Прежде чем я успела что-либо сказать, он помахал рукой, повернулся и пошел к машине. На этот раз машина завелась сразу и быстро поехала к шоссе. Ходж недовольно мяукнул из-за кухонной двери. Я распахнула ее и внесла цветы и сверток. Сначала надо поставить цветы в воду. Потом ― покормить Ходжа, не то он все равно не даст покоя. И, наконец, сверток от тети.
Не знаю, были ли у меня способности к колдовству или нет, но я уже знала, что там внутри. Между бутылкой шерри и вазой диких полевых цветов на столе лежали «Домашние снадобья и рецепты Джуди Сэнтлоу».
Конечно же, я взяла книгу с собой в постель и, конечно же, читала ее почти до утра.
Читала там, где могла разобрать почерк. Агнес была права ― тонкий витиеватый почерк и выцветшие чернила делали некоторые места практически нечитаемыми. Правда, кое-где над такими фразами рукой моей тети были сделаны приписки, а также карандашные пометки и даже исправления к старым рецептам.
Если бы я ожидала увидеть книгу магических заклинаний, я была бы сильно разочарована. В книге содержалось только то, что обещало название ― домашние снадобья и рецепты. Многие из них использовала сама тетя Джэйлис ― здесь и там виднелись ее пометки: «Хорошо помогает, но потреблять в умеренных дозах. Ребенку давать полдозы». Или: «Слишком сильное. Попробовать вместо…» неразборчиво… и дальше ― «Да». Мазь из окопника тоже была здесь: «Для припарок…» Я читала, и мурашки невольно побежали у меня по спине. Я знала все дословно! Сбоку стояла приписка тети Джэйлис: «Рецепт Кальпепера. Превосходная мазь, как наружное, так и внутреннее». Я улыбнулась. Против другого рецепта было написано: «Не растет здесь. Итальянский. Спросить Кр. Дж.».
Рецепты шли в полном беспорядке ― скорее всего в той последовательности, как их пробовала, узнавала или изобретала автор книги. Среди рецептов приготовления супов, пирогов и пудингов попадались описания различных видов вин, лекарств, грибов, растений, разнообразных листьев, плодов, корней ― словом, всего того, что растет не только в саду, но в лугах и лесах вокруг Торнихолда.
Я читала, не в силах оторваться, и чем больше я читала, тем яснее понимала (с большой долей внутреннего опасения), что мне, видимо, придется пойти по стопам леди Сибил и тети Джэйлис и стать третьей «колдуньей» Торнихолда. Еще одно обстоятельство смущало меня ― то, что я видела в тетиной «кладовой», тот образ жизни, который, судя по всему, вела тетя ― от всего этого придется отказаться, когда я выйду замуж и заживу семейной жизнью.
Как видите, мои мысли ушли далеко вперед даже самых смелых мечтаний.
Однако сбудутся эти мечты или нет, теперь я точно знаю, что мне делать.
«Талант, с которым ты появился на свет». Вот я и буду использовать свой талант и зарисую все растения и грибы, упоминаемые в описаниях и рецептах. А потом, может быть, издам книгу «Чудодейственные снадобья Торнихолда». Кристофер Джон посоветует мне, как это сделать. Но даже если книга не получится, я буду заниматься этим ради собственного удовольствия. И в то же самое время научусь использовать целебные свойства лесных и садовых растений. Начну завтра же ― сделаю копию книги леди Сибил и, возможно, попробую некоторые из ее рецептов.
Вдруг я вспомнила, что обещала показать книгу Агнес, как только получу ее. Это первое. Завтра я наберусь храбрости, пойду к Агнес и добьюсь ответов на вопросы, которые уже давно собиралась ей задать. Но ни словом не упомяну ни ежевику, ни каменоломню, ни Боскобель.
Ежевика. Эта мысль вдруг неожиданно пришла мне в голову, и я лихорадочно перелистала снова всю книгу. Рецепта ежевичного желе в ней не было.
