Видимо, пытаются собрать елку, но у них это не получается.
— Что в этом году у нас Новый год ранний? — хмыкает Глеб и прижимает меня к себе, целуя в макушку.
— Смотри, погода какая клевая! — радостно кричит Алина. — Нужно ловить ощущение праздника.
— Я Сашеньке сказала, и сегодня еще привезут четырехметровую ель во двор, и трехметровую в зал с роялем. — По-хозяйски отчитывается Крис, чем раздражает даже меня.
А Глеб вообще напрягается. Потому что речь снова идет о его любимом месте в загородном доме.
— А может, я не хотел ель в зал с роялем? Или хотел, но планировал выбрать сам? Вот почему ты вечно лезешь туда, куда не просят.
— Глеб, ну что ты как маленький? Возьмешь с собой Ника, и я разрешу вам повесить на нее шарики, — смеется она, а Глеб весь подбирается и шипит.
— Ты последняя в этом доме, у кого я буду о чем-то спрашивать. Ник, подозреваю тоже.
Я осторожно кладу руку ему на предплечье и чувствую, как под моей ладонью расслабляются мышцы. Глеб выдыхает и утаскивает меня через весь этот новогодний беспредел в столовую, где меланхолично хлебает кофе Ник.
— А ты что не на этой рождественской ярмарке? — спрашивает его Глеб. — Шарики, гирлянды и прочая требуха. Я думал, дети это любят.
— Компания подкачала, — отзывается Ник, проигнорировав пассаж про ребенка. Думаю, за это утро он слышал нечто подобное не раз.
— Так присоединяйся к нашей, там Крис елку в зал с роялем заказала, — предлагаю я.
— Вот пусть себе ее в комнату и ставит, — почти одновременно заявляют Ник и Глеб, и ржут.
— И что? Мы будем без ели только потому, что ее заказал Крис? — удивляюсь я. Все же мужики весьма странные создания. Я до конца их, наверное, никогда не пойму.
— Нет, мы просто купим свою, — заявляет Глеб уверенно. — Бери куртку, и поехали выбирать елку. Ник, ты с нами?
— Может, кофе хоть попьете? — уточняет Ник. — Ну и я тоже… — Он машет перед носом Глеба чашкой.
— Ель должна быть белая, — внезапно говорю я. Парни сначала смотрят недоверчиво, а потом кивают. Мы завтракаем и едем искать ель и игрушки. А потом до ночи сидим в зале и ее наряжаем. К нам скоро присоединяется Макс, и даже Алина. Крис дуется где-то в доме, Дэн развлекает Нелли, а Саша, как всегда, занят. Но нам хватает и этой компании. Мы даже ужин просим принести сюда и едим, расположившись прямо на полу. Парни хотят использовать вместо стола рояль, но я не позволяю им этого сделать.
Выходные пролетают как миг, и едва Глеб уезжает в понедельник с утра, я начинаю скучать. Он зовет меня с собой, причем весьма настойчиво, но я понимаю, что до приема осталось всего две недели, и я просто не могу себе позволить все бросить. Мне нужно закончить мелочи, поэтому мы договариваемся встретиться в Москве в следующих выходных, когда все будет готово. Мне нужно раздобыть себе платье.
В Верещагино возвращаемся двадцать пятого декабря с утра, я закончила свою работу к пятнице, получила от Саши расчет, и сейчас, через неделю, возвращаюсь, как официальная девушка Глеба, просто отдыхать. Очень необычное чувство. Я не могу привыкнуть к этому статусу. К тому же видеться с Глебом у нас получается не так часто, как хотелось бы. Сначала я занята в Верещагине, а он на работе — нам достались только сумасшедшие выходные, которые мы провели у него. Потом я уехала к родителям, а он снова работал. Предновогодняя пора в клубе — это сумасшедшее время. Я это по Наташке вижу. Она тоже на работе пропадает круглосуточно. И вот только сейчас, мы оба выдыхаем. Сегодня нам предстоит официальное мероприятие, а после — больше двух недель отдыха, которые мы должны провести вместе.
Все ждут на прием родителей, и я очень волнуюсь перед знакомством с мамой Глеба, но судьба распоряжается по-своему. В Европе снегопад и рейсы отменяют один за другим, поэтому родители заостряют на неопределенное время, но обещают, во что бы то ни стало приехать на Новогоднюю ночь. Я, признаться, испытываю облегчение.
Но в поместье, даже без родителей удивительно шумно и людно. Все бегают по этажам, постоянно подъезжают новые машины, из которых выходят люди. Их надо устроить, разместить. Крис в алом платье с наслаждением играет хозяйку дома. Глеб с Максом на разрыв, поэтому я нахожу Ника, и мы с ним прячемся на веранде вдали от суматохи. Именно так удается пережить время до приема.
Глеб появляется перед самым началом мероприятия. Залпом выпивает бокал виски, целует меня в губы и убегает снова, потому что кто-то зовет его из холла.
— И часто тут бывает такой дурдом? — спрашиваю я.
— Ну периодически, — признается Ник. На Новый год всегда, точнее, на католическое Рождество. На Новый год тут остаются только свои. Тихо, спокойно и уютно.
— Вы всегда отмечаете Новый год вместе?
— Ну иногда кто-то не может присутствовать, но обычно, да.
— Хорошая традиция, — замечаю я, вспоминая, что у нас в семье с Новым годом сложные отношения. Мама всю жизнь работает в сменах и хорошо, если раз в три года оказывается с тридцать первого на первое не на работе. Брат, теперь уже с женой, как правило, уезжают в теплые края. Папа, пока мы были детьми, оставался с нами или отправлял нас к бабушке. Сейчас может провести время с друзьями или в мастерской, ну и я… на Новый год домой я не езжу. Приезжаю, когда у мамы выходной и возвращаются Ленька со Светкой. Это может быть третье, пятое или вообще восьмое. Новый год в моей семье — плавающая дата.
— Наверное, да, — соглашается Ник. — Когда все, включая бабушку с дедушкой, работают весь год, должна быть дата, ради которой свои дела отложат все.
— И никогда не хотелось отпраздновать веселой компанией? С друзьями, с девушкой?
— Ты знаешь, нет. В универе мы собираемся двадцать девятого. Тридцатого идем в клуб с друзьями. И второго, возможно, я поеду в Австрию кататься на лыжах. Вполне возможно, там даже будет девушка, — ржет он. — А вот с тридцать первого на первое, я
