– тихим голосом успокоил Дима, прижимая к себе.
В комнате было темно, но свет от фонарей, расположенных на улице, падал тенью на его лицо. Мужчина выглядел уставшим и снова был горячим, как печка. Под одеялом я была абсолютно голой, поэтому отчетливо чувствовала каждую выступающую мышцу на его теле и жар, исходящий от него. И даже твердый стояк, который, судя по всему, у него никогда не проходил?
Дима спустил штаны, под которыми, как и думала, не было белья, и я тут же ощутила твердость головки на внутренней стороне бедра. Он провел пальцами по моим складкам, проверяя готова ли я его принять, а затем перевернул меня на спину и расположился между ног, широко разведя их в стороны. Родионов редко брал меня сзади, за исключением того раза, когда сбежала с Таней в бар и выключила телефон. Ему было важно видеть лицо и глаза партнера?
Если до этой секунды еще могла ухватиться за тонкую нить реальности, то сейчас же мечтала только об одном, чтобы он как можно скорее заполнил меня собой. Я желала его и мне безумно нравился его запах. От этого желания напрочь вышибало мозги, когда он был таким ласковым. Мужчина вжался ртом в мои губы, грубо проник языком внутрь, и мы слились в страстном поцелуе.
Потянувшись к члену, я принялась гладить его ладонью, но почти тут же услышала рык над собой. Родионов убрал мои руки, завел их высоко над головой и вошел глубоким толчком. Я выгнулась под ним дугой от острых ощущений, а комната поплыла перед глазами. Сжав кулаки, я зашептала мужское имя, не переставая дрожать под ним, пока Дима наблюдал за мной своими черными глазами, продолжая вбиваться очередью сильных и быстрых толчков.
Он брал меня этой ночью несколько раз, и все разы были очень схожи по ощущениям, в которых я балансировала на грани. Уснула обессиленная и опустошенная, а проснулась от чувства распирания в мочевом. Резко села в кровати, не сразу сообразив, где нахожусь. Комнату заливал яркий, солнечный свет. Родионова рядом не было. Неужели все произошедшее между нами накануне мне только приснилось?
Дмитрий
— Какого хрена ты творишь, Настя? Катя не умеет плавать, девушка могла утонуть, а на твоих руках осталась бы смерть человека.
Не знаю, как сдерживался, сохраняя невозмутимый тон и такое же выражение лица. В голове не укладывалось все, что увидел вчера на записях с видеокамер. Пришлось пересмотреть несколько раз, чтобы убедиться. Если бы не Татьяна, поднявшая шум, девчонка бы утонула.
— А мне плевать, ясно? Плевать на твоих любовниц: что они умеют, а что нет! Одной больше, одной меньше… Тебе ведь тоже плевать, что мой ребенок теперь сирота? – Настя бросала резкие слова, едва не плача. Даже встала с кресла и схватилась руками за край столешницы, дрожа всем телом.
Игорь давно был нашей общей, больной темой. Будь в моих возможностях воскресить этого засранца – сделал бы это, видя страдания и мучения сестры.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так, – сжал ручку в кулаке с такой силой, что она сломалась. Я терял контроль, хотя обещал себе этого не делать.
Вчера отложил разговор с сестрой, потому что сгоряча мог наворотить дел ничуть не меньше, чем она. Даже подумать не мог, что Настя была способна на такую глупость. Она ведь всегда была рассудительной девочкой. Куда подевались ее мозги? Каждый наш разговор теперь сводился к одному: Настя отказывалась принимать смерть мужа, винила во всем меня, хотя я был виноват лишь в том, что вовремя не осадил Игоря. Своей самонадеянностью и любовью к риску он подставил многих людей.
— Ты едва человека не убила, ты это понимаешь? Сейчас Марат отвезет тебя в полицию, отдаст следователю вчерашние записи с видеокамер, и только Катя будет решать, пустить ли это дело в ход своим заявлением, получишь ли ты наказание или нет. Чего ты добиваешься, Настя? Разве тебя и ребенка кто-то трогает или обижает? Я все делаю ради твоей с Демидом безопасности!
Настя побагровела после моего заявления, но я и так слишком долго закрывал глаза на ее поведение. Жалел ее, входил в положение. Полагал, что затворничество и бунты – последствие психологической травмы от потери близкого человека. Только с течением времени поведение сестры усугублялось, а вчерашнее недоразумение стало последней каплей в чаше моего терпения. Я насильно отвезу ее к специалисту, чтобы вернуть к прежнему образу жизни и поставить поехавшие мозги на место.
— Я сказала Тане, что девчонка упала в бассейн. Что мне нужно было делать? Бросаться за ней следом? Кто она мне? Откуда я могла знать, что она не умеет плавать? – в голосе послышалась обида, но глаза стали не такими злыми.
Черт-те что творилось в этом доме в последнее время. И в голове сестры тоже.
— Я не желаю, чтобы ты и твои люди даже близко прикасались к Демиду! Мне достаточно того, что я Игоря потеряла, сына не хочу! А эта девка тянула к нему руки! Она причастна к покушению на твою жизнь! Как ты можешь доверять незнакомому человеку и оставлять ее в такой близости от себя, от нас с ребенком? Совсем заигрался в свои игры Дима, да? И еще меня вздумал сажать из-за нее?
Я устал объяснять Насте, что Игорь подставил не только себя, но и меня, и жену с ребенком, когда связался с нехорошими людьми, взял у них крупную сумму денег и лишился всего. Теперь я платил эти долги, оставленные им своей семье в наследство. Именно по этой причине настоял, чтобы Настя с сыном жили в моем доме, где всегда было полно охраны. Я не хотел, чтобы их похитили, а меня потом шантажировали. Назарову на проблемы дочери было давно плевать.
— Давай так… – холодно начал, понимая, что двух женщин на своей территории, делящих непонятно что, я не потяну. – Если бы не Татьяна, поднявшая шум, Кати уже не было бы в живых. Мне не нужно в доме смертей, ясно? Как только утрясу дела с релизом и выпуском чипа, отправлю вас с Демидом на Кипр и займусь решением вопросов с Рекрутовым, чтобы забыть об этом человеке раз и навсегда. После этого ты вольна поступать по-своему, винить кого хочешь в смерти мужа, но сейчас будешь делать все, как я говорю. Это вынужденные меры, Настя, а не моя прихоть.
— Ты
