было куда скромнее остальных: с высоким горлом и закрывало колени. Оно прекрасно подходило для этого вечера. Как и приказал отец, я распустила волосы, которые рассыпались по плечам, хотя мысль о том, чтобы быть привлекательной для Бенито пугала меня до ужаса. Я решила надеть балетки, раз уж отец ничего не говорил про каблуки.
– Лилиана, что ты там копаешься? Наши гости прибудут с минуты на минуту. Иди сюда!
Я глубоко вздохнула и вышла из комнаты. Все наладится. Если я вытерплю этот вечер, Ромеро придумает для меня способ отделаться от этого брака. Все будет в порядке. Я повторяла это снова и снова, спускаясь по лестнице, но в горле стоял ком. Фаби надел дорогой темно-синий костюм и галстук, но выражение лица у него было словно у обиженного подростка.
Отец тоже надел деловой костюм, но он выглядел так почти всегда. Он окинул меня оценивающим взглядом.
– Тебе стоило надеть другое платье, но теперь уж как есть. У нас нет времени на твои переодевания.
Я помедлила. Ярость вновь охватила меня, даже сильнее, чем прежде. Раздался звонок в дверь. Это произошло раньше, чем я сказала бы что-то, за что получила бы по лицу. Отец бросил на меня и Фаби предупреждающий взгляд, прежде чем подойти к двери и открыть ее.
Мои пальцы больно схватились за перила.
– Бенито, рад видеть тебя. Входи, входи. Ужин уже готов. Наш повар приготовил шикарное жаркое, – произнес отец чересчур дружелюбным тоном, которым говорил только с важными людьми и никогда со своими близкими.
Я едва удержала себя от того, чтобы броситься наверх и закрыться в комнате. Я больше не ребёнок. Я достойно справлюсь с этой ситуацией, а затем сделаю все, чтобы предотвратить эту свадьбу. Должен быть выход.
Но что если его не было?
Я спустилась по ступеням и встала рядом с Фаби.
Отец шире распахнул дверь, давая Браски и его дочери войти. Я задержала дыхание. И, когда мой предполагаемый супруг показался в холле, я оцепенела.
Он был высокий и тощий, с сединой в темных волосах, уложенных так же, как у отца. Но если у папы волосы покрывали всю голову, но Бенито лысел, и его череп проглядывал сквозь редеющие волосы. Его кожа была тонкой и походила на пергамент, потому что он слишком много времени проводил в солярии. Он казался стариком. Когда его темные глаза остановилась на мне, губы искривила ухмылка.
Взгляд Бенито ощущался так, словно по коже ползал слизняк и оставлял противный слизистый след. Захотелось немедленно принять душ. Рядом с ним стояла его дочь по виду едва ли старше меня, в ее глазах сквозило отчаяние. Ее положение было не лучше моего. Ей предстояло выйти за моего отца. Наши глаза встретились. Может, она думала, что я стала причиной сделки между нашими отцами? Я даже не могла винить ее. Все это казалось таким несправедливым!
Отец жестом подозвал меня. И пусть всеми фибрами души я была против, я приблизилась к ним. Фаби шел на два шага позади меня. Когда я встала сбоку от отца, он положил руку мне на талию и произнес с гордой улыбкой:
– Это моя дочь Лилиана.
Бенито чуть склонил голову, но так и не прекратил меня разглядывать. Он вроде бы ничего такого не делал, но по какой-то причине его взгляд нарушал мое личное пространство.
– Очень приятно познакомиться с тобой, – произнес он, затем подошел и расцеловал меня в обе щеки. Я застыла, но не оттолкнула его. Отец, вероятно, убил бы меня, если бы я поступила так.
– И Фабиано, – произнес отец, поворачиваясь к моему брату, который выглядел так, будто бы съел что-то горькое.
Бенито махнул дочери, чтобы та подошла.
– Это Мария.
Отец поприветствовал ее поцелуем в щеку, и меня чуть не вырвало. Мария вновь взглянула на меня. Она выглядела такой… поверженной. Но когда она вновь посмотрела на моего отца, то улыбнулась ему. Это выглядело неискренне, но отец, казалось, был доволен ее реакцией. Я почти видела, как его грудь распирало от гордости.
Отец кивнул в сторону столовой.
– Давайте поужинаем. Заодно и пообщаемся.
Отец протянул руку, и Мария подала свою без колебаний. Я знала, что мне предстоит. Но вместо того, чтобы взять мою руку, Бенито положил ладонь мне на поясницу. Я едва не отскочила от него, но сдержалась. Я не смогла выдавить из себя улыбку.
Мы вошли в столовую, и, когда я, наконец, села на стул, то едва не расплакалась от облегчения, что больше не приходится терпеть прикосновений Бенито. Он сел рядом со мной. Вскоре отец и Бенито погрузились в беседу, а я и Мария молчали. Я едва ли могла спросить ее о чем-либо важном, учитывая сидящих рядом отцов. Я погрузилась в свои мысли, но слишком часто мои глаза натыкались на мужчину, сидящего рядом со мной с сигарой во рту.
Все мои мысли были о том, чтобы поскорее вернуться в Нью-Йорк к Ромеро.
– Почему бы вам, девушки, не посидеть на диване, пока мы обсудим дела? – спросил отец, вырывая меня из потока мыслей.
Я поднялась со стула и повела Марию в гостиную. Мы сели рядом, и вновь установилась странная тишина. Я прочистила горло.
– Так странно, да? Мы сидим здесь, пока наши отцы планируют наши свадьбы.
Она опасливо взглянула на меня.
– Они хотят для нас лучшего.
Я едва не фыркнула. Она как попугай. Это ее папаша вложил ей эти слова?
– Ты сама-то веришь в это? Ты собираешься выйти за мужчину, который годится тебе в отцы. И каким образом для тебя это лучшее решение?
Вновь ее взгляд метнулся в сторону наших отцов. Она была такой послушной! Но как она стала такой? Не из-за строгости ли отца? Может быть, из-за его жестокости?
– Я стану женой Консильери. Это хорошо.
Я сдалась. Было очевидно, что она либо не планирует говорить со мной искренне, либо ей настолько промыли мозги, что она в самом деле считает так, как говорит.
– Ага, великолепное достижение.
Я не хотела грубить ей, но мои нервы были слишком напряжены, чтобы я была осторожна в словах. Но она не распознала моего сарказма. Она была слишком занята, пялясь на наших отцов.
Отец поднялся со своего стула.
– Почему бы не дать вам с Бенито время, чтобы вы поговорили, Лилиана? А я пообщаюсь с Марией.
Это было последним, чего бы я хотела. Бенито направился ко мне, и внутри меня зародилась паника. Куда мы пойдем? Я не хотела оставаться с ним