За окном ухнул филин. Над головой по полу мансарды скребли коготки какого-то зверька, который подбирал остатки голубиного корма. Около меня мурлыкал Ходж, уткнувшись носом в пуховое одеяло. Вдруг мурлыканье оборвалось ― совсем как мотор в машине Кристофера Джона. Большой мотылек влетел в комнату и стал биться о мой ночник. Я выключила лампу, чтобы он мог вылететь в окно, и задумалась.
Итак, рецепта ежевичного желе в книге нет. Но ведь это единственная причина, по которой Агнес так хотела получить ее. Если бы ей нужны были рецепты травяных настоек или мазей, думаю, она бы мне так и сказала. Но сколько же она наговорила мне искусной лжи о «самом вкусном желе в округе», об «особом рецепте мисс Саксон»! А ведь книгу читать очень сложно, и Агнес сама сказала мне об этом. Однажды она уже попыталась найти в ней что-то, но ей не хватило то ли времени, то ли удачи.
И что же все это значит? Только то, что в книге есть еще какой-то рецепт, который много для нее значит, но о котором она не желает говорить.
А из этого следует еще один вывод. Что бы там ни было, тетя Джэйлис не хотела, чтобы рецепт попадал в руки Агнес Трапп, потому и отдала книгу Кристоферу Джону. Она знала, что у него книга будет храниться в полной безопасности вплоть до моего приезда.
Я снова включила свет. Мотылек уже улетел. Ходж проснулся, бросил на меня полный укора взгляд и снова погрузился в сон.
Я потянулась за книгой. Ее обложка была некрепкой с самого начала, а от долгого пользования совсем развалилась. На сгибе виднелись нитки переплета. Моя попытка достать книгу с ночного столика не увенчалась успехом ― она выскользнула у меня из рук и шлепнулась на пол. Одна страничка при этом вывалилась и мягко спланировала сверху.
Я осторожно подобрала книгу и листок и стала искать место, откуда он мог выпасть. Странно, но он сильно отличался от прочих страниц ― бумага была толще и желтее, текст написан коричневыми чернилами красивым старинным почерком с завитушками и другой рукой. Да, этот рецепт писали задолго до появления в Торнихолде благородной леди Сибил и тем более Джэйлис Саксон. И принадлежал он книге, которую можно было бы ожидать увидеть вместо рецептов Гуди Гостелоу. Здесь уже пахло «настоящей» магией, в которой так нуждалась наша местная колдунья.
«Любовное зелье» ― прочла я заголовок.
Кажется, сначала я почувствовала отвращение, но потом ― как женщина к женщине ― только жалость. И потом, опять же по-женски, неуверенность: может быть, я неправильно истолковала его чувства ко мне? И наконец, ужас: а что если эта штука сработает?
Я поднесла старинный пергамент к глазам и прочла: «Любовное зелье. Возьми крылья четырех летучих мышей, девять волосков из хвоста мертвой или умирающей собаки, кровь черного голубя, и смешай все с…»
Дальше я не читала. Но даже этот отрывок дал мне ответы на все вопросы, которые я собиралась задать Агнес Трапп.
Долгое время я не могла заснуть, пытаясь мысленно оправдать Агнес. В конце концов (говорила я себе), это всего лишь результат деревенского практичного подхода к животным. Для Агнес, как и для большинства жителей глухих английских деревень в сороковые годы, все дикие звери были паразитами. Кота терпели только потому, что он ловил мышей и птиц, пусть даже и малиновок. Собаку ― исключительно как сторожа Она, не задумываясь, свернула бы шеи моим домашним голубям, утопила бы бездомного Ходжа, а Рэга использовала для своих зловещих колдовских манипуляций. Я могла бы простить ее ― и ее сына Джессами, который делал все по ее приказанию, ― за рану, которую они нанесли собаке, но оставить бедного пса умирать медленной смертью от голода и жажды в подвале?! И все из-за этого мерзкого зелья…
