на сложенные на столе руки. Жутко захотелось спать.
— Теть Варь, пойду я спать, а? Я ж почти двое суток на ногах, — жалобно попросила я. — Не могу больше. И олудь этот ваш…
— Галюха, скажи, классную штуку я сварил, а? — подмигнул мне дядя Мирон.
— Угу, — промычала я в ответ. На большее я уже была не способна.
— Завтра повторим. Буду тебя лечить. А потом еще и баньку по-черному сделаю, всю дурь у тебя из башки выпарим, — дядя Мирон был полон энтузиазма. А мне стало страшно.
— Дядь Мирон, может, не надо? У меня не такое здоровье как у вас. Я простой городской житель, ослабленный цивилизацией, — я постаралась изобразить максимально жалостливую интонацию, на какую только была способна.
— Надо, Галка, надо, — почему-то печально отозвался дядя Мирон. — Вот и будем укреплять твой дух. Моральный и физический.
Меня аж передернуло. Надеюсь, на пробежку он меня не отправит с утра пораньше, а то ведь с него станется. Сына своего он гонял так, что тот легко с самого детства до сих участвует во всяких забегах и марафонах. Я с подозрением посмотрела на дядю Мирона. Тетя Варя перехватила мой взгляд и насмешливо подмигнула.
— Не дрейфь, прорвемся, — улыбнулась она на мне. — Идем, горюшко ты наше, покажу тебе твою комнату.
И вот сейчас я стояла на балкончике и вспоминала наши ночные посиделки. Прямо по классике — на троих. Голова немного гудела.
— Смотри-ка, проснулась! А чего не спускаешься? Там Варва вкусного приготовила, ждет тебя, — до отвращения бодрый дядя Мирон стоял во дворе и весело смотрел на меня снизу.
Я с улыбкой помахала ему и кивнула.
— Давай, Галка, в темпе, а то все сам съем, — и он все такой же раздражающе бодрой походкой пошел в дом.
Когда спустилась, меня на столе уже ждал ароматный чай с травами, калитки и творог.
— Тетя Варя, я же так привыкну и вообще от вас уезжать не захочу, — жадно откусывая еще теплый пирожок, прошамкала я с набитым ртом.
— Так и оставайся, мы же тебя не гоним, — она удивленно на меня посмотрела. — К тому же, когда ты еще дом в порядок приведешь.
— Спасибо, теть Варь, — я вздохнула. — Я благодарна вам за заботу, но мне нужно побыть одной. После завтрака схожу, оценю масштабы разрушений в доме. Главное, чтобы крыша была целой, — я опять вздохнула. Я прекрасно понимала, что дом, оставленный без присмотра, очень быстро разрушается и приходит в негодность.
— Одной ей нужно, посмотри ты на нее, — проворчал дядя Мирон. — Наворотила черте что в своей жизни, а теперь в нору хочет забиться. Ну ничего, Генка на днях приедет, мозги тебе на место вставит, если у меня не получится. Ну, готова? — дядя Мирон так сурово на меня посмотрел, что мне стало страшно.
— К чему? — пискнула.
— К труду и обороне, — припечатал дядя Мирон.
Я хотела было отрапортовать «всегда готова», но вовремя остановилась и уже с подозрением воззрилась.
— А что вы там придумали для меня? — сощурилась на него.
— Что, что, дом проверять. Ты ключи то хоть взяла?
Чччерт. Я виновато посмотрела на дядю Мирона.
— Ясно, — почти сплюнул он от досады. — Ну пошли тогда взламывать замок. Потом новый поставлю.
Он посмотрел на меня, хотел видимо добавить что-то еще, но потом махнул рукой и пошел в сарай за инструментами.
Дом деда встретил поскрипывающими половицами и настороженным вниманием. А еще нежилым затхлым запахом.
— Сейчас первым делом проверим печь. Сама сможешь разжечь? — покосился на меня дядя Мирон.
Я фыркнула. Не такая я уж и безрукая.
— Дядь Мирон, есть газеты и щепа? А то здесь наверняка все отсырело.
— Сделаем, — кивнул он и вышел.
Вернулся с охапкой старых советских газет и с целым ящиком щепы.
И вскоре я уже разводила огонь в печке, разжигая газеты и следя за дымом. Все оказалось не так уж плохо. Печка не дымила и после прогрева отлично растопилась. Крыша прохудилась только в одном месте, но это было не критично. Дом по-прежнему был крепок и пригоден для жилья. Разве что прибраться, постирать коврики, занавески, перетряхнуть матрасы, одела и подушки и проветрить все. Но уборку решила отложить. Сил на всё это сейчас не было.
— Дядь Мирон, я переберусь сюда, хорошо? Правда не хочу вас стеснять. Тем более, Генка приедет, вы же в его комнате меня поселили, — спросила я у дяди Мирона, который в этот момент складывал в свой сундучок инструменты. Замок все-таки пришлось выломать, и он как раз закончил врезать новый.
— Галка, делай так, как тебе будут лучше, — вздохнул он. — Мы всегда рады тебе. Но ты хоть на ужин приходи, у тебя ж шаром покати, — он покосился на меня. — Завтра в магазин смотаемся, купишь себе все необходимое.
Я в порыве благодарности подскочила к нему и обняла. Он окаменел от неожиданности. Суровый деревенский житель, он давно уже отвык от таких откровенных проявлений чувств. А потом несмело подложил ладонь на спину, приобнимая одной рукой.
— Ну, ну. Чего ты, чего? Эх, Галка ты, Галка, — ласково и как-то смущенно пробормотал он.
— Дядь Мирон, спасибо. Вы даже не представляете, как много с тетей Варей для меня делаете. У меня ж никого не осталось. Вы да Макс еще, — всхлипнула я. Что-то я совсем расклеилась, глаза все время на мокром месте.
— Так ты и нам, чай, не чужая. Голенькую в корыте еще помню, — он хитро посмотрел на меня и подмигнул. — И Генка тоже это помнит.
— Вы на что намекаете, а? — я отстранилась от него и, уперев руки в боки, грозно посмотрела на него.
— Так прямо тебе говорю. Бросай ты всех этих городских хахалей, вон Генка до сих пор сохнет по тебе. Он у меня ого-го. И рукастый, и за ним будешь как домовой за печкой. Тепло и надежно, — он рассмеялся, видя мое сердитое лицо.
— Все, все, ухожу. Вещи сейчас заберешь?
— Сейчас, с вами схожу, — мрачно буркнула я, все еще сердясь на него за сводничество.
Вернулась в свой дом я не сразу. Тетя Варя не отпустила меня просто так, посадила за стол и поставила передо мной горшочек с тушеной картошкой с мясом из печи. От него исходил такой аромат, что я не смогла отказаться.
— Приходи на ужин, — кивнула она мне, когда, забрав рюкзак, я отправилась к себе.
А дома, уже закрыв за собой дверь, как будто отгородившись от всего внешнего, я решила все-таки посмотреть всем своим неприятностям в лицо.
Начала я с электронной почты. Подключила ноутбук, настроила
