«Что за глупейшая поговорка: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок»! — Алена зажмурилась и отвернулась, но не зажимать же еще и нос, жадно втягивающий кулинарное благоухание! — по-моему, так завоевывают именно женщин!»
— Может, все же присоединишься, прежде чем уйти?
Он уже вальяжно зачерпывал огромной ложкой обжаренные до золотистого цвета кусочки телятины с зелеными каперсами и неведомыми, но такими притягательными оранжевыми ягодами.
Он не уговаривал Алену, не уламывал, а как бы приглашал мимоходом, из чистой вежливости.
Это было ужасно обидно и к тому же еще сильнее разжигало аппетит. Пытка голодом становилась просто невыносимой. Когда такое видишь во сне, то в этот момент обязательно просыпаешься в холодном поту.
Но ведь она, как выяснилось, не спит, и у нее росинки маковой не было во рту с сегодняшнего утра. Или со вчерашнего? Который теперь час?
— Это ужин или завтрак? — осторожно поинтересовалась она.
— Не знаю. Просто еда. Ммм... Повара тут первоклассные... Только вот омаров я готовлю иначе...
— Омаров...
— А соус к спагетти состряпан отлично. Сладкого перца как раз в меру и чуть-чуть кориандра...
— Спагетти...
— А на десерт фирменные слоеные булочки с ежевикой и медом... И еще кое-что...
— Что?
— Да так, пустячок! Но это только для тех, кто отведает всего по порядку и доберется до десерта... В еде нужна постепенность. Для меня это как ритуал.
Смеется или нет? Не понять, вроде бы всецело поглощен едой. Отрезает, аккуратненько так, маленькие кусочки и отправляет в рот. Долго, тщательно жует, словно дегустируя.
— Ну, что еще на десерт? — Она от нетерпения топнула было ногой, имелась у нее такая привычка. Но подошва утонула в мягком ковре, и эффект был загублен.
— Это вопрос теоретический или практический?
— Ну, сдаюсь, сдаюсь, практический! Я согласна подкрепиться!
— Спасибо, синьора, вы очень любезны!
Наконец-то Алексей расхохотался. И тут же проворно вскочил, подтащил к столу второе кресло.
Алена даже присесть еще не успела по-настоящему, а уже схватила первую попавшуюся вилку, непонятно для какого блюда предназначенную, и полезла в первую попавшуюся кастрюльку.
— Обижаешь! Давай поухаживаю за тобой, — галантно предложил кавалер. — Чего тебе положить?
— Всего! — выдохнула дама. Аристократические гены в этот момент, видимо, прекратили свою жизнедеятельность. Тельцовская приверженность к изяществу — тоже. Какой там ритуал, насытиться бы!
В первые минуты она не подкреплялась, даже не ела, а жадно поглощала еду. Чавкала, как маленький розовый поросенок, заглатывала недожеванное.
И только затем началось гурманство. Тогда она разобралась наконец в предназначении разных вилочек и ножичков — бабушка в свое время преподала ей эту науку.
Но и Никитин не придерживался правил этикета: отодвинул тарелку, откинулся на спинку кресла и глядел на Алену с такой же жадностью, с какой она поглощала деликатесы.
— Уставился мне в рот, — буркнула она, но не остановилась. — Вообще-то я не всегда такая обжора.
— А мне нравятся обжоры. Люблю, когда хорошо едят. Зато ты не рискуешь превратиться в принцессу Диану.
Алена с набитым ртом умудрилась спросить:
— Разве плохо быть принцессой?
— У Дианы, во всяком случае, развилась так называемая болезнь аристократок.
Лена Петрова, отпрыск одновременно и крестьянского, и старинного дворянского рода, насторожилась:
— А что, аристократки болеют чем-то особенным?
— Диана так долго морила себя голодом, чтоб сохранить фигуру, что в конце концов пища совсем перестала у нее усваиваться. Как у блокадников.
— Это мне не грозит, — успокоилась Алена и налегла на омаров, хотя они и были приготовлены якобы не совсем правильно.
— А вино? Может, мы все-таки немного выпьем?
— Опять кьянти?
— Ну что ты! К морским дарам полагается белое.
— Я бы сейчас лучше молочка. Или сливочек, — мечтательно протянула она.
— Правда? Почему-то я так и знал! — И тут же в его руках появился пузатый молочник. — Официант очень удивился, молоко не вписывается в раскладку такого меню.
— Ты что, сам повар?
— Любитель. Это мое хобби. А к молоку — давно обещанный сюрприз.
Он выдержал интригующую паузу:
— Ну как, можно переходить к десерту или еще рановато?
— Пора! А то никакой сюрприз в меня уже не влезет.
— Этот — влезет. Закрой глаза!
Она послушалась.
— Готово! — объявил Алексей.
— Ох... — только и смогла проговорить она.
Перед ней горкой лежали кругляшки пышного розового зефира. Но не на серебряной тарелке.
На блюдечке с голубой каемочкой.
Детские желания исполняются не только во сне...
И краны не гудели, как в захудалом отеле «Лаура», и ярчайшие полотенца были почти такими же пушистыми, как ковер.
Алена полоскалась в резервуаре, который и ванной-то назвать язык бы не повернулся. Настоящий бассейн, только неглубокий. Можно было лечь на воду плашмя и свободно раскинуть руки.
И тогда увидишь свое отражение в зеркальном потолке.
Свое ли?!
Душистая воздушная пена обволакивала розовое, маленькое, но пышное тело. Румянец играл на щеках, голубые глаза сияли, как осколки венецианского неба.
Да это сама богиня красоты и любви взирала на Аленушку свысока! Был бы жив сладострастный Боттичелли — именно так скомпоновал бы «Рождение Венеры». И уже не итальянка Симонетта Веспуччи позировала бы ему...
В общем, это было не мытье, даже не купание, а омовение. Очищение от всего лишнего и чуждого.
Возможно, освобождение от прошлого.
Да и какое может быть прошлое, если Венера только рождается!
Полная безмятежность. Блаженство.
И лишь слегка тревожило ожидание того, что ждет ее по окончании этого водного сеанса, за дверями ванной.
Ведь что-то ждет? И кто-то ждет. Да не просто «кто-то», а единственный мужчина, вблизи которого она впервые за много лет испытывает трепет.
Как это произойдет? Не разочаруют ли они друг друга?
Было немного страшно. А с каждой минутой становилось еще страшнее. Алена ненавидела это чувство, знала, что оно разрушительно и беспощадно, как серый липкий спрут.
«Нет уж! Не дам этой твари-боязни разрастись и загубить мое счастье!»
Лучше не ждать. Лучше — сразу.
— Алеша! — позвала она. — Иди сюда!
Дверь распахнулась, и он шагнул на мраморный пол, деликатно отворачиваясь. Но зеркала были не только на потолке, они были повсюду.
