– До встречи.
Несмотря на опасения увидеть Виду Лу, а не только Янси Грейнджера, Дана не могла упустить шанс встретиться с членами комитета. Интересно, подумала она, а знает ли кто-нибудь из них, что Шелби Тримейн может изменить свои намерения насчет продажи земли? Она чуть не сказала об этом Янси, но что-то заставило ее промолчать. Дана улыбнулась. А что, встреча может быть полезной.
Снова зазвонил телефон.
– Алло.
– Дана, это ты?
Вэйд Лэнгли.
– Да, сэр.
– Рад тебя слышать. Как продвигаются дела?
– Есть прогресс, – решила подстраховаться Дана.
– Звучит довольно обтекаемо.
Она засмеялась.
– Я работаю по многим направлениям, но пока не могу соединить их вместе.
– Ты все еще думаешь, что может получиться взрывной материал?
– Без сомнения.
Дана начала объяснять ему, что, похоже, кто-то еще заинтересован в покупке земли, на которую претендует больница, а если так, то это равносильно взрыву бомбы.
– Я хотела бы проверить, но у меня нет контактов…
– Не волнуйся. Я сейчас же свяжусь с Тимом Гаррисоном.
– Это было бы очень кстати, – сказала Дана. – Благодарю за звонок.
Комната гудела. Дана остановилась на пороге и огляделась. Обстановка шикарная: длинный стол красного дерева, стулья с высокими спинками, дорогие картины.
Она отыскала взглядом мать и похолодела. Вида Лу разговаривала с одним из членов комитета, Лестером Мэйфилдом, таким тоном, будто находилась в зале суда.
Дана стояла и смотрела на мать, не в силах справиться с бурей нахлынувших чувств. Вида Лу была одета в льняной костюм цвета лаванды, который явно стоил кучу денег. Но Дану удивило не это. На лице матери не было ни одной морщинки, на голове – ни единого седого волоска.
Никогда ни у кого она не видела такого лица и таких волос, словно накрахмаленных, а потом проглаженных. Дана с трудом удержала истеричный смех, и тут ее глаза встретились с глазами Виды Лу.
Через секунду мать уже стояла перед ней.
– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – прошипела она, растягивая губы в искусственной улыбке.
– Я приглашена, – спокойно ответила Дана.
– Но тебя здесь не примут.
– Не начинай то, чего не сможешь закончить, Вида Лу.
Ее лицо исказилось, как от боли.
– Не советую заводить меня, ты, сучка! Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
Вида Лу отошла, а Дане показалось, что у нее подгибаются колени.
– Рад вас видеть.
Дана чуть не подпрыгнула от неожиданности и улыбнулась, глядя в темные глаза Броди Калхауна.
– А я рада, что пришла.
– Пойдемте чего-нибудь выпьем, а потом я покажу вам выставку, – предложил он. – И отпущу – знаю, вы хотите смешаться с толпой.
– Вы не против, если я поснимаю?
– Я бы огорчился, если бы вы не стали фотографировать.
Все члены комитета столпились перед дисплеем. Доктор Калхаун представил Дану тем, кто еще не был с ней знаком. Она приветливо поздоровалась с каждым, потом сосредоточилась на макете больницы.
– Ну?
– Это… это… – Она замолчала.
Броди заколыхался от смеха.
– Вот реакция, которая мне нравится больше всего. Когда нет слов.
Дане не просто понравилась выполненная в миниатюре больница. Если бы она стала реальностью, то Шарлотсвилл и Янси Грейнджера следовало бы нанести на карту мира. Не обязательно в таком порядке.
– Вы похожи на ребенка, у которого появилась новая игрушка, – поддразнила она.
– Хуже, – признался Броди с довольным смешком.
Именно в этот момент вошел Янси. «Ах, – подумала Дана, – доктор прибыл и ждет восторгов».
Эта ехидная мысль заставила ее покраснеть. Дана поспешно отвела взгляд, чтобы руководитель администрации не заметил ее неловкости. «Не разрешай Грейнджеру смущать тебя, – приказала она себе. – Он всего-навсего человек, который носит брюки, и ты свободна от его влияния».
– Так что же, земля действительно готова к строительству? – спросила Дана с вымученной улыбкой.
Она знала ответ, но ей было любопытно, есть ли у кого-нибудь подозрения насчет двойной игры Шелби Тримейна.
– Пока нет, но это вопрос времени. Ждать осталось не долго, – ответил Броди. – Нам надо поднатужиться и собрать еще немного денег. Главное – Тримейн с нами!
«Тогда почему он не отдает вам землю?» – хотела спросить Дана.
– Чувствуйте себя как дома. – Броди сжал ее локоть. – Увидимся позже.
Оставшись одна, Дана сделала несколько снимков, затем наклонилась поближе к макету, чтобы рассмотреть детали. Даже не оборачиваясь, она поняла: он стоит у нее за спиной. Она чувствовала запах его одеколона и горячее тепло, исходившее от тела.
– Вы все еще злитесь?
Она обернулась.
– А вы как думаете?
– Ну, – сказал он хриплым голосом, – я думаю, что женщина не имеет права быть такой красивой.
Казалось, тишину, которая повисла после этих слов, она ощущает физически, как будто он прикоснулся к ней. Кровь бросилась в лицо. Он стоял слишком близко, а его взгляд пронизывал ее насквозь.
– Вы наглец, – с трудом шевеля внезапно онемевшими губами, произнесла Дана.
– Я знаю. Но вы все еще хотите взять у меня интервью?
– Доктор Грейнджер!
Громкий голос прервал его. Они обернулись одновременно и увидели Альберта Рамзи, который ухмылялся во весь рот.
– Что вы можете сообщить относительно конгрессмена Кроуфорда, доктор?
Казалось, в комнате покойник и это не радостная встреча, а похороны.
– Черт побери, кто ты такой?
– Репортер, вот кто. Мне известно о вас и о конгрессмене. – Глаза Рамзи обежали комнату. Он расправил плечи, как будто ему доставляло особое удовольствие оказаться в центре внимания. – Так почему бы вам не быть хорошим парнем и не высказаться?
Янси повернулся к Дане и отчеканил:
– Вы таким способом отплатили мне? Рассказали этому сукину сыну?
– Вы сошли с ума! – закричала Дана. – Я…
Он посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза стали похожи на льдинки.
– Берегитесь!
– Послушайте, доктор, это правда, что Кроуфорд пообещал заплатить вам, если вы…
Янси молча двинул кулаком в нос Рамзи. Треск хрустнувшей кости услышали все присутствующие.
– Ты пожалеешь об этом, ублюдок! – заныл Рамзи, пытаясь удержаться на ногах.
– Ты пожалеешь еще больше, если не заберешь свою камеру и не уберешься ко всем чертям с моих глаз!
Ньютон Андерсон рыгнул.
Он огляделся – не слышал ли кто, потом выругался, снова рыгнул, скривился. Погрешности в диете – и вот результат.
– Проклятие! – пробормотал он, открывая ящик стола и вынимая бутылку с микстурой. Он дважды глотнул из нее и снова заткнул пробку. Ему просто необходимо немедленное облегчение. Его толстый живот от груди до паха горел огнем, и все из-за перца, которого он наелся вчера вечером.
