Его губы находят мочку моего уха, и он сосет ее, прежде чем прикусить.
Я издаю стон, моя голова падает ему на шею. Это безумие, как что-то столь незначительное может превратить меня в бессмысленный беспорядок.
Леви не тот, с кем мне следует связываться, но мое тело этого не понимает.
Все, что я испытываю, это трепет и желание большего.
Я хочу большего.
Я хочу всего.
И это тревожно похоже на то, как думает Леви. Быть может, я сама стала королевой дьяволов.
Он опускает меня на диван и стягивает свои боксеры. Я снимаю майку через голову и закидываю ее за спину, так что мы оказываемся кожа к коже. Сердцебиение к сердцебиению.
Мои ногти впиваются в его грудь, оставляя длинные красные следы. Как он оставил свои собственные следы на моей шее, ключицах и груди.
Он шипит от боли, но в его глазах светится нескрываемая похоть.
— Тебе нравится немного удовольствия от боли, принцесса.
Он улыбается, его грешные губы нависают над моими.
— Тебе тоже, Леви.
На этот раз я провожу ногтями по его спине, вырывая у него стон.
— Конечно, — ухмыляется он, и мое сердце замирает.
Даже не смешно, насколько он великолепен.
Его пальцы спускаются по моему животу к влажным складкам, оставляя после себя обжигающее покалывание.
Он дразнит мой клитор, пока я не начинаю сопротивляться его руке, умоляя о большем.
Все зарождается в сердцевине и распространяется по всей коже. Как раз в тот момент, когда я собираюсь кончить, он заменяет пальцы своим членом, входя в меня на одном дыхании.
— О, Боже.
— Не совсем.
Его губы кривятся, а лицо становится диким от похоти и чего-то еще, чего я не могу понять.
Я держусь за его шею, пока он сосет нежную кожу моей груди. Есть ли хоть одно место, которое он оставил незамеченным?
Он садится и притягивает меня к себе, так что я оседлаю его колени. Глубина этой позы заставляет меня чувствовать его везде.
В теле.
В воздухе.
В долбаной душе.
Его губы находят мои, и он целует меня так жестко, дико и совершенно неконтролируемо, набирая темп. Его толчки грубы и непреклонны, будто он хочет запечатлеть себя глубоко в моей душе.
Он задевает приятное местечко внутри меня, и что-то во мне разбивается вдребезги.
Мы кожа к коже. От сердца к сердцу.
Нет ни одной части меня, которой бы он не владел в данный момент.
Я кончаю с хриплым криком.
Падая с волны, я понимаю, что что-то совершенно не так.
Он не воспользовался презервативом.
Я толкаю его в грудь, когда он ускоряет темп, но не могу найти слов, чтобы сказать ему, чтобы он вышел.
О, Боже.
Как, черт возьми, я могла забыть об этом?
— Выйди… — наконец выдыхаю я, отходя из ореола оргазма.
Его глаза темнеют, когда он входит в меня сильнее и быстрее, запустив руки в мои волосы.
— Леви… — я борюсь с удовольствием, нарастающим внутри меня и воспламеняющим каждое нервное окончание. — Я не на таблетках.
Я не думала, что мне это понадобится, учитывая, что я была девственницей, но я серьезно должна подумать об этом.
Словно вложив ему в голову идею, губы Леви изгибаются в задумчивой ухмылке, означающей неприятности. Он не делает ни малейшего движения, чтобы выйти. Во всяком случае, его темп становится таким диким, что невозможно за ним угнаться.
Его спина напрягается, и паника охватывает меня, как тиски.
— Пожалуйста… пожалуйста… — умоляю я, слезы застилают мне глаза.
Его рука взлетает, обхватывая мою шею, достаточно крепко, чтобы удержать меня на месте.
— Неужели иметь детей от меня так чертовски печально?
Я отчаянно качаю головой, но из-за его хватки не могу пошевелиться.
— Дело не в этом… Я не хочу стать еще одной версией моей мамы… Я н-не хочу… Леви… Пожалуйста…
Его хватка ослабевает на моей шее, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он войдет в меня, он выходит.
— В следующий раз я кончу в тебя.
В следующий раз я буду на таблетках.
