– Ха! – Нейл проследовал за ней в маленькую проходную кухоньку, где она повесила свой мокрый плащ. – Вообще-то я должен кое-что сообщить вам, леди. Я в вас больше не нуждаюсь. И можете успокоиться и не изображать из себя мать Терезу, потому что, – сказал он, икнув, – это такая ску-у-ка.
Не обращая на него внимания, Карен приоткрыла окно.
– Заткнись, Нейл.
Он еще раз громко икнул и отшатнулся, удивленный резким тоном. Потом, приблизившись почти вплотную, погрозил пальцем перед самым ее носом.
– Ты не имеешь права так со мной разговаривать.
Карен измерила взглядом расстояние между Нейлом и диваном со скомканными простынями позади него. И, уверенная, что он не пролетит мимо постели, указательным пальцем слегка ткнула его в грудь. Он упал навзничь, не проронив ни звука.
– Тогда перестань ныть. Терпеть не могу, когда люди начинают упиваться жалостью к себе при первой же неудаче. Все равно это ничего не дает, кроме бессилия и унижения.
– При первой же неудаче? – пробормотал Нейл. – Да к твоему сведению, газетчики меня окончательно погубили.
– Они и не думали губить тебя. Но зато ты сам можешь это сделать. – Карен собрала разбросанные газеты и унесла их на кухню. – И, судя по твоему виду, я бы сказала, ты успешно продвигаешься в этом направлении. – Она вернулась с пустым пакетом и стала собирать осколки. – Поверь мне, каким бы несчастным ты себя сейчас ни чувствовал, все равно не стоит губить свою жизнь.
– А что, черт подери, ты знаешь о несчастьях? – насмешливо спросил он.
– Много, – ответила Карен, не глядя на него. – Как-нибудь я расскажу тебе, ты только напомни. – Она бросила в пакет бутылку из-под виски и вытерла стеклянный кофейный столик бумажным полотенцем. – У тебя найдется что-нибудь поесть?
Нейл снова громко икнул и ничего не ответил. Карен вернулась на кухню и включила кофеварку. В холодильнике из-под брикетов с полуфабрикатом кекса она извлекла небольшой кусок мяса и положила его в микроволновку размораживаться.
Когда кофе был готов, она налила полную кружку, принесла ее в комнату и приказала Нейлу:
– Пей!
– Мне бы лучше чего-нибудь покрепче.
– Только через мой труп. Пей, или я силком волью это тебе в глотку.
Нейл с ненавистью посмотрел на нее и дрожащими руками взял кружку. Карен сидела рядом, поддерживая кружку, пока он не выпил половину, и тогда, удостоверившись, что теперь он справится сам, оставила его в покое.
– Теперь мне можно чего-нибудь покрепче?
– А может, лучше душ?
– Что-то не хочется.
– Сделай это ради меня. От тебя несет, как от грязной бабы.
– Можешь уйти, я тебя не держу.
– Я не уйду, пока ты не протрезвеешь. Ты, конечно, можешь наплевать на все, но у меня сегодня вечером спектакль, и я не смогу играть его без тебя.
– Меня заменит дублер.
– Мне не нужен никакой дублер. Мне нужен ты.
Во взгляде Нейла она увидела бесконечную усталость. Неужели несчастный не спал всю ночь и ждал, когда принесут эти проклятые газеты?
– Чего ты хочешь от меня? – пробормотал он со злостью. – Ты что, не читала? Я ни на что не годен. Со мной все кончено. А это значит, что меня, скорее всего, попросят из театра.
– Ничего с тобой не кончено. И никто не собирается тебя выгонять. Я разговаривала с Арчи, прежде чем прийти к тебе, и он сказал, что ему как режиссеру важно лишь то, что на спектакле зрители наградили тебя овациями. Критикам ты можешь не нравиться, дорогой мой, а публика тебя обожает.
