стола, а в горле закипела кислота.
Гвидо прошел вглубь комнаты, опустился на сиденье рядом со мной и провел рукой по своим непослушным волосам. Он подвинулся ко мне слишком близко и вдохнул, отвращение пронзило меня до глубины души.
Рокко положил руки на стол, пристально глядя на Гвидо.
— Итак, между нами, ребята, какая она? — спросил Гвидо так, как будто меня здесь не было. — В эту тугую маленькую девственную киску, должно быть, было весело влезать.
Мой желудок превратился в ледяной шар, и я почувствовала вкус желчи на языке.
— Мы не насиловали ее, блядь, мы не какие-то отбросы, — сказал Рокко, и в его тоне была смертельная скрытая сила, и костяшки пальцев побелели, когда он сжал кулаки.
— Эй, никто ничего не говорил об изнасиловании, — сказал Гвидо с тихим смешком. — Держу пари, она задыхалась от этого.
Его рука тут же легла мне на колено под столом, и я яростно дёрнулась, впечатав ее в дерево наверху.
— Ах! — вскрикнул он, выворачивая пальцы назад. В следующую секунду он ударил меня так сильно, что моя голова откинулась в сторону. Боль пронзила мою щеку, и мои волосы упали на лицо, я тяжело дышала от шока.
Раздался грохот, и по моему сиденью пробежала дрожь. Я откинула волосы назад и увидела, что Рокко прижимает Гвидо к полу.
— Она не твоя, чтобы ее трогать, — плюнул Рокко ему в лицо, и глаза Гвидо вспыхнули безумным блеском.
— Поделись, — попросил он. — Я же твой двоюродный брат.
— Еще жаль, — прошипел Рокко, вставая и глядя на меня с сочувствием в глазах.
Он взял меня за руку и помог встать, пока Гвидо поднимался, а Фрэнки и Энцо в ярости смотрели на своего кузена. Они оба были на ногах, и мне хватило секунды, чтобы сообразить, что трое Ромеро прыгнули мне на помощь.
— Подвал, — объявил Рокко, и я запаниковала.
— Нет, — выдохнула я, когда он вытащил меня из комнаты. Я уставилась на него, чтобы он встретился со мной взглядом, но Рокко, стиснув зубы, смотрел только вперед, и тащил меня по коридору.
— Не делай этого, — выдохнула я, когда он толкнул меня в подвал и захлопнул дверь перед моим лицом.
— Рокко! — Я закричала, стуча кулаками по дереву, холод окутал меня.
— Какой хороший мальчик, — донесся до меня голос Клариссы. — Мартелло будет доволен.
Рокко хмыкнул, и их шаги унеслись прочь. Я прижалась лбом к двери, мое сердце сжалось в груди.
Связь, которая, как мне казалось, была у нас с Рокко, оказалась ложью.
Он не заботился обо мне.
Он заботился о своей семье.
Он заботился о том, чтобы контролировать меня перед ними. Владеть мной. Он бросился мне на помощь, только потому, что Гвидо положил руку на его игрушку. Я была всего лишь куклой в его игрушечном домике, но я больше не собиралась играть в эту игру.
Я села на верхнюю ступеньку, подтянув колени к груди и прислонившись головой к стене. Обхватив себя руками, закрыла глаза и попыталась прогнать страх, который овладел мной, как демон.
Я должна быть сильной. Придётся выживать, пока Николи не найдёт меня. Он разорвет их на части, когда приедет. И когда это случится, я должна быть сильной. Не сломанной и не слабой.
Я буду собой, когда выйду из этого дома. Если что-то и изменилось, так это то, что я стала сильнее.
Мысль о том, что Николи убьет Рокко, посеяла в моей голове темное семя, которое пустило побеги и привлекло мое внимание. Возможность того, что это произойдет, причиняла мне боль. Как будто какая-то часть меня привязалась к Ромеро.
Парень, который пытался убить меня в прошлом и потерпел неудачу. Я была его кошмаром, а он моим. Я никогда не могла позволить этому измениться. Я этого не хотела.
Дверь приоткрылась, и мои губы раскрылись в надежде. Я поднялась на ноги, задаваясь вопросом, не передумал ли Рокко в конце концов.
Я надавила, и дверь распахнулась шире. Когда я осторожно шагнула в холл, чья-то рука зажала мне рот, и меня захлестнула паника.
Меня втащили обратно в подвал и захлопнули дверь.
От Гвидо пахло затхлыми сигаретами и потом, его жирная ладонь с силой зажимала мне рот, вызывая рвотный позыв.
Он приставил нож к моей шее, пока вел меня вниз по лестнице, медленно отводя руку от моего рта.
— Если ты закричишь, я тебя выпотрошу, — прошептал он мне на ухо, и я содрогнулась от ужаса.
Звук расстегивающейся молнии привёл меня в ужас. Я рванулась вперед, но он сильнее прижал нож к моему горлу и поранил кожу, и мне пришлось отступить.
Он прижался к моей заднице, и моя спина выгнулась от отвращения.
— Только прикоснись ко мне, и ты пожалеешь об этом, — прорычала я, наполняя свой голос ядом. Ройс научил меня тактике обращения с насильниками, и мое тело жаждало применить ее, как только он ослабит бдительность.
А если не он??
Гвидо понюхал мои волосы, его рука скользнула к моей талии, а его пальцы коснулись пояса брюк.
— А теперь давай выясним, почему Рокко так защищает свою маленькую шлюху Калабрези, а?
— Я не понимаю, почему она не была прикована там внизу, — прорычал папа по другую сторону двери, и я собрался с духом, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Она была прикована, — сказала я твердым голосом, входя в гостиную, где он расположился в кресле у камина. Тетя Кларисса сидела рядом с ним на краю дивана, а Гвидо нигде не было видно. — А потом мы нашли ее полумертвой там внизу, потому что стало слишком холодно. Мертвый заложник не будет иметь большого влияния на Джузеппе, не так ли?
Губы папы скривились от отвращения, но тот факт, что он открыто не возражал мне, означал, что он согласен с моими рассуждениями.
— А почему она сидела с тобой на кухне и ела, как гость? — спросила тетя Кларисса, вздернув нос, словно почувствовала неприятный запах. Хотя так всегда выглядело ее лицо, так что трудно было сказать, делает она это намеренно сейчас или нет.
— Мы подумали, что есть смысл заставить ее работать за еду, — вставил Фрэнки. — Мы заставляем ее готовить и убирать для нас.
— Мы ведь не можем привести горничную в дом, пока она здесь, не так ли? — скучающим тоном добавил Энцо, опустившись на другой конец дивана от нашей тёти и небрежно откинувшись назад, словно ему хотелось вздремнуть.
— Ну, я бы не стала прикасаться к чему-либо, приготовленному
