мне кровь одним взглядом. Проскальзывает кончиками пальцев по моему предплечью, но от недавней мягкости в этом жесте ничего. Если та вообще была когда-то настоящей.
Наконец, Раду усмехается. Чуть прикусив губу, кивает вниз, указывая на карточный ряд.
– Вытяни её для меня сама.
Вытягиваю пиковый туз. Точно такой же, как предыдущий.
– Ещё одну? – Раду неторопливо ведёт рукой над картами в ироничном раздумье.
Я стискиваю челюсть, глядя на очередной, уже третий, пиковый туз, часто дыша и умоляя себя успокоиться.
Ну, мухлевал и что? Меня же недавно от паники разрывало, как бы с первой карты не вытянуть чего позабористее! И слава богу, что всё обошлось... А вот, собственно, чего тянул? Щадил мою психику нежную?
Ну да, ещё ж под венец тащить. На черта ему наследник от полоумной.
В моменты, когда я не терзалась чувством стыда или страхом, конечно, сомнения в его честности проскакивали, но мне тогда не было особой разницы, в какой последовательности выполнять желания. Так было, пока я верила, что Раду хочет заполучить именно меня. Сейчас его конечная цель под большим вопросом. И это всё кардинально меняет.
– В придачу ко всему ещё и жулик...
– Нужно было нагнуть тебя сразу с порога? – резко осекает меня Раду. – Я дал тебе время привыкнуть. В чём проблема?
Ни капли раскаяния. Ни в мимике, ни в тоне.
– Проблема в том, что ты врёшь, как дышишь.
Я резко сажусь, но подняться дальше пока не получается. Смотрю на затихшего котёнка невидящим взглядом, всё так же часто дыша и не зная, с чего лучше начать. Разочарование напополам с облегчением рвут меня на части. Вот он, мой шанс.
Я солгу, если скажу, что не хочу остаться. Хочу. Но отдаю себе отчёт, что повелась на образ. Пусть одержимый и дикий, но приемлемый образ, к которому ещё можно объяснить своё влечение. Образ совершенно несоответствующий реальности.
– Посмотри на меня. – Голос требовательный, с хорошо скрытой тенью обеспокоенности. Я её слышу только потому, что знаю, у Раду есть веский повод переживать сейчас за приумножение своих капиталов.
– Видеть тебя не хочу.
– Что, даже по морде не заедешь?
– Что, даже по морде не заедешь?
Раду тоже садится. Пальцами поворачивает моё лицо за подбородок к себе. Без нажима, но властно. Долго смотрит, пристально, будто кожу срывает. И судя по нахмуренным бровям, ответа, которого искал, не находит.
Для себя я уже уяснила, что пока он объясняет мой гнев очередной придурью, радикальных мер не предпримет. Капризы он осаживает словами. Мне бы только как-нибудь продержаться. Потом хоть потоп, главное сейчас не показывать растерянности.
– Зачем такие крайности? – выцеживаю сквозь зубы, скрывая замешательство. – Ты сам себя провёл. Я других карт здесь не вижу, стало быть, мы в расчёте. Закрой за собой дверь.
– Ты не в том положении, чтобы командовать.
Ну да, внушай мне и дальше.
Поэтому весь напрягся?
– Я ухожу.
– Я разве тебя отпускал? – произносит он, раздражённо глядя в мои стеклянные глаза. – С картами или без, оставшиеся дни ты проведёшь со мной.
– Пошёл ты. – Превозмогая ватную слабость, высвобождаю подбородок из его руки. Дохожу до двери, но возвращаюсь, чтобы схватить упирающегося котёнка. – Радика я забираю с собой. Курорт здесь, знаешь ли, так себе. Даже ветеринара нет.
– Тряпки свои тоже сама потащишь?! – взрывается он, подрываясь с кровати.
Я ускоряюсь.
– Себе оставь. Можешь носить под настроение. – Быстро сбегаю в прихожую. – Замри, сказала! – Это уже возмущённому перспективой выбраться на мороз котёнку, всячески пытающемуся удрать, пока я одной рукой зашнуровываю ботинки.
– Угомонись, Влада, – увещевает Раду с претензией на миролюбивость. – Взрослые же люди. Давай обсудим...
А сам уже пятернёй совсем с другим настроением в плечо мне впивается. Фиаско всё-таки случилось неслабое – бабки уплывают.
– На хрен пошёл. – Огрызаюсь холодно, разгибая спину.
– Хватит дурить, идиотка. – Рывком меня к себе прижимает, взглядом на ремни разделывает, обдавая лицо горячим, частым дыханием. – Включи, наконец, голову. Как добираться будешь подумала?
А вот сейчас заодно и проверим, в порядке моя голова или нет.
– Дорога тут одна. Дотопаю. – Вырываюсь, оставляя в его руке прядь волос и с трудом загоняя в себя желание выцарапать ему глаза. – Отпусти, я всё равно уйду. Есть не буду, голодом себя заморю. Что ты мне сделаешь? В подвале запрёшь? Цепями свяжешь? Вперёд и с песней, я под твою дудку плясать больше не стану.
Ничего такого он, разумеется, не сделает. Иначе о браке можно сразу забыть.
– Значит, шантаж? – Его тон обдаёт меня беспомощной яростью. – Ты, мать твою, вообще меняешься? А знаешь, вали... Пошла вон. Достала.
Толкает меня к стене и следом куртку застегнуть помогает.
Уже на пороге, надев капюшон, под хлопок двери прижимаю к груди шипящего котёнка. Даже не пойму, расстроена я или нет. С одной стороны, чёрт его знает... Конечно, побаиваюсь его реакции. С другой – только на неё и рассчитываю.
Вечер выдался ненастным. Котёнок затих, свернувшись калачиком на моей груди под курткой, ноги норовят разъехаться на скользком снегу, а луна и вовсе не торопится выглядывать из-за туч. Лишь когда мне в уши недовольным гулом врывается звук внедорожника Раду, порыкивая непрогретым двигателем и шурша шинами по стянутой морозом колее, окружающий мир начинает обретать краски.
– Что и требовалось доказать, – рвётся из меня облегчение хриплым облачком пара. Я даже промёрзнуть толком не успела.
Свет фар, отражаясь от снега, слепит, в лицо мелко сыплется снежная крошка. Картинка перед глазами прыгает и искажается. Приходится щуриться, чтобы не растянуться перед ползущей за моей спиной махиной.
Вот чего он ждёт? Когда я сама, выбившись из сил, в салон залезу?
А я чего тяну? Можно подумать он первым сдастся.
Так и плетёмся, каждый на поводу своих амбиций.
Стоит подумать про островок комфорта всего в каких-то паре метров позади, и ноги начинают подло заплетаться. Первый раз мне удаётся взмахом свободной руки удержать равновесие. Ещё спустя пару шагов ботинки уже настырней решают напомнить, что для таких экстремальных прогулок совсем не предназначены. Им вторит тонкое мяуканье, мол, ты там маши культяпками, да не забывайся – придерживай меня снизу как надо, чай не самка кенгуру.
Крышечку нашего с Раду