Резкие вздохи оставляют меня с благодарностью. Леви не слушает приказов или просьб, но он вышел из меня.
Его брови все еще сведены вместе, когда он сжимает свой твердый, пульсирующий член в кулаке, будто он зол на это.
Я встаю на колени между его ног. Моя рука накрывает его руку, и я облизываю губы.
— Позволь мне.
Он наклоняет голову набок.
— Почему?
— Потому что я этого хочу.
Немного понаблюдав за мной, он отпускает меня. Я беру его в руку, двигая по его длине вверх и вниз.
Он втягивает в себя воздух.
— Черт, Астрид.
— Скажи мне, что делать.
Я никогда не делала этого раньше, но хочу сделать это правильно для него.
— Я нуждаюсь в твоем рте, принцесса.
Дерьмо. Почему эти слова так заводят?
Осторожно, я слизываю предварительную сперму, капающую с его головки.
Это заставляет его застонать, а глаза потемнеть и закатиться. Я повторяю это, облизывая, прежде чем взять его в рот. Это вызов, так как мой рот маленький, а он такой большой. Я осторожно облизываю его. Леви вздрагивает, снова ругаясь, и я делаю это вновь и вновь.
Он запускает пальцы в мои волосы, слегка дергая и отталкивая.
— Вот так, принцесса. Продолжай это делать.
Я продолжаю.
Есть спешка из-за того, что он находится в моей власти, как сейчас. Я должна была сделать это с самого начала.
Я ускоряюсь. Он матерится, крепче сжимает мои волосы, кончая в горло. Я пытаюсь проглотить, когда он смотрит на меня сверху вниз своим потемневшим взглядом. У него вкус завтрака и намек на его естественный, сладкий аромат.
Он вытирает уголок моих губ, и я забираюсь на него, прижимаясь губами к его рту. Я хочу, чтобы он попробовал себя на мне, как он все время дает мне попробовать себя на вкус. Стон вырывается из него, когда он углубляет поцелуй.
Кажется, что уже несколько часов мы остаемся в объятиях друг друга, медленно целуясь, слишком медленно. Это похоже на другой вид секса.
Очевидно, у Леви бессонница, но я, должно быть, измотала его, потому что он зевает и смеется, говоря, что это случилось впервые за несколько месяцев.
Все еще обнимая меня одной рукой, он протягивает другую к тумбочке. Он хватает пачку сигарет, берет одну и достает зажигалку.
Его глаза закрыты, уставшие, но в них все еще есть искра интенсивности и вожделения. Это делает меня очень бдительной. Словно я супер осведомлена обо всем. О запахе секса в воздухе. О его взъерошенных волосах Викинга. О его твердой кожи против моей мягкой. О его мускулистой ноге между моими. О его наполовину твёрдом члене, прижимающемся к нежной плоти моего бедра.
Но больше всего я узнаю о нем. Об этом красивом парне, который молча борется со своей бессонницей и тенью психического заболевания своего отца.
Мне хочется обнять его и сказать, что все будет хорошо.
Но этого никогда не будет, не так ли?
Никогда не нормально терять родителей в таком раннем возрасте. Но шрам останется навсегда. Он будет похоронен слишком глубоко, слишком далеко, чтобы до него невозможно было добраться.
Все, что я могу сделать, это остановить его от глупых поступков.
Я выхватываю сигарету.
— Этот яд убьет тебя.
Его пальцы змеятся по моему плечу.
— Убьет, да?
— Угу. Так что будь хорошим королем и перестань курить.
Он ухмыляется, и даже это выходит лениво.
— Что я получу взамен?
— Боже. Ты всегда должен получать что-то взамен?
— Всегда.
Я в шоке.
— Чего ты хочешь?
Он на мгновение замолкает, и я вижу, как он прокручивает в голове тысячу сценариев.
— Открой рот.
Это заставляет мои бедра сжаться от желания.
— З-зачем?
— Ты хочешь, чтобы я бросил курить, не так ли, принцесса?
Я киваю.
— Тогда открой свой прелестный ротик.
Я открываю. Как одержимая гормонами идиотка, я просто делаю это.
Предвкушение скручивается у меня в животе, как голодное, изголодавшееся животное. Он превратил меня в долбаное животное.