– Но мне от этого не легче. И я больше не хочу выставлять себя на позор и повторять свой провал.
Карен в бешенстве вскочила со стула. Терпение ее лопнуло.
– Ради Бога, Нейл! Перестань же думать только о себе! Да разве только твое будущее поставлено на карту? Эта пьеса – мой первый настоящий успех за целый год. И будь я проклята, если позволю тебе похоронить его. – Она увидела огорчение в его глазах, поняла, что наконец попала в точку, и добавила уже мягче: – Если ты не хочешь сделать это для себя, то сделай это для меня.
– Так нечестно, – пробормотал Нейл.
– Я знаю. Ты будешь играть в спектакле?
Он наклонил голову и взъерошил волосы.
– Да, да! Я буду играть. Теперь ты отстанешь от меня? И уберешься наконец из моего дома?
Карен с облегчением вздохнула.
– Не уберусь, пока не буду уверена, что ты совершенно трезв. – Она взяла его за плечо и встряхнула. – Ну давай, начнем с душа.
Нейл не тронулся с места.
– Ну же, миленький, посмотри на меня, хватит киснуть! Если ты сейчас же не встанешь, я принесу сюда ведро холодной воды и окачу тебя.
– Ну и достала же ты меня! Как колючка в одном месте! Понимаешь?
– Понимаю, – сказала Карен, не в силах сдержать улыбку. – Так как насчет душа?
– Ладно, ладно. – Он отвел в сторону ее руку и встал. – Я прекрасно справлюсь и без посторонней помощи. Большое спасибо!
Карен вернулась на кухню, поджарила мясо и сделала омлет. Она как раз намазывала маслом тосты, когда Нейл вышел из ванной в безукоризненно белых джинсах и красной спортивной рубашке с короткими рукавами.
– Привет, – сказал он немного смущенно и пригладил ладонью влажные волосы.
Нейл еще не очень уверенно держался на ногах, но взгляд уже прояснился. Карен поставила тарелку на дубовый обеденный стол.
– Надеюсь, ты проголодался, – сказала она, изумившись тому, как прекрасно актер выглядел, несмотря на бессонную ночь.
– Мне кажется, я ничего не смогу проглотить.
Карен взяла с полки чистую чашку и налила кофе.
– Попробуй. Начни с тоста, откусывай маленькими кусочками.
Слишком слабый, чтобы возражать, Нейл сел за стол и послушно стал грызть подсушенный ломтик хлеба, запивая его кофе. Когда он покончил с омлетом и съел половину мяса, дикая пляска в его желудке наконец прекратилась.
– А ты разве не собиралась сегодня с Элизабет в картинную галерею?
– Собираюсь. При условии, что ты пойдешь с нами.
– Может, с меня уже хватит?
– Я хочу услышать твое обещание, что до конца дня ты не возьмешь в рот ни капли спиртного, – сказала Карен, не слушая его. – И я хочу, чтобы ты честно лег спать, как только я уйду.
Нейл молча смотрел на нее. За какой-то час эта женщина сумела наполнить его маленькую квартиру своим удивительным, возбуждающим присутствием, и мысль о том, что она сейчас уйдет, была почти невыносимой.
– Даю слово.
– И ты прибудешь в театр ровно в шесть тридцать, чтобы успеть загримироваться?
Он поднял правую руку.
– Клянусь!
Карен улыбнулась.
– Тогда я лучше пойду, чтобы не злоупотреблять гостеприимством.
– Спасибо, леди. – Нейл встал и поцеловал ее в щеку.
Карен взглянула ему в глаза, смущенная тем ощущением, которое вызвал этот простой жест. Сегодня она узнала Нейла с такой стороны, которая тронула ее больше, чем можно было бы ожидать. Эта его слабость, уязвимость всколыхнули в ней чувство, которое, как ей казалось, давным-давно прошло. Неужели то давнишнее девичье увлечение еще живо?
