дома у Дениса заставил меня остерегаться Михаила Ивановича еще сильней? Или, потому что я подсознательно жду от него неприятных расспросов про Марата, несмотря на обещание Дениса?
– О, а вот и Саня прикатил, – усмехается Дэн. – И в какой компании…
Я с замиранием сердца начинаю оборачиваться, чтобы посмотреть, кого же он выбрал себе в спутницы. Что-то меня беспокоило, когда Денис мне рассказал о том, что его друг приедет не один.
Оборачиваюсь и вижу её.
Свою лучшую подругу! Она выглядит немного потерянной в своём красивом, но недостаточно шикарном для такого приёма платье. Зато Саша напротив, чувствует себя расслабленно и словно на своём месте в простых джинсах, белой футболке и пиджаке поверх неё. Он разглядывает претензионно-вычурный народ с надменно-весёлой улыбкой на устах. Словно все они служат единственной цели – позабавить его.
– Пойдём, поздороваемся, – предлагает Диня, и мы направляемся к нашим друзьям.
Оля этим летом приезжала домой лишь на пару выходных, потому что работает в кафе в том городе, где мы учимся. Таким образом, она помогает хотя бы чуть-чуть облегчить своей маме расходы на её обучение. И я жутко соскучилась по ней за то время, что мы не виделись.
Её лицо озаряет радостная улыбка, но не сразу. Сперва, она, словно не узнаёт меня. А затем мы крепко-крепко обнимаемся.
– Как ты загорела, подруга! – восхищается она, оглядывая меня с ног до головы. – А платье… Просто красотка! Знала бы, что мы едем, – шепчет она доверительно, – на королевский приём, десять раз бы подумала стоит ли.
– Это всё дедушка Дениса, – вздыхаю я. – Ну и его мама. Даже моё платье её рук дело.
– Круто, конечно, круто, – кивает она задумчиво. – А вообще, у меня есть для тебя новости. Не то, чтобы важные, но… Отойдём в сторонку? И прихвати у того красавчика с белым воротничком пару бокальчиков. Наверняка, шампанское тут очень вкусное!
Я смеюсь и, прежде чем отойти, предупреждаю Диню, затем поцеловав его в щёку. Мы с Олей отходим к столам с разнообразными угощениями, и она начинает пробовать всё по порядку, не забывая запивать еду шампанским.
– Короче, новости мои касаются Альбины.
– Ты с ней общалась? – тут же настораживаюсь я.
– Да, – кивает она. – То есть, специально я общения с ней не искала, она его сама мне навязывала. И знаешь, в последние дни это происходит всё чаще и чаще. А её любимая тема для разговоров?
– Не томи.
– Ваши отношения с Денисом, – вздыхает она. – Каждый день она приходит ко мне в кафе и интересуется всё ли у вас в порядке, представляешь?
– Взяла бы и ответила, что это не её ума дело, – чувствую я раздражение. То ли на свою подругу, что та продолжает с ней общаться, то ли на ненормальное любопытство Альбины.
– Я обычно так и отвечаю, – выразительно смотрит на меня Олька. – Правда, чуть мягче. В общем, я считаю, что с ней не всё в порядке.
– То есть?
– Позавчера в кафе произошла небольшая сцена, – ведёт она бровью.
– Оль, ну хватит этих таинственных пауз! – не выдерживаю я.
– Прости. Она пришла, как обычно, сделала у меня заказ, спросила про вас. А затем к ней подсела какая-то мадам. Догадываюсь, что это была её мама. По Альбинке было видно, что общаться с ней она желанием не горит, и вообще увидеть её тут не ожидала. Они долго о чём-то спорили, и я как раз направлялась к ним с заказом, когда Альбина вскочила со своего места и прошипела ей: – Засуньте свои таблетки в одно место! Со мной всё в порядке!
– Таблетки?
– Мне тоже стало интересно, но спрашивать было не у кого. Альбина тут же убежала, а мадама через минуту последовала за ней. И вчера она впервые за долгое время нарушила традицию – не пришла.
– Как это всё странно, – глухо отвечаю я.
– И всегда было странно! – энергично кивает подруга. – С той самой минуты, как она подсела к нам за стол в институтской столовке.
Я продолжаю думать об Альбине, потому вздрагиваю, когда моего локтя касаются чьи-то сухие и жёсткие пальцы:
– Не откажешь старику, дочка? – улыбается мне Михаил Иванович, другой рукой указывая на танцпол.
– Конечно, – выдыхаю я, взглядом извиняясь перед Ольгой.
Она подмигивает мне и отворачивается к столам. Пока мы идём, я пытаюсь найти глазами Дениса, но ничего не выходит, и я вынуждена положить одну свою ладонь на плечо мужчины, а вторую – в его. Минуту мы танцуем молча, смотря в разные стороны. И я молюсь небесам, чтобы так и продолжалось до конца мелодии, но небеса меня игнорят.
– Выходит, оба твоих родителя детдомовские, – тихо, то ли спрашивает он, то ли утверждает.
Не придумываю ничего лучше, чем подтвердить его высказывание:
– Да.
– И не ты, не твои брат и сестра никогда не знали своих бабушек и дедушек.
– Верно.
– И как тебе с этим живётся? С незнанием своих корней? Должно быть, страшно в каждом знакомом подозревать своего возможного родственника?
– Что, простите? – не понимаю я его мысль, озадаченно уставившись в его морщинистое и такое строгое лицо.
– Ты никогда и не задумывалась об этом, так? О том, что неизвестные бабушки и дедушки родили на свет ещё детей и ещё, а те в свою очередь родили своих. Ты вполне можешь быть знакома со своими двоюродными, троюродными братом или сестрой и не знать об этом. Город-то у нас не то, чтобы большой…
– Не задумывалась, – ошарашено выдыхаю я.
– Но девочка ты разумная, правда? – он вдруг опускает наши руки и тянет меня в сторону. – Пойдём.
Я ошарашена, что разговором, что упорством давно не молодого мужчины, потому даже не думаю ему сопротивляться. Плетусь за ним, как собачка на привязи. И только, когда за нашими спинами закрывается дубовая дверь громоздкого, с тяжёлой мебелью, кабинета, я начинаю думать, что зря пошла с ним. Одна. Нужно было отыскать Дениса.
– Садись, – грубо приказывает Михаил Иванович и сам усаживается за массивный стол.
Послушно сажусь напротив,
