что-нибудь придумаем. Я с ним поговорю…
– Он тебя ненавидит.
– Сомневаюсь, что он меня ненавидит. Скорее переживает за тебя.
Я сомневалась в этом. Каждый раз, когда я прокручивала наш ночной разговор, я ловила себя на мысли, что попросту раздражала дядю. Его тяготило мое присутствие, ведь я создавала массу неудобств, и, похоже, теперь ему это окончательно наскучило. Он больше не хотел, чтобы я с ним жила. Это было очевидно.
– Мы с легкостью решим эту проблему, Бруклин, – обнадежил меня Феликс. – Мы все равно продолжим общаться. Хотя бы в школе.
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Все не так просто. Он увидит нас. Он…
– И что? Дядя не сможет вечно держать тебя взаперти. Он и так уже использовал все свои козыри.
Так и есть. Что может быть ужаснее, чем оказаться под домашним арестом до конца семестра? Сидеть под замком до конца жизни. Но это ведь невозможно, правда? Через пару лет мне исполнится восемнадцать, и тогда у дяди уже не получится ограничивать мою свободу.
– Думаю, ты прав. – Я посмотрела на здание школы. Возможно, он уже увидел нас и пришел в бешенство?
– Так твой дядя считает, что я на тебя дурно влияю? – прошептал мне на ухо Феликс.
Оттого, как он это сказал, мое сердце забилось быстрее.
– А мы ведь ничего и не сделали, новенькая. – Его рука скользнула по моей спине и замерла на пояснице. – Всего только раз поцеловались.
Слова Феликса эхом прозвучали у меня в голове. «Всего только раз поцеловались». Если я хотела и дальше с ним встречаться, мне следовало во всем ему признаться. Он не заслуживал лжи.
– Это был не первый мой поцелуй. – Слова вырвались непроизвольно. Я могла бы придумать более деликатный способ объясниться, но уж как получилось, так получилось.
Я сказала правду и буквально почувствовала, как мои слова повисли в воздухе между нами.
На лице Феликса мелькнула улыбка, вызвавшая у меня недоумение.
– Ну да, трудно поверить, что такая девушка, как ты, никогда раньше не целовалась. Даже и не знаю, зачем тебе понадобилось врать по этому поводу.
– Я не врала, – заявила я, поджимая губы. – Это было правдой. На тот момент.
– Ого, какая честность! И с кем же ты целовалась? – Взгляд у Феликса наполнился скорее любопытством, чем разочарованием. Впрочем, я никогда еще не видела, чтобы он из-за чего-нибудь расстраивался.
– Это неважно. Между нами все кончено.
Он пожал плечами.
– Ладно.
– Ты сердишься?
– Нет. Все в порядке. Мы ведь все друг у друга не одни-единственные.
Феликс пока что не предлагал встречаться – об этом я помнила. Но после того, как он сказал, что «мы ведь все друг у друга не единственные», внутри все сжалось. Не означало ли это, что он встречался с кем-нибудь еще? Все это время я переживала, что целовалась с Мэттом. А он… что делал он?
Феликс улыбнулся, словно все сказанное мной было пустяком.
– Может, ты все-таки прибережешь для меня еще один из твоих первых поцелуев?
В голове внезапно всплыла сцена из актового зала, когда Мэтт сказал мне: «Я стану твоим первым, Бруклин. Самым первым». Я попыталась прогнать от себя эти мысли, но по спине все равно пробежал холодок.
– Да. – Вот и все, что я смогла из себя выдавить.
– Например… твой первый поцелуй на беговой дорожке?
Я рассмеялась, а Феликс наклонился и поцеловал меня.
– Или твой первый поцелуй на уроке физкультуры. – Он снова меня поцеловал.
Теперь я поцеловалась с Феликсом уже три раза. На один поцелуй больше, чем с Мэттом. Это принесло мне небольшое облегчение. Встав на цыпочки, я снова поцеловала Феликса. Мне хотелось целовать его до тех пор, пока от поцелуев Мэтта не останутся лишь смутные воспоминания.
* * *
– Итак… Джо, – проговорила я, глядя на Кеннеди и Капкейка, сидевших напротив меня в столовой. – А откуда взялись тогда «Сахарные кексики Диксона и сына»? – Мне пришлось подавить смешок, вызванный этим странным названием.
Я понятия не имела, о чем мне говорить с Капкейком. Ждала, что он передо мной извинится. Он ведь со всей силы запустил в меня мячом, пока мы играли в вышибалы! Я думала, что подвернулся подходящий момент для объяснений. Однако ланч уже подошел к концу, а я так ничего от него и не услышала.
Капкейк сделал большой глоток воды из своего стакана.
– Моя фамилия – Диксон. Я – сын своего отца. И мы делаем сахарные кексики.
Что вообще такое сахарные кексики? Может, стоило спросить его об этом? Или сказать, что звучало это, как название какого-нибудь порнофильма? – Я думала, вы делаете капкейки.
– Помимо всего прочего.
Кеннеди улыбнулась ему, а я посмотрела на Феликса, но он только пожал плечами и продолжил есть.
Наконец зазвенел звонок, и этот нелепый ланч закончился.
– До встречи! – проворковала Кеннеди и чмокнула Капкейка в щеку.
Я покосилась на Феликса. Возможно, мне стоило сделать то же самое? Поцеловать его в щеку?
Я прогнала от себя эту мысль. Все это показалось мне слишком наигранным.
– Если хочешь, могу подвезти тебя домой, – предложил Феликс.
– Было бы здорово, – улыбнулась я.
Дядя все равно ничего не узнает. Он возвращался через несколько часов после меня.
– Тогда еще увидимся. – Феликс наклонился и поцеловал меня. Не в щеку. Это был полноценный поцелуй в губы посреди школьной столовой. С того момента, когда он сказал мне, что мы все не одни-единственные, в голове крутилось множество мыслей. Но этот поцелуй расставил все по местам. Правда ведь? Разве мог он встречаться с кем-нибудь еще? Если только эта девушка не училась в другой школе…
Едва он ушел, как я почувствовала, что по телу пробежали мурашки. Я знала, что Мэтт следил за нами. И что впервые с того дня, как я переступила порог «Эмпайр-Хай», я не пыталась наблюдать за ним. За весь день я ни разу не бросила взгляд в его сторону. Я его попросту игнорировала. Выходило у меня куда успешнее, чем я предполагала. Стоило лишь вспомнить, как Изабелла прикасалась к его груди. Или открытую упаковку презервативов. Или десятки фотографий Изабеллы, спрятанные в его прикроватной тумбочке.
– Я думала, тебе запретили общаться с Феликсом, – сказала Кеннеди, когда мы вышли из столовой.
Утром мы уже общались. Я не стала рассказывать, как дважды поцеловалась с Мэттом, поскольку времени до первого звонка оставалось мало. Но теперь я даже обрадовалась, что не поделилась с подругой этой тайной. Я решила окончательно похоронить данный секрет. Все было кончено. Я во всем призналась Феликсу, и он даже не стал допытываться, кто посягнул на его роль. И я не считала нужным обсуждать это с кем-либо еще.
– Я проигнорировала его требование.
Кеннеди рассмеялась.
– Бруклин – такая крутышка. Мне это нравится.
Я улыбнулась и достала книги из шкафчика.
Внезапно кто-то ударил меня по спине так сильно, что книги выпали из рук и разлетелись по полу. Если бы я стояла в тот момент чуть левее, разбила бы голову об открытую
