– Разве что в прошлой жизни, – усмехнулся Майкл. – Сочинял объявления типа: «Роскошный пентхауз в двух шагах от Нила. Потряс, обзор пирамид. Спешите видеть».
Энджи тоже рассмеялась:
– Нелегкий труд!
– Читать объявления куда тяжелее, – возразил он. – Такой выбор, что глаза разбегаются, но стоит приехать по адресу, как понимаешь, этот вариант исключен из-за страшного неудобства, а тот из-за дороговизны. В результате начинаешь тонуть в море недвижимости, обращаешься к хорошему брокеру и… что-нибудь подходящее да выплывет.
Энджи наконец дождалась своего заказа.
– Вас послушать – все так легко и просто, – с улыбкой сказала она, разворачивая горячий сандвич с сыром.
– О да! – хохотнул Майкл. – В жизни вообще все легко и просто! – Поднявшись из-за столика, он шагнул к стойке буфета. – Возьму что-нибудь, перекушу в кабинете. Одно дело горит, а то я бы к вам присоединился. Кстати, могу посоветовать своего брокера, Эстер Андерсон. На мой вкус, не в меру болтлива, но зато профессионал отличный. Номер в телефонном справочнике. Позвоните. – Он махнул Энджи на прощанье и вышел с пакетом сандвичей в руке.
Энджи неожиданно ощутила укол разочарования. «Эй, девочка, да он наверняка женат!» – тут же прошипел внутренний голос. «Ну и что? – беззвучно возразила Энджи. – Я ведь не интрижку завязать собралась, а пообедать в кафе в приятной компании. Угу, Лиза тебя поддержала бы».
Энджи принялась было за сандвич и капустный салат, но ее вдруг с такой силой замутило, что она ринулась через зал в туалет и едва успела добежать до кабинки.
Итак, у Энджи появилось занятие: в конце каждого рабочего дня она встречалась с одним из брокеров, и они вместе отправлялись на осмотр местных «достопримечательностей». Чтобы это дело не выглядело в ее собственных глазах нудной обязанностью или, еще хуже, лихорадочными поисками нового смысла жизни отчаявшейся женщины, Энджи решила превратить его в развлечение. Чем не театр, в конце концов, где декорациями служили попеременно квартиры, студии, и даже небольшие домики, сдававшиеся внаем? Актеры встречались невыразительные, встречались скучноватые, но время от времени попадались истинные бриллианты.
Однако Майкл оказался прав: его протеже Эстер Андерсон была вне конкуренции. В болтливости ей и впрямь не было равных, но Энджи покорили ее профессионализм и честность. «Вы достойны лучшего, дорогая», – могла заявить она по поводу своего же варианта. Или по поводу другого: «Здесь слишком маленькая кладовка. Куда вы, скажите на милость, денете вещи? Только не надо об антресолях, умоляю. Кто теперь пользуется антресолями? Там же ничего не найдешь!»
В этой-то пресловутой квартире с неподходящей кладовкой у Энджи снова случился приступ тошноты. Господи, да что с ней такое?! На нервной почве, что ли, желудок взбунтовался? Озноба нет, на грипп не похоже… но к врачу, пожалуй, сходить придется.
Энджи метнулась в ванную, где ее в который раз за последние дни стошнило. С горящими от стыда щеками – миссис Андерсон наверняка распознала доносившиеся из-за двери звуки – Энджи несколько раз спустила воду, прополоскала рот и вернулась на кухню, где миссис Андерсон изучала узкий шкафчик у самого окна.
– Отличное место для вина, – сообщила Эстер. – От батареи такое тепло идет! Месяц – и уксус готов. – Она поднялась с корточек. – Что-нибудь не то съели, дорогая?
– Даже не знаю…
– Нервы, должно быть, – выдала заключение Эстер. – Одно хорошо – вы точно знаете, что это не утренняя тошнота. Дело-то скорее к вечеру, верно?
В машине, по дороге к дому отца, Энджи опять стало нехорошо, – на этот раз от предположения, так дипломатично высказанного миссис Андерсон. Мысль о том, что она может быть беременна, повергла Энджи в панику. Она копалась в памяти, пытаясь вычислить, когда в последний раз занималась с Рэйдом любовью. В ночь перед юбилеем? Или в предыдущую? А месячные когда были?.. Она честно пыталась подсчитать. Но не смогла.
Ты просто перенервничала. Пережила шок. Причина для задержки более чем очевидна. Чего проще – притормози у первой попавшейся аптеки и купи тест на беременность.
Но Энджи продолжала давить на газ, стараясь отогнать от себя эти мысли. Ведь если… ЧТО ей тогда делать?
Высадив Джаду у ее машины на стоянке перед банком, Мишель по пути домой решила заскочить в магазин за собачьим печеньем для Поуки, молоком и овощами. Вспомнив, что давно не приближалась к духовке и не заглядывала в кондитерскую, она в последний момент бросила на движущуюся к кассе ленту несколько пачек «Ореос». Полезной эту пищу не назовешь, лучше было бы взять что-нибудь не такое сладкое, но уж очень захотелось побаловать ребят.
Весь остаток пути стрелка спидометра прыгала за предельно допустимую цифру, зато Мишель успела попасть в дом прежде, чем автобус подвез к воротам детей. Она как раз достала салфетки и выложила печенье на любимую тарелку Фрэнки – ту, что с Братцем Кроликом в центре, – когда ребята появились на пороге. Поуки, как обычно, зашелся счастливым визгом, извиваясь всем своим рыжим тельцем, и в результате изобразил приветственную пляску. Сердце Мишель вдруг наполнилось такой радостью от встречи с детьми, что она и сама готова была исполнить собачий вальс, но ограничилась тем, что обняла Дженну крепче обычного.
– Ну, ма-а-а-ам! – протянула дочь отрепетированным тоном «взрослого» возмущения и отпихнула Мишель, но тут же добавила в качестве компенсации за грубость: – А я получила четверку по диктанту.
«Почему не «пять»?» – чуть не спросила Мишель, но вовремя прикусила язык.
– Здорово! – Наградив Дженну улыбкой, она помогла Фрэнки стащить со спины рюкзачок. – А у тебя как дела в школе, солнышко?
– Завтрак был вкусный. – Малыш пожал плечами, зашагал прямиком к столу и вскарабкался на свой стульчик. Штанишки, судя по всему, остались сухими. Что ж, и на том спасибо. – О-о! «Ореос»! Клаш-шно! – прошамкал он уже с полным ртом печенья.
Мишель не сдержала улыбки. В такие моменты бледнеют любые неприятности, через которые они уже прошли, и трудности, которые им еще предстоят. Дети с ней, муж рядом, вместе они выстоят, какие бы юридические бури их ни ожидали.
– А знаешь, какой сегодня ужас случился? – вдруг спросила Дженна, устраиваясь за столом.
Мишель едва не подавилась печеньем. Господи, неужто опять ее девочку терроризировали в классе или в автобусе? Страсти ведь, казалось, улеглись. Память человеческая, к счастью, коротка: газетчики переключились на новый скандал, обвинение Фрэнку так и не выдвинули… Так почему же дети продолжают страдать?!
