— Даже уже и не вспомню, когда в последний раз ел мороженое, — сказал Павел, отправляя в рот сладкий ледяной кусочек.
— А я частенько себя балую, — призналась Рина. — Вообще-то я не сладкоежка, но мороженое обожаю.
— И я тоже обожаю, — поддакнул Антошка, у которого над верхней губой уже прорисовались шоколадные усы.
«Наверное, со стороны мы похожи на счастливых родителей, которые посвящают выходные своему любимому чаду, — усмехнулась про себя Рина. — Никому и в голову не придет, что еще неделю назад мы друг друга и знать не знали. Да мне и самой это странно — такое ощущение, что эти двое были в моей жизни всегда».
Вероятно, Павлу тоже подумалось о семье, потому что лицо его сделалось каким-то романтически отрешенным, и он сказал:
— Я в детстве очень любил пятницу, потому что именно по пятницам отец, по дороге с работы, всегда покупал большой брикет сливочного пломбира. Мама разрезала его на толстые ломти, раскладывала по блюдцами и украшала вишнями из варенья. Я ждал, когда пломбир начнет подтаивать и потом черпал ложкой сладкую жижу.
— А где сейчас твои родители? — спросила Рина.
— Мама умерла, когда я еще в школе учился, а отец последние пять лет живет в деревне.
— Прямо так и в деревне? — удивилась Рина. — Не на даче?
— В самой настоящей деревне, — усмехнулся Павел, — хотя и не слишком далеко от Москвы.
— Да, сейчас многие пожилые люди стремятся уехать из города. И я их понимаю, потому что здесь уже скоро вообще нечем будет дышать.
— На самом деле отец просто вынужден был стать деревенским жителем. Несколько лет назад он неожиданно заболел туберкулезом…
Увидев удивление в глазах Рины, он несколько раз кивнул и продолжал:
— Да-да, умудрился неизвестно где подхватить чахотку, около года провел в различных клиниках и санаториях, а потом, когда дело пошло на поправку, я купил ему домик в деревне. С тех пор он там и обретается. И хотя он давно уже абсолютно здоров, в столицу возвращаться не собирается.
— А ему там не скучно?
— Да ты что! — с энтузиазмом запротестовал Павел. — Отец наслаждается жизнью на полную катушку. Во-первых, пока он лежал в больнице, по какой-то книжке научился резьбе по дереву. Овладел этим искусством почти что в совершенстве, причем абсолютно самостоятельно. Я купил ему набор инструментов, и он поначалу просто развлекался, вырезал всяких зверушек и кораблики. А потом стал такие штуки выделывать — обалдеть просто. Его работы даже на художественные выставки брали. Им теперь вся деревня гордится.
— Ну надо же, как интересно, — качнула головой Рина. — Я ужасно уважительно отношусь к людям, которые мало того что с бедой справятся, еще и какую-то новую изюминку в жизни найти сумеют.
— Да, отец у меня держался и держится молодцом, — согласился Павел. — К тому же он читает много, я ему постоянно что-нибудь подбрасываю.
— А как же свежий воздух? Ведь с его легкими нужно побольше бывать на природе.
— Ну, это уж само собой — в его быту присутствуют все неизменные атрибуты деревенской жизни, как то рыбалка, грибалка и огород.
— Да, занятой человек твой папа, — засмеялась Рина. — А по осени ты помогаешь ему копать картошку?
— Да нет, он вовсе не эксплуататор, поэтому я езжу к нему исключительно, чтобы отдохнуть. В гамаке покачаться, парного молочка попить, на рыбалочку сходить. Сидишь так, бывало, на зорьке у озерка. Тишина звенит, над водой туман прозрачный ползет, птичка вспорхнет — фьють, рыбка плеснет — плюх. Красотища!..
— Как ты соблазнительно все описываешь, — с чувством сказала Рина. — Прямо Пришвин и Тургенев в одном лице.
— Будешь хорошо себя вести, как-нибудь возьму тебя с собой.
— А меня ты тоже возьмешь? — подал голос Антошка. Несмотря на то что он, казалось, был страстно увлечен мороженым, ушки у него, как обычно, были на макушке.
— Конечно возьму, а как же, — заверил его Павел. — Таких чудесных мальчишек просто необходимо поощрять поездками в деревню.
Говорил он шутливо, однако в глубине души уже не раз успел подивиться тому, какой отличный у Рины сын — Антошка понравился Павлу с первой же минуты их знакомства. И ему действительно захотелось взять его с собой на рыбалку.
«Наверное, мне теперь будут нравиться абсолютно все, кто имеет к ней хоть какое-то отношение, — решил Павел. — Ее сын, ее дочь, ее друзья. И даже пресловутый Малахайкин, из-за которого мы познакомились, мне тоже заочно нравится, хотя он и болван».
Подлив Антошке газировки, Павел повернулся к Рине и, глубоко вздохнув, сказал:
— У меня есть две новости — одна хорошая, а другая так себе. С какой начать?
— С той, что похуже, — ответила она, и в глазах ее промелькнуло разочарование — мол, неужели никак нельзя обойтись без неприятного?
Павел сразу же уловил перемену в настроении Рины и взял ее за руку:
— Да нет, не бойся, ничего страшного. Просто мне придется-таки отправиться в командировку. Улетаю на неделю в Эфиопию. Африка снова зовет и манит, будь она неладна.
— Африка ужасна, да-да-да! — сказал начитанный Антошка и облизал языком верхнюю губу.
— Африка опасна, да-да-да! — весело подхватил Павел. — Не ходите, дети, в Африку гулять.
— Я не хожу, — заверил его малыш и принялся за газировку.
— А мне казалось, что твою командировку отменили, — с сожалением в голосе сказала Рина.
Она действительно расстроилась, потому что в следующие выходные собиралась пригласить Павла в Большой театр — ради такого случая Тошка благородно согласилась пожертвовать своим билетом, который подарила ей Анна Викентьевна. А потом Рина думала зазвать его в гости. Но главное, ей просто не хотелось расставаться с ним на целую неделю.
— Одну отменили, а другую навесили, — пояснил Павел. — Но я быстро обернусь, одна нога здесь, другая там, обещаю.
— Ну хорошо, а вторая новость, которая должна быть получше? — вспомнила Рина.
Павел склонил голову на бок, посмотрел ей в глаза и просто сказал:
— Сегодня я окончательно понял, что я тебя люблю.
Рина мгновенно почувствовала, что краснеет, и даже уши у нее загорелись жарким пламенем. Павел смотрел на нее с легкой улыбкой, но она молчала. Она растерялась от неожиданности и не знала, что ему ответить. Если бы они были наедине, то она, наверное, просто бросилась бы ему на шею. Но здесь, в этом огромном зале, когда рядом сидит Антошка…
Однако Павел вовсе и не ждал от нее ответного признания. Ему не терпелось поделиться с Риной своими ощущениями, и он это сделал.
— Мне хотелось сказать тебе это до того, как я уеду, — пояснил он. — Чтобы ты знала и ждала. Ты будешь меня ждать?
