то укусил, и буквально бросилась к кухонной поверхности. Я последовал за нею, потянулся за электрочайником и заметил, что у Кати мелко подрагивали руки, а сама она стояла, вперив взгляд в раковину и стремительно по оттенку догоняла самый бордовый шар на елке.
- У тебя есть еще одна гостевая? – шепотом поинтересовалась она, даже не рискуя поднять на меня взгляд.
- Нет, - покачал головой я. – Я рассчитываю на то, что ты будешь ночевать у меня в спальне.
- С ума!.. – начала она громче, чем следовало, но моментально прикусила язык, а потом уже тише зашипела: - Совсем с ума сошел? Мы практически незнакомы.
- Мы жених и невеста, ты живешь у меня дома. Ты уверена, что тебе надо лишние вопросы от твоей матери? Да и от отца тоже. Было бы очень странно, если б ты ночевала в другой комнате, а не у меня в спальне.
- И ничего не странно! – надулась, как тот сыч, Катя. – Я приличная девушка!
- Я предлагаю тебе спать, а не устраивать оргию, Катерина.
Кажется, считая, что дальше краснеть уже некуда, я ошибся. В глазах Кати заблестели какие-то подозрительные огоньки, обозначавшие то ли заинтересованность, то ли, наоборот, невероятное смущение, а сама она отвернулась и сделала вид, что должна максимальное внимание уделить чаю.
- Клянусь, что не буду приставать, - пообещал я, улыбаясь.
Катя едва не выронила чашку, которую достала было с полки, но успела ее подхватить, закусила нижнюю губу, явно пытаясь таким образом успокоиться, а тогда, вспомнив о чем-то, прошептала:
- Но видно же, что там обжитая комната! Мне надо оттуда хоть вещи забрать, Глеб! И кровать перестелить!
- Тут ты права, - серьезно кивнул я. – Давай. Я их отвлеку. Моя спальня на втором этаже, крайняя дверь, перебирайся туда.
Катя кашлянула, но не стала спорить.
- Мам, пап, я вам постелю, - промолвила она, повернувшись к родителям.
- А чай? – удивилась Елена.
- А чай вы попьете с Глебом, - мне показалось, что в голосе Кати промелькнули какие-то мстительные нотки, но я только улыбнулся. Никакой проблемы в том, чтобы пообщаться лишние десять-пятнадцать минут с родителями девушки я не видел.
Конечно, они у нее специфичные, особенно мама, но так-то люди как люди. По крайней мере, ничего страшного я пока что не увидел. Ну, да, мать позволяла себе немного лишнего, но у моих родственников тоже нимб не растет, и Катя ж выдержала испытание бабушкой. Ираида Генриховна способна свести с ума кого угодно, в том числе и собственных внуков, а Катерину оценила и даже клялась, что оторвет мне голову, если я, паразит эдакий, не женюсь на столь прекрасной девушке.
Ну что ж, я не особенно-то и сопротивлялся против этой идеи. Катя была прекрасна и могла заворожить кого угодно. Как раз из тех девушек, которых ведут в ЗАГС, а потом строят с ними нормальные крепкие семьи и даже не смотрят ни на кого другого. Воплощение мечты любого нормального мужчины.
Кто-то бы поспорил относительно моего причисления к разряду нормальных, конечно…
Катя ускользнула приводить гостевую спальню в порядок, а я наконец-то наполнил чашки чаем и поставил их перед родителями девушки. Взял и свою, хотя, если честно, ничего горячего или горячительного сейчас брать в рот не собирался.
- Удивительно, - завела вновь разговор Елена, - что Катенька ничего не рассказывала о своем женихе. Обычно у нас очень доверительные отношения.
- Все получилось очень стремительно, - пожал плечами я. – В Катю невозможно не влюбиться. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что эта девушка должна принадлежать мне.
- Звучит собственнически, - отметил Катин отец.
- Профдеформация, - пожал плечами я. – Но я не диктую Кате свои условия без права выбора, если вы об этом.
Евгений Павлович вздохнул.
