по круглой кнопке так, что она едва не вылетает.
Просторный номер со слегка затемненными окнами в пол, с меня срывают мужской пиджак, а потом до боли целуют мои губы.
Его руки на моем теле, губы оставляют горящие следы на коже. Поцелуи переходят в укусы, прикосновения становятся яростнее. Платье оказывается окончательно разорванным, я прикрываюсь руками, но Дамир толкает меня на кровать, прижимает своим телом сверху и фиксирует запястья над головой.
Под его тяжестью я практически не могу пошевелиться. Пытаюсь свести ноги, но мне мешают мужские бедра между ними.
— Пусти… — едва выдавливаю из себя. — Дамир, что ты делаешь? — ягодицу царапает резким шлепком. — Мне больно! — взвизгиваю и начинаю яростнее сопротивляться. Пытаюсь отпихнуть его от себя, извиваюсь под его силой и сжимаю зубы, когда он хочет заклеймить мой рот своим языком.
— Я просил тебя никуда не отходить от меня, — это вроде бы его голос, но он настолько чужой сейчас, что я хочу закрыть уши, чтобы не слышать ни единого слова. — Просил, блядь?! — он шумно дышит, одним ловким движением сдирает с меня трусики и вжимается пахом в нежную плоть. — Если бы я не пошел за тобой… Маленькая, мне рвать хочется каждого, кто на тебя смотрит, а эта мразь… — рычит, зарывается мне в шею, втягивает запах волос.
— Ты ведь успел. Успел… — новая вспышка возле груди. Зубы царапают кожу, язык скользит по соску, а потом меня выгибает от холодного воздуха на твердой вершинке и нового толчка между ног, когда твердый — я даже через белье с брюками ощущаю насколько он меня сейчас хочет — член проскальзывает по чувствительному бугорку.
— Успел. И не намерен больше ждать.
Он наказывает меня собой.
Вырывает вскрики не слишком осторожными пальцами, глушит стоны своими губами, когда я срываюсь на громкую частоту от жестких прикосновений к невероятно остро чувствующим частям моего тела.
Фиксирует меня, не позволяя касаться его в ответ. Иногда чуть ли не силой пропихивает капельку ласки в этот водоворот дикой пугающей страсти — ведет носом от щеки к скуле, трепетным контрастом оглаживает грудь, целует, а не имеет мой рот.
— Не так… Не так резко. Дамир, пожалуйста, — шепчу сдавленно, когда в голову ударяет звук расстегиваемого ремня, но меня опять заглушают яростными губами.
Пальцы на моих запястьях сжимаются сильнее, потому что я с новым отчаянием пытаюсь выкрутить руки из стали его ладоней. Бедро с левой стороны горит черными отметинами на молочной коже.
— Ты… — хочу сказать, что он будет первым, но…
— Я. Я трахну тебя сейчас, девочка. Не зажимайся — больнее будет.
На языке вкус крови, когда я в отместку за все сжимаю зубы. А Дамир улыбается. Слегка отстраняется, чтобы видеть мои глаза, ему приходится разжать пальцы, потому что снять рубашку одной рукой проблематично.
Меня завораживает его тело. Сильное, крепкое, натренированное. Все эти мышцы, мощь в них. Это действует так, словно гипнотизер раскачивает перед моими глазами маятник и грудным голосом вводит в транс.
Дамир замечает мой взгляд. Ну еще бы. Он перехватывает одну мою ладонь и кладет на свой живот с литыми кубиками, ведет ею к паху, не позволяя ни на миллиметр съехать с курса. Нечаянно царапаю его, но, кажется, мои ногти на коже заводят Дамира сильнее.
Бороться? Сопротивляться? Что это за странные слова, когда во мне все вспыхивает до каких-то запредельных температур?
Вновь горячие губы напротив моих крадут дыхание. Зажатый между нашими телами горячий возбужденный член, который я чувствую низом живота.
Подушечка большого пальца на клиторе, остальные растирают выступившую влагу вокруг входа. Если до этого я стояла над глубокой пропастью, то сейчас меня толкнули в спину и заставили лететь.
Парить в своем желании, хватать воздух резко, потому что его становится катастрофически мало из-за жгучих губ на шее и груди.
Меня ломает, скручивает жестокими тисками. Я едва могу вынести эту порочную агонию, когда все настолько дошло до предела, что я боюсь просто отключиться от передоза мужских рук на каждой чувствительной клеточке дрожащего тела.
— Смотри на меня, — холодным приказом, который сопровождается ярким алым отпечатком ладони на бедре. — В глаза, девочка. Не смей отводить взгляд.
На запястьях вновь наручники, воздух выбивает из легких, когда Дамир грудью прижимается к моей и толкается членом между бедер пока вскользь. Задерживаю дыхание, не шевелюсь, просто потому что дико страшно сделать что-нибудь не то.
Горячий язык слизывает вкус моей кожи со впадинки на шее, еще один толчок, когда головка задевает пульсирующий клитор. Холодок от позвоночника по всему телу, успокаивающие поглаживания больших пальцев на моих руках, которые все так же находятся во власти крепкой хватки.
На грани боли, на грани контроля. Давящая тишина, мой взгляд, пропадающий в мужских глазах напротив, и наказание в виде укуса нижней губы, когда я смею ослушаться и на пару секунд прикрыть веки ради мнимой надежды на то, что все это острое противостояние мне лишь снится.
— Кому ты принадлежишь?
— Тебе… — я зачем-то добавляю в конце «Хозяин», и глаза Дамира заливает черной непроглядной стеной восхищения вперемешку с одобрением.
— Правильно, девочка. Только мне одному, — он начинает давить снизу, я тут же пытаюсь свести колени и отползаю наверх, снижая мучительно-горький натиск. — Не напрягайся.
Глаза слепят вспышки, когда Дамир опускается на меня, чтобы я больше не могла увернуться от давления между бедер.
— Боишься?
Слова застревают в горле в ту же секунду, когда я открываю рот.
Жесткая ладонь перехватывает мои руки, второй Дамир ныряет под поясницу и слегка приподнимает меня для удобства движений.
— Боюсь, — все-таки выталкиваю. Не уверена, что меня услышали, но Дамир тут же дает подтверждение.
— Правильно делаешь, маленькая.
Я бабочкой порхала в воздухе от его рук, а теперь пришла очередь невесомости разбиваться о жесткую водяную гладь, когда меня резко пронзает до глухой сдавленной мольбы.
Глава тридцать девятая. Мир
Обычно рот человеку дается для того, чтобы разговаривать, но многие упорно игнорируют эту его
