губы и, тоже наплевав на всех, целую.
— Соскучился… — шепчу, прерывая поцелуй.
— В честь дня рождения сделаю вид, что ничего не видела, — раздается у нас над головами голос куратора.
Дня рождения? У кого? Чего? Чет я потерялся на мгновение. Смотрю на розовые щечки Васи.
— У тебя день рождения? Сегодня?
— Угу, — рисует пальчиком по тыльной стороне моей ладони. Анастасия ушла разговаривать с Матвеем, а я возмущенно смотрю на свою девушку. — Я все равно не собиралась праздновать, — оправдывается она. — Влада хотела устроить праздник, но тут все закружилось. Мама, квартира, у тебя из-за меня проблемы. Не до праздника сейчас.
— Ты обалдела? У тебя праздник сегодня. Твой праздник, Вась.
— А еще работа, и я совсем не выспалась. Не хочу праздновать, Ян, — взяв меня под локоть, прижимается щекой к плечу и закрывает глаза. — Вот так хорошо. Не надо больше ничего.
— Капец…
Обнимаю ее сзади за талию. Кресло мешает нам прижаться друг к другу, чем опять дико меня бесит, но Василинке и так удобно. Она ерзает, задирает ко мне голову, целует, дотягиваясь губами до подбородка и затихает, слушая вошедшего преподавателя. Успевает немного поспать на литературе, в столовой заливается кофе и выглядит уже не такой помятой.
Я же вместо того, чтобы поесть, думаю, как мы будем отмечать ее праздник. Тут опять мне на помощь приходит наш утренний разговор с Никитой.
«Когда ты в последний раз брал в руки гитару?»
Решение приходит само. В сообщении коротко излагаю план брату. Ему нравится. Он обещает поговорить с Владой и на следующей перемене они, уже активно жестикулируя, спорят и обсуждают вечер. Мне на мобильник скидывают, кто за что возьмется, и к концу занятий я понимаю, что времени в сутках мне сегодня катастрофически мало.
После лицея за мной заезжает дед. Они разговаривают с Василиной, пока мы едем в Центр к ее маме. Ждем в машине. Выходит, как всегда в последнее время, потухшая.
— Ты поедешь с нами в больницу? — неожиданно для меня у нее интересуется дед. — Может при тебе этот упрямец не будет психовать и грубить врачам? — хитро улыбается он, глядя при этом на меня.
— Поеду, конечно, — Василинкин взгляд тоже направлен на меня.
Когда они все успели сговориться? Я вроде все время рядом был!
— Не очень хорошая идея.
Не хочу я чтобы она меня совсем беспомощным видела, а в клинике я себя ощущаю именно так.
— Это очень хорошая идея! — нестройным хором заявляют дед вместе с моей девушкой.
— Давай так, — Василина берет меня за руку, дед тактично отворачивается, — твое хорошее поведение в клинике станет для меня подарком. Ты же хотел поздравить меня с днем рождения. У тебя есть отличная возможность сделать это.
— Это не по правилам, — но все равно улыбаюсь. Чертовски приятно.
— Какие правила? — она делает большие глаза. — Мы разве во что-то играем?
— Хорошая девка, — слышу довольное от деда. — То, что нужно.
Я смеюсь, а она смущенно падает лбом мне на плечо и тоже тихо смеется. Оттаяла.
Василина
Ян сдержал обещание и вел себя хорошо на приеме у доктора. Мне разрешили поприсутствовать в кабинете, пока шел диалог и знакомство с массажистом. Дедушка, скорее всего, подстраховался, поэтому меня пустили, но я тоже старалась внимательно слушать врача и запоминать, что можно моему парню, что нельзя.
Ему сделали снимок. Генерал настоял, хотел убедиться, что боли в спине его внука не опасны. Яну сменили обезболивающее, расписали прием какого-то импортного препарата, название которого я не запомнила. Сказали принимать его, пока будет проводиться курс массажа, потом заменят на другой. А еще… Еще я увидела сегодня, как у него горят глаза. Массажист пообещал заказать ему через своих знакомых какой-то специальный корсет, который поможет ему легче подниматься из кресла и дольше стоять.
Как мало Яну оказалось нужно для счастья — стоять без боли. Это же так просто для любого человека, но так необходимо для него, чтобы вернуть уверенность в себе и смелее двигаться дальше.
— Может тебе не надо сегодня на работу? — хлопает ресницами Ян, так напоминая мне сейчас Никиту.
— Надо, но мы же договорились, что вечером увидимся. Это всего несколько часов, но тебе придется дать мне списать домашнюю работу, иначе я буду вынуждена провести время не с тобой, а с учебниками.
— Я ее напишу за тебя. Не ходи никуда, — сплетает наши пальцы и все время облизывает губы, но при дедушке не осмеливается меня целовать. Я этому несказанно рада. Точно сгорела бы со стыда.
— Ян, нам на день рождения обычно дают небольшую премию, — привожу еще один аргумент.
— А-а-а… ну если только премию, — закатывает глаза. Его непослушная челка опять падает на лоб. Убираю, невесомо прикасаясь к прохладной коже.
Меня высаживают возле дома. Жду, когда машина отъедет от подъезда и скроется за поворотом. Быстро поднимаюсь на этаж. Запыхавшись, вваливаюсь в квартиру и спотыкаюсь о две пары тяжелых мужских ботинок.
Так… И что мне сегодня должно испортить настроение?
Разувшись, прохожу в гостиную. В креслах сидят двое полицейских. На журнальном столике разложены бумаги, а на диване в слезах сидит бабушка. Тетка стоит у окна, сложив руки под грудью и недовольно поджав губы.
Нет. Настроение мне сегодня не испортят. Наоборот! Оно подпрыгивает еще на шкалу вверх, потому что я знаю, зачем они пришли. С Яна снимут нелепые обвинения в воровстве.
— А хотите чай? — улыбаюсь полицейским.
У меня есть еще немного времени, я успею.
— Не откажемся, спасибо. Второй час тут сидим, — вздыхает парень помоложе. — А вы?
— А я — Василина Амелина. Живу и прописана здесь вместе с мамой.
— Можно ваш паспорт? — просит парень.
— Конечно, — ищу в сумке, протягиваю ему и бегу на кухню ставить чайник.
Возвращаюсь в гостиную к расстроенным «родственницам». Отвечаю на несколько дежурных вопросов, ни единым словом не стараясь выгородить тетку. Пусть отвечает за все, что сделала. Мне совсем ее не жалко.
Меня отпускают, я бегом собираюсь на смену, потом захожу на кухню, делаю полицейским чай погорячее и покрепче. Несу поднос с двумя кружками в комнату и успеваю услышать угрожающее:
— Уголовная ответственность за дачу ложных
