Куп не собирался отступать, и Алекс продиктовала ему свой адрес. Она жила на бульваре Уилшир в хорошем, но не роскошном доме, и Куп догадался, что если она и живет не только на свою резидентскую зарплату, то, во всяком случае, старается не добавлять к ней слишком много. Очевидно, Алекс не хотелось выделяться среди своих коллег-врачей, у которых не было отца-миллиардера.
— К семи часам я буду готова, — пообещала она. — Но я действительно не хотела бы засиживаться где-то допоздна, Куп. Я не хочу, чтобы, когда завтра утром я приду на работу, у меня слипались глаза и тряслись руки. Я просто не могу себе этого позволить.
— Я понимаю, — сказал Куп. Такое решение нельзя было не уважать, хотя оно и ставило его в невыгодное положение. — Итак, в семь часов я заеду за тобой, и мы пойдем в ближайший «Макдоналдс», где нас очень быстро накормят простой и дешевой пищей.
— Договорились, — ответила Алекс, Купу даже показалось, что она улыбается в эту минуту. И он не ошибся — Алекс все еще не могла поверить, что сам Купер Уинслоу пригласил ее поужинать с ним. Никто из коллег, во всяком случае, ей бы точно не поверил.
Потом она вернулась к своей работе, а Куп вошел в «Спаго», где его уже ждал знакомый режиссер. Обед прошел в непринужденной дружеской обстановке, но никаких конкретных результатов не принес. Для Купа снова не было никакой роли.
В последнее время Куп все чаще чувствовал себя так, словно он оказался в каком-то вакууме. Он по-прежнему оставался живой легендой Голливуда, однако никаких серьезных предложений ему не поступало. От рекламы же Купу часто приходилось отказываться самому. Не мог же он в самом деле рекламировать мужское белье! Подобный шаг мог нанести непоправимый ущерб его образу, который он создавал и тщательно поддерживал "на протяжении всей своей жизни.
Вместе с тем угрозы Эйба были достаточно свежи в его памяти. Куп всегда считал финансовые заботы чем-то не слишком возвышенным и чересчур прозаичным, однако сейчас даже ему было ясно: он должен обязательно достать денег. Как — ответить на этот вопрос он мог, даже если бы его разбудили среди ночи. Ему нужна была только одна заглавная роль в фильме с большим бюджетом, чтобы его имя вновь прогремело по всей стране. Не беда, что такого фильма все не было и не было. Куп не сомневался, что это только вопрос времени. Пока же он ждал своего звездного часа, он вполне мог обойтись эпизодическими ролями и съемками в рекламных роликах. Об Алекс Мэдисон — точнее, о ее деньгах — Куп серьезно не задумывался. Она просто нравилась ему — вот и все.
Куп подъехал к дому Алекс на бульваре Уилшир ровно в семь. Он хотел подняться к ней, но она сама вышла ему навстречу из подъезда прежде, чем он успел открыть дверь.
Внешне дом, в котором она жила, выглядел достаточно респектабельно, хотя Куп и заметил кое-какие признаки упадка.
Уже в машине Алекс призналась, что ее квартира выглядит ужасно, и ей не хотелось, чтобы он к ней заходил.
— Почему ты не купишь нормальный дом? — спросил Куп, плавно трогая с места свой любимый «Роллс-Ройс». Он был уверен, что Алекс не испытывает недостатка в деньгах, хотя одевалась она скромно и не носила никаких дорогих украшений. Сегодня на ней были черные джинсы, черный свитер с высоким воротом и потертая кожаная куртка военного образца. Сам Куп был в серых слаксах, черном шерстяном пуловере и черных туфлях из крокодиловой кожи. Он выбрал этот наряд ради Алекс, догадавшись, что она постарается одеться как можно скромнее, чтобы не привлекать к себе и к нему слишком много внимания. По той же причине он решил повести ее в небольшой китайский ресторан, где у них почти не было шансов столкнуться с ребятами из прессы. И он не ошибся. Алекс, узнав о его плане, пришла в восторг и сказала, что это именно то, что ей хотелось.
— Мне не нужен дом, — ответила она на его вопрос. — Вся моя жизнь проходит в больнице, в квартире я только ночую, да и то не всегда. И еще я храню там грязные врачебные халаты. — Алекс улыбнулась. — Кроме того, я пока не знаю, где я буду работать после того, как кончится срок моего резидентства. Я была бы не прочь остаться в Лос-Анджелесе, но врач — особенно детский — должен работать не там, где ему хочется, а там, где он нужнее.
Алекс была уверена только в одном: куда бы ни забросила ее судьба, она ни за что не вернется в Палм-Бич под родительский кров. Этот этап ее жизни был пройден и завершен.
К отцу и матери она ездила только по большим праздникам, причем ее визиты носили чисто формальный характер.
Они провели великолепный вечер. Сидя за столиком в самом неосвещенном углу маленького ресторанчика, они поедали вкуснейшие блюда китайской кухни и беспечно болтали о самых разных вещах — о путешествиях, интересах, разных странах — о Кении, об Индонезии, где Алекс побывала после школы, о Бали и Непале, куда она отправилась заниматься альпинизмом. Кроме этого, она рассказывала Купу о своих литературных пристрастиях, которые оказались на удивление серьезными. Ее музыкальный вкус показался Купу несколько экстравагантным, а знания Алекс по античности и архитектуре просто потрясли его. Интересовалась она и политикой, особенно ее влиянием на медицинские проблемы, и свободно цитировала последние законодательные акты, непосредственно касавшиеся ее профессиональной деятельности. Ничего подобного Куп не ожидал и, слушая ее, не раз думал, что с таким интересным человеком он сталкивается впервые в жизни. От женщин Куп никогда ничего особенного не ждал, но по части эрудиции Алекс перещеголяла большинство его знакомых мужчин. Ее суждения, даже беглые замечания были глубоки и интересны, и Куп невольно подумал, что ему придется много работать над собой, чтобы догнать Алекс. Но даже это ему нравилось, он словно снова стал молодым и увидел перед собой цель.
Набравшись храбрости, он спросил, сколько ей лет, и Алекс, нисколько не жеманясь и не кокетничая, сказала, что ей ровно тридцать, подтвердив его первоначальную догадку. Когда же Куп поинтересовался, сколько, по ее мнению, может быть лет ему, Алекс ответила, что, наверное, где-то под шестьдесят. Выглядел он намного моложе, но Алекс знала, что он был суперзвездой еще до ее рождения, и ее ответ был результатом простых математических вычислений. Она, несомненно, была бы очень удивлена, если бы Куп сказал, что ему недавно исполнилось семьдесят.
Алекс была, похоже, довольна проведенным вместе вечером. Она сама сказала ему об этом чуть позже, когда Куп вез ее домой. Он высадил ее у подъезда дома в половине десятого вечера; по любым меркам это было «детское» время, но Куп не стал просить ее побыть с ним еще хотя бы час, чтобы в следующий раз у Алекс не было никакого предубеждения против встречи с ним. Он знал, что завтра ей предстоит вставать в шесть тридцать и что если она не выспится, то не сможет работать в полную силу.
