себе рубашку, убирает сбившиеся волосы назад.
Исаков кивает, смотря на бывшего подчиненного из-под хмуро сведенных бровей.
* * *
Мы все еще в больничной палате. Алена у меня на руках. Я глажу ее по спине, по волосам, прижимаю к себе, ни на минуту не выпуская. Романов с Исаковым сидят рядом, на стульях. Последние полчаса Исаков рассказывает все, что хранил от нас в тайне. О Королеве и о том, чем шантажировал его Гордей. Это странно, слышать из посторонних уст обо всем, что происходило с тобой за последние полгода. Словно ты являешься героем чьего-то рассказа. И ты понимаешь, что весь это п*здец, что творится вокруг тебя, кто-то мог закончить. Но этот «кто-то» упорно закрывал глаза на происходящее.
Дед выглядит подавленным. То и дело бросает встревоженный взгляд на Алену. Я понимаю, его боль и потерянность. Узнать, что твой близкий человек пострадал из-за тебя же, а ты и сделать ничего не мог – х*ровое чувство.
– Я одного не пойму, – вздыхаю устало, когда Исаков подходит к концу своего рассказа. – Каким образом Гордей все это закрутил? Ему двадцать семь. Иметь многочисленную охрану, столько недвижимости, такие подвязки – слишком круто для подобного молокососа.
Исаков кивает.
– Он упертый малый. Я о нем пробивал по своим источникам, интересную инфу нашел. Женился он на обеспеченной, еще с университета бегал за ней. Женился с одной целью. В двадцать пять грохнул отца ее, стал наследником крупной компании и миллионных счетов. Жену запугал, а потом и вовсе в психушку упрятал, как наркоманку.
– Зачем тогда ему были нужны камни? Мог бы просто завалить всех нас.
– Ты еще не понял, Русаков? – проговорил с горькой ухмылкой. – Он свихнувшийся на мести психопат. Ему процесс был важен. Вернуть все, что ты у них забрал. Отомстить за отца… Они с матерью этот план вынашивали годами. Королев такую схему закрутил сложную, столько людей вовлек… Ему важно было, чтобы выглядело масштабно и красиво. Чтобы твой крах был настолько ярким, и каждый знал, за что ты сдох. А сдохнуть ты должен был как последняя собака…
Алена поежилась. Я поцеловал ее в висок, успокаивая.
– А Ольга? – прохрипела она. – Данилюк была в деле?
– Ольгой воспользовался Изварин, – ответил я. Алена подняла на меня удивленный взгляд. – Она была просто психованной дурочкой. Ее рассказ был правдой, но до приезда девушки в Италию. Когда она вышла на связь с Извариным, тот уже работал в связке с Королевым. Тогда-то они и решили рассорить нас и сделать так, чтобы ты сбежала в Россию. А я за тобой.
– Зачем ему это надо было? Он ведь в Италии.
– Не жил он в Италии, – Исаков нахмурился. – Они с матерью переехали обратно в Россию через два года после того, как ты их туда отправил. Жили по другим документам.
Внезапно дверь палаты открылась. В комнату вошел док.
– Анализы готовы, – произнес мужчина, проходя к нам. – Вы в полном порядке, но, я подготовил для вас некоторые рекомендации. И, Алена Валентиновна, настоятельно прошу вас в ближайшее время встать на учет.
Алена поднимается с моих колен и подходит к врачу. Пока она разговаривает с доком, мы выходим в коридор, не желая ей мешать.
Романов отходит в сторону, набирает кого-то по телефону.
Исаков отводит меня в дальний угол.
– Пусть твои пари привезут сюда Олю. Она даст показания, чтобы с тебя сняли обвинения, понял?
Это я могу организовать. К тому же, думаю, Ольга будет рада вернуться на родину.
– Я Аленку пока в Италию увезу, а сам через пару дней вернусь. Будем разбираться с твоим и моим вопросом.
Я вижу, что он мало верит в спасение. Исаков знатно попал, и к вечеру он уже будет сидеть за решеткой. Не хочется, чтобы старик пострадал из-за нас.
– Договорились, – кивает, подняв на меня хмурый взгляд.
– Мы улетаем? – раздается за спиной удивленный голос Алены.
Обернувшись, смотрю на нее. Стоит в двух шагах от меня. Худенькая, напуганная, растрепанная. К груди папку с документами прижимает. Сердце сжалось. Не хочу, чтобы моя женщина боялась чего-то, и больше никогда не допущу подобного.
Я киваю, спешу обнять ее. Только когда она в моих руках, мне спокойно. Я бы с радостью вместе с ней здесь остался, но, боюсь, что Королев мог оставить нам «сюрпризы». Пока не удостоверюсь, что все тихо и спокойно, не позволю ей вернуться сюда.
– Завтра улетаем, в обед. Гаспар уже прислал билеты. Но мне нужно будет вернуться сюда, чтобы закончить все…
– Нет.
Опускаю на нее строгий взгляд. Как бы самому ни было херово, не позволю ей уговорить себя.
– Алена, ты же хочешь, чтобы дед был рядом? Хочешь вернуться на родину?
Она вздыхает, ее расстроенный вид выворачивает наизнанку мое нутро.
–Хочу.
Прижимаю к себе, касаюсь ее нежных губ.
– Тогда потерпи немного, маленькая моя, и все будет хорошо.
– Идем, маленькая, – Шторм открывает дверь ключом, а я такая уставшая. В больнице доктор сделал мне укол успокоительного. И оно начало действовать уже в машине, когда мы ехали из больницы домой.
Миша принял решение, что на ночлег мы остановимся в моей квартире. В его доме было оставаться все еще не безопасно. Шторм переживал, что Гордей мог подложить напоследок свинью, поэтому ни на секунду не оставлял меня одну.
Русаков был таким тихим и уставшим. Всю дорогу держал мою руку в своей. Гладил мои пальчики, то и дело, бросая на меня встревоженные взгляды. Я старалась держаться, не показывать ему страха. Но на самом деле, была сама не своя.
Когда Боря вынес меня из дома Гордея, я была в паре секунд от обморока. Кощеев посадил меня на пассажирское, пристегнул. Он что-то говорил мне, а я не реагировала. Не слышала его голоса. Сидела и пялилась на двигающиеся губы мужчины, которые не издавали ни звука.
А он все смотрел на меня испуганно, и зачем то впихивал мне бутылку с водой.
– Выпей, выпей, – прислонил к губам горлышко и вода потекла мне в рот. Я начала закашливаться, отпихнув ее от себя. Смотрела на то, как вода разливалась по резиновому коврику машины, и чувствовала, как меня начинает трясти.
Слезы брызнули из глаз фонтаном. Я закрыла ладонью рот, потому что в этот момент из моего горла рвались гортанные хрипы.
—Тише, тише, – он обнял меня, покачивая.
– Все позади, Ален. Все позади…
– Борь, мы закончили, – раздалось у него за спиной. Боря обернулся,
