Дети, дом, практика — теперь за все отвечала она, и Дик это понял.
— Но ведь существуют и другие виды права. Почему бы вам не попробовать себя, скажем, в наследственных делах? — спросил он, чувствуя, что эта женщина начинает интересовать его все больше и больше. Ум, такт, сочетание внешней мягкости и алмазной твердости характера весьма ему импонировали, а беззаветная любовь к детям трогала до глубины души. Кроме того, Лиз была очень хороша собой; впрочем, это он заметил, как только впервые увидел ее.
— Я иногда думаю об этом. — Она улыбнулась. — А вы? Разве вы согласились бы бросить травматологию и пойти в дантисты?
Дик рассмеялся и налил себе еще кофе.
— Никогда! Мне нравится то, что я делаю, хотя здесь мне, пожалуй, слишком часто приходится принимать решения, от которых зависит чья-то жизнь. Но даже это мне по душе, хотя порой на принятие решения у меня есть всего несколько секунд. Я не имею права ошибаться, потому что ставки слишком высоки. Конечно, это выматывает, но, с другой стороны, если работаешь с полной отдачей, получаешь удовлетворение, какого нет ни у зубных врачей, ни у косметологов.
— Примерно так я себе это и представляла. Получается, вы каждый день выходите на бой со смертью, хотя никто не гарантирует вам победы. — Лиз подумала о Питере и о тех двух несчастных детях, которые умерли сегодня. Да, иногда Дик проигрывал, и все же ему хватало мужества уже на следующий день начинать все сначала.
— Да, к сожалению, медицина не всесильна. Я это понимаю и все равно терпеть не могу проигрывать, — ответил он.
— Джек тоже не любил. — Лиз улыбнулась. — Если он проигрывал дело, для него это была просто личная трагедия. Я-то отношусь к этому спокойно, но ему нужно было побеждать каждый раз, когда он шел выступать в суде. В конечном итоге это стоило ему жизни. Он слишком круто обошелся с человеком, с которым следовало вести себя предельно осторожно. Я предупреждала Джека, но он мне не поверил. Сейчас я думаю, что все равно никто не мог предвидеть подобного поворота событий. Только самый настоящий безумец мог поступить так, как муж нашей клиентки. Но, увы, он сделался безумным! Джек загнал его в угол, и человек буквально сошел с ума. Вы ведь читали, должно быть, как все было? Он убил сначала свою жену, потом Джека и, наконец, застрелился сам… — Забрызганная кровью стена, кровавое пятно на полу и серое лицо Джека со всей ясностью возникли перед ее мысленным взором, и Лиз на мгновение прикрыла глаза.
— Для вас и для детей это была настоящая трагедия, — с сочувствием сказал Дик Вебстер.
— Да, это было ужасно. И даже сейчас нельзя сказать — было. Это ощущение всегда с нами. Нам понадобится еще много времени, чтобы прийти в себя, и в первую очередь — мне. Ведь мы были женаты девятнадцать лет, а этого не забудешь за несколько месяцев.
— Понимаю. — Дик кивнул. — Вы были счастливы.
Трудно смириться с тем, что счастье осталось в прошлом.
Сам он никогда не был счастлив с женщиной — даже с той, на которой был женат. Даже в самом начале совместной жизни — не был. В первое время после развода Дик еще искал свой идеал, что вылилось в несколько непродолжительных романов, которые закончились ничем. С одной женщиной он несколько месяцев жил обычной семейной жизнью, словно они были женаты., После этого в его жизни было еще много женщин, но они уходили так же легко, как и появлялись. В конце концов он разуверился в том, что его поиски могут когда-нибудь увенчаться успехом. Ни одна из этих случайных подружек не оставила в его сердце сколько-нибудь глубокого следа, и Дик решил, что так и должно быть. Теперь ничего, кроме этих кратковременных связей, он не желал, ни к чему особенному не стремился.
— Мы были очень счастливы… — эхом отозвалась Лиз и, поднявшись, поблагодарила Дика за чай. — Простите, но я все-таки должна немного поспать, пока Питер не проснулся. Если с ним все будет в порядке, завтра я ненадолго съезжу на работу, а после обеда вернусь вместе с Джеми.
— Приезжайте. Думаю, я еще буду здесь. — Дик улыбнулся. — Мне очень хочется познакомиться с вашим младшим. Должно быть, он очень интересный маленький человечек.
Лиз кивнула и пошла к двери. На пороге она остановилась и, оглянувшись через плечо, посмотрела на Дика.
Кошмар для нее еще не закончился, и она была благодарна Дику за то, что он дал ей выговориться.
— Спасибо за чай, — еще раз повторила она, — и за компанию. Мне просто необходимо было с кем-то поговорить.
— Не за Что, Ли", — ответил Дик. — Мне тоже было приятно поболтать с вами. Он знал, что одинокой женщине, на которую свалилось столько несчастий, просто необходимо иногда поделиться своими мыслями и чувствами с кем-нибудь посторонним. Но роль психотерапевта Дик взял на себя не только ради ее прекрасных зеленых глаз. Ему понравилось разговаривать с Лиз, понравились ее трезвые суждения и оценки, к тому же он искренне сочувствовал и ей, и ее сыну и хотел хоть как-то облегчить их боль.
Лиз вернулась в комнату для посетителей и легла, но сон не шел. Укрывшись до подбородка колючим шерстяным одеялом, она думала о Дике и о той одинокой жизни, которую он вел. Похоже, единственной радостью была для него эта адски трудная и ответственная работа. Поначалу Лиз удивляло, как он может столько времени оставаться в больнице, дежуря, подменяя или просто консультируя коллег, но теперь ей многое стало ясно. Дик жил этим, а крошечный кабинетик, в котором она только что побывала, стал его вторым домом. Или, может быть, даже первым, самым настоящим домом, откуда ему не хотелось уходить, да и некуда было идти.
Сама Лиз не понимала, что это за жизнь такая, но она тут же подумала, что для нее прошедшие девять месяцев тоже не были жизнью в полном смысле этого слова. Только дети и работа — и ничего больше, так как же она может осуждать Дика?
В конце концов она заснула, и ей приснился Джек.
Он что-то говорил, но она не могла разобрать — что.
Тогда он вскинул руку, словно предостерегая ее: Джек указывал куда-то за спину Лиз. Она обернулась, чтобы посмотреть, что там такое, и увидела облицованный голубым кафелем бассейн с трамплином для прыжков. На трамплине стоял Питер. На ее глазах он раскачался и прыгнул в бассейн вниз головой, а Лиз вдруг поняла, что в бассейне нет воды! Она хотела крикнуть, но крик застрял в горле. Лиз в ужасе проснулась, задыхаясь и обливаясь холодным потом.
Первые несколько мгновений она лежала, стараясь унять сердцебиение. Острое чувство потери, которое она всегда испытывала, когда просыпалась, охватило ее сегодня. До сих пор ей еще ни разу не удавалось избежать этого. В первые секунды Лиз не понимала, в чем дело. Она только чувствовала — случилось что-то, страшное. Потом приходила внезапная, как удар, мысль: «Джек умер!» — и перед ее мысленным взором начинали разворачиваться пустые, серые дни, которые она прожила без него. Эта история повторялась чуть ли не каждый день. Из-за нее Лиз терпеть не могла просыпаться, а проснувшись — спешила встать и заняться делами, которые до некоторой степени заслоняли от нее беспощадную реальность и притупляли боль.
