– А вы разбирались, – прервал Ной прежде, чем Сэм смог восстановить прежний ритм.
– Да, разбирался. Во время съемок мы с Мидлером ссорились до хрипоты, но уважали друг друга. Когда я пару лет назад узнал, что он умер, то ужасно расстроился. Он был настоящим гением.
– А Джулия доверяла ему.
– Не просто доверяла. Готова была молиться на него. Она и согласилась на эту роль только из-за того, что хотела сниматься у него. А он знал, как подстегнуть ее и заставить работать на полную катушку. Она напоминала губку. Впитывала все мысли и чувства своей героини, а потом выдавала. Я же строил свою роль по кирпичику. Мы были хорошей командой.
– За роль Сары в «Летнем громе» Джулия получила премию нью-йоркских кинокритиков. А вы номинировались на «Оскара», но не получили его. Это не вызвало между вами трений?
– Я был безумно рад за нее. А она расстраивалась, что я не выиграл. Она хотела «Оскара» больше, чем я. К тому времени мы были женаты меньше года. И к королевскому трону были ближе, чем кто-нибудь другой в этом городе. Мы любили друг друга, были совершенно счастливы и неслись на гребне успеха. Тогда она делила со мной все и понимала как никто.
– А в следующем году ее выдвинули на «Оскара» в номинации «Лучшая актриса года» за «Край сумерек», а ваш фильм был сдержанно встречен критикой. Как это повлияло на ваши отношения?
На сей раз жилка забилась у левого глаза Сэма, но он продолжал говорить спокойно:
– Она была беременна. Мы не думали ни о чем другом. Она хотела здорового ребенка куда больше, чем какую-то статуэтку.
– А вы? Чего хотели вы? Сэм тонко улыбнулся.
– Я хотел всего, И какое-то время действительно имел все. А чего хотите вы, Брэди?
– Написать книгу. В которой эта история будет изложена со всех точек зрения. – Он наклонился и выключил диктофон. – Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, – продолжил он, укладывая вещи в чемоданчик. – И завтра побеседую с Джейми Мелберн.
Краем глаза он заметил, что лежавшие на столе пальцы Сэма дернулись и сжались.
– Не хотите что-нибудь передать ей?
– Ей нужно от меня только одно: чтобы я умер. И скоро она об этом услышит. Она завидовала Джулии, – быстро сказал о'кей, заставив Ноя задержаться. – Джулия могла не видеть и не признавать этого, но Джейми отчаянно завидовала внешности Джулии, ее успеху и ее стилю. Она притворялась любящей сестрой, но, если бы у нее был хоть малейший талант, она отпихнула бы Джулию в сторону, прошла по ней и заняла ее место.
– Ее место рядом с вами?
– Она вышла замуж за Мелберна, музыкального агента без искры собственного таланта. И всю жизнь играла вторую скрипку. Когда Джулия умерла, Джейми наконец оказалась в луче прожектора.
– Это еще одна гипотеза?
– Если бы она не потащилась за Джулией, то руководила бы базой отдыха в Вашингтоне. Как по-вашему, имела бы она шикарный дом, собственное дело и дрессированного мужа, если бы ее известная сестра не проторила ей дорогу?
«Ба, сколько злобы и горечи можно накопить за два с лишним десятилетия…» – подумал Ной.
– Почему это имеет для вас такое значение?
– Она задержала меня здесь на лишних пять лет. Сделала все, чтобы меня не освободили под честное слово. Черт побери, вбила себе в голову, что это ее миссия. Потому что продолжает сосать то, что оставила после себя Джулия. Поговорите с ней, Брэди. Устройте непринужденную беседу и этак невзначай спросите, не она ли посоветовала Джулии подать на развод. Не была ли она тем самым человеком, из-за которого все рухнуло. И не она ли построила свой процветающий бизнес на трупе собственной сестры.
Как только самолет поднялся в воздух, Ной заказал пиво и раскрыл чемоданчик с портативным компьютером. Ему хотелось воплотить в слова свои мысли и впечатления, пока те не успели выдохнуться. Хотелось поскорее вернуться домой, обложиться заметками, приступить к звонкам и договориться об интервью.
Нетерпение и ожидание, бурлившие в крови, были знакомым ощущением и говорили о том, что он всерьез увлекся. Пути назад не было. Бесконечная цепь исследований, раскопок, отступлений в сторону и тупиков не пугала его. Наоборот, вдохновляла.
Пока работа не закончится, Сэм Тэннер будет главным в его жизни.
«Он хочет руководить зрелищем, – написал Ной. – Я тоже. Будет откровенное перетягивание каната. Он умен. Думаю, люди недооценивали его, видели в нем только избалованного и эгоистичного смазливого малого с паршивым характером. Он ' научился сдерживаться, но характера ему по-прежнему не занимать. И если его реакция на имя Джейми Мелберн что-нибудь значит, с этим характером еще придется считаться.
Интересно, многое ли из того, что он рассказал мне, правдиво, что он сам считает правдой, а что является отъявленной ложью.
Я уверен в одном: он снова хочет оказаться в луче прожектора. Хочет, чтобы его узнавали. Хочет внимания, которого лишился, когда попал в Сан-Квентин. Причем хочет на своих условиях. Не думаю, что он ищет сочувствия. Уверен, что он плевать хотел на понимание. Но это его история. Он выбрал время, чтобы рассказать ее, и выбрал меня, чтобы сделать это.
Хороший поворот – книгу пишет сын арестовавшего его копа. Пресса проглотит наживку, и он знает это.
Его отзывы о Джейми Мелберн интересны. Правда это, догадки или ложь? Еще интереснее будет это выяснить.
Но самое интересное то, что он просто обязан спросить об Оливии или хотя бы упомянуть ее имя.
Сделает ли это Джейми?»
Ной знал, что рекламная фирма Джейми Мелберн, которая называлась «Созвездие», была одной из самых престижных в развлекательном бизнесе. У компании были отделения в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, и ее клиентами были одни знаменитости.
Кроме того, он знал, что до смерти сестры Джейми была агентом только своей сестры и работала у себя на дому.
Было непреложным фактом, что звезда Джейми взошла после убийства сестры.
«Что это значит, еще предстоит выяснить», – думал Ной, подъезжая к воротам внушительного дома на Холмби-Хиллз.
Согласно его данным, Мелберны переехали в этот дом, славившийся роскошными приемами, в восемьдесят шестом, продав более скромное жилище.
Главное здание было трехэтажным, цвета белого свадебного торта, с портиком, обрамленным колоннами. В стороны отходили два крыла со стеклянными стенами, за которыми раскинулись пышно цветущие сады и причудливые деревья.
Навстречу ему неслись два великолепных голден-ретривера, от избытка чувств колотившие хвостами воздух и друг друга.
– Ах вы, мои дорогие… – Он открыл дверь машины и тут же влюбился в собак. Ной наклонился, начал чесать их за ушами и бормотать ласковые слова. Тем временем подошла Джейми, державшая потрепанный теннисный мячик.