- Не сочтите за грубость, - промолвил он, придерживая одной рукой жену, что, очевидно, рвалась в бой, собираясь мне что-то доказывать. – Просто мы переживаем за дочку и были шокированы, когда узнали, что она собралась выйти замуж, но даже не познакомила нас со своим женихом. Это… Непривычно – осознавать, что ребенок уже вырос и просто перестал делиться многим.
Я вспомнил о том, каким вообще образом Катя оказалась у меня дома, и только усмехнулся. Отношения у нее с родителями были на самом деле куда хуже, чем думали Елена и Евгений. И хуже, чем полагала сама Катя. Понятное дело, она им доверяла, но давно уже перешла ту черту, когда маме и папе говорят только правду. Они и так воспитали излишне правильного ребенка.
Как только Катерина умудрилась дожить до двадцати трех лет, не позволив никому разломать собственный моральный облик?
Я хотел сказать что-то ее родителям, но не успел. Девушка уже спустилась вниз, немного взъерошенная и встревоженная. Она явно спешила, опасаясь, чтобы я, слишком надолго оставшись наедине с ее мамой и папой, не сказал или не узнал ничего лишнего. Впрочем, что можно узнать о девушке, у которой за спиной нет ни одного, даже минимального грешка.
- Гостевая спальня готова, - улыбнулась она больше мне, чем нашим гостям. – Мам, пап, пойдемте, я проведу. Глеб…
- Буду ждать тебя у нас, - подмигнул я девушке. – Приятных снов, - это уже пожелал ее родителям. – И, наверное, вы хотите перекинуться парой фраз наедине. Не стану мешать.
***
Глеб
Определить реакцию Кати на то, что я оставил ее наедине с родителями, было на самом деле довольно трудно. Я даже не до конца понял, расстроилась ли она из-за этого или обрадовалась – Катя так сильно старалась скрывать свои эмоции, что ее лицо на эти минуты превратилось в равнодушную маску. Девушке это, впрочем, совершенно не шло; мне куда больше нравилось смотреть на нее чувственную, живую, но показывать все при отце и матери Катерина явно не хотела.
Я действительно отправился в свою спальню и чтобы скоротать время, пошел по пути наименьшего сопротивления – растянулся на кровати поверх покрывала и уткнулся в прихваченный с собой с работы отчет. Конечно, год мы уже закрыли, но на фирме никогда не бывало слишком мало работы, чтобы можно было позволить себе много отдыхать. Я и так видел непосредственно только верхушку айсберга, руководство филиалов и производственников, но и этого хватало, чтобы работать практически круглосуточно.
Как смеялся Назар, надо быть безумно влюбленным в собственную работу, чтобы выдержать этот неадекватный ритм. Но любить надо людей; к работе надо испытывать только одно чувство, и это чувство ответственности. Впрочем, с ним у меня никогда не возникало проблем.
Вот только в этот раз очередная отчетная документация увлекла меня не настолько сильно. Мысли то и дело уплывали в сторону, и потому я, разумеется, услышал, как тихонько скрипнула дверь, и поднял голову, заметив Катю, застывшую в дверном проеме.
- Не стой там, - велел ей я, улыбаясь. – Проходи.
- Это неправильно, - пробормотала Катя, крепко сжимая в руках привезенную ее родителями сумку с вещами. – Я чувствую себя идиоткой, которая обманывает своих родителей и рассказывает им бред о своих устойчивых отношениях с женихом.
- Ты хочешь сказать, что у нас с тобой неустойчивые отношения?
Она осторожно прикрыла за собой дверь, наконец-то поставила сумку на пол и пробормотала:
- Если у нас вообще есть отношения, конечно.
- Разумеется, есть, - пожал плечами я. – Ты собираешься за меня замуж.
- Так думают окружающие. Но это неправда. Мама меня уже про дату свадьбы спрашивает! Что мне ей отвечать?
- Что мы еще не определились и надо знать друг друга хоть две недели, чтобы определиться с тем, когда мы собираемся пожениться, - я отложил бумажки в сторону и встал с кровати. – Если я сейчас предложу тебе назначить дату свадьбы, ты ж меня пошлешь.
