А еще я нашла тебя, — тихо перебивает Соня и крепко обнимает меня за шею. — Все, что произошло, так ужасно. Мне было очень страшно, и я горела желанием найти виновного в том, что случилось с моей семьей. Но ты открыл для меня новый мир. Совсем другую жизнь. Просто жизнь. Я сейчас говорю ужасные вещи, наверное… — она тихонечко признается мне на ухо. — Не случись то, что случилось, я так и жила бы лишь в стремлении угодить матери и дотянуться до идеала, которого не существует. Благодаря тебе у меня появилась я сама. Мои собственные желания, которые можно реализовывать. Я познакомилась с Ариной и мне теперь есть с чем сравнить мои отношения с мамой. Я бы очень хотела от нее такого же отношения. Хотя бы совсем немножко. И я хочу, чтобы она встала на ноги. Честно! Но я не хочу возвращаться туда, где есть только чужие нереализованные амбиции и нет тебя. Да и меня там тоже не будет. Я много думала об этом после нашей с ней ссоры. Мне же скоро восемнадцать. Я устроюсь на работу и сниму комнату, но домой не вернусь. Я ужасная? — заглядывает мне в глаза, пытаясь найти там ответ.
— Не говори так, — прошу ее.
Мы сейчас похожи на оголенные провода. Каждый со своими страхами наружу. Я все это время боялся потерять ее, а она, оказывается, меня.
— Я правда не мог сказать, — жмурясь, ищу ее губы.
Ответит? Если ответит, то все точно хорошо. И она отвечает на мои прикосновения, царапнув ноготками затылок. Мне кажется, даже тогда, на квартире Гордея мы не были так открыты друг перед другом, как сейчас.
Ее рыжие пряди щекочут мне лицо, а пальчики словно изучают заново скулы, губы, ресницы.
Закрыв глаза, растворяюсь в этих ощущениях. Сердце вытворяет неадекватные акробатические трюки в груди. Меня немного лихорадит, кружится голова и комната теряет границы. Я тоже теряю, понимая, что вот сейчас моя кошка готова шагнуть туда, куда я не пустил ее в прошлый раз.
Подняв на руки, уношу на свою кровать. Долго смотрю в зеленые глаза, окутывающие меня нежностью и теплом.
— Люблю тебя. Веришь мне? — наклоняюсь к ее губам.
— Верю. Люблю, — отвечает моя кошка. — Немножко боюсь, — смущенно улыбается.
— Отключай голову, — подмигиваю ей. — Все будет классно. Обещаю…
Это вышка! Эмоции зашкаливают, а Соня тихо засыпает, устроив голову у меня на груди. Так никогда и ни с кем еще не было. С примесью чувств каждый поцелуй воспринимается острее в сотню раз. Теперь точно не отпущу. Это же все совсем мое, и от одной мысли, что кто-то посягнет даже в обозримом будущем, счастливая улыбка сменяется оскалом. Я свое всегда защищал, у меня его не так много, как может показаться. И ее буду защищать.
* * *
Тихо, чтобы не разбудить Соню, выбираюсь из комнаты. Довольный, как слон, спускаюсь в столовую. Пить хочу, сил нет, а травиться водой из крана такое себе удовольствие.
Достаю бутылку, жадно присасываюсь к горлышку прямо у холодильника.
— Мокрый весь, — смотрит на меня Арина. — Есть будешь?
— Нет, спасибо, я не голоден.
Она, прищурившись, пытается поймать мой взгляд. Прячу его, но эту женщину не проведешь. Пока она не завела старую пластинку про ответственность в отношениях, улыбнувшись как обожравшийся кот, заявляю сам:
— Я подарок Соне на день рождения придумал.
— И что же это будет? — складывает руки на груди. Строгая такая, а я смехом давлюсь, глядя на бывшую няню.
— Не скажу пока, — забираю из холодильника еще одну бутылку. — Ушел спать. Чувствую себя гораздо лучше. Все благодаря тебе, — говорю быстро и сваливаю.
— Ты мне зубы не заговаривай! Платон! — кричит мне вслед.
Нет меня, я ушел! И дверь в свою комнату на внутренний замок запираю. Арина не станет сейчас вламываться, она утром исключительно из любви и заботы немножко вынесет нам обоим мозг. Я просто страхуюсь. Не хочу все испортить.
Повернувшись на бок, любуюсь своей спящей кошкой. Она не возненавидела меня. Я так боялся сегодня ее потерять, а вышло все вот так.
Двигаюсь к ней ближе. Меня опять потряхивает. По ощущениям чуть выше тридцати семи. От выданной организму нагрузки глаза начинают слипаться. Отрубаюсь, опустошенный и счастливый, а на губах горит ее: «Верю. Люблю»
Глава 38. Короткая память Киреевой
София
В лицее на меня странно смотрят уже несколько дней. Киреева, Соболева и вся их компания. Платон с парнями в спортзале. Север его гоняет, чтобы форму восстанавливал, а вечером у него полноценная тренировка в футбольном клубе. Ему нравится. У него даже взгляд поменялся, когда он стал заниматься любимым спортом. Эля шепнула мне на ушко, что причина не только в этом, но я не могу об этом думать. Щеки начинают гореть и пульс от смущения учащается. Подруга по-доброму надо мной смеется.
— Хватит ржать, — шипит на нас Дашка в столовой.
Парни вваливаются толпой. Тоже смеются и громко переговариваются, шутливо толкаясь. Волосы влажные у всех, значит из душевой. Платон быстро целует меня в щеку брызгая каплями воды на лицо и тянет из тарелки половинку помидорки черри.
— Фу, Калужский, — морщится за соседним столом Даша, — можно не облизываться тут со своей кошкой. В кого ты с ней превращаешься?
— И в кого же? — в его тоне прорезаются стальные нотки, а пальцы больно впиваются в мое плечо.
— В тряпку, — Даша принимает его вызов. — Ты же уже получил от нее, что хотел. Хватит играть во влюбленного идиота. Тебе не идет.
Откуда она…?!
Так они об этом по углам шепчутся? Но кроме Эли, Платона и подозреваю Макса с Севером, никто не знает! В них я уверена, никто не станет трепаться. Парни дорожат дружбой друг друга. Последний поход в клуб сплотил их еще сильнее. А что там было, мне так и не рассказали.
В столовой повисает тишина. Слышен только звон кастрюль и поварешек со стороны кухни.
Платон плавной походкой хищника подходит к Киреевой, хватает ее ладонью за лицо, вдавливая пальцы в щеки. Даша бьет его по руке. Он хватает ее свободной ладонью за запястье, сдавливает так сильно, что морщусь даже
