не нужна защита. Нельзя держать того, кто решил прыгнуть с моста. Она всё равно её нашёл, приехал, сманил, потому что не может без неё. А она всё равно побежала за ним, потому что не хочет без него. Рано или поздно он снова её покалечит или убьёт, но это её выбор. Каким бы безумным, неправильным, губительным, нечестным, несправедливым нам ни кажется чужой выбор, его надо принимать.
— Ты прав, дурацкая была затея, — докурила Ирка, затушила сигарету, выкинула окурок. — Что будем делать дальше? Изображать его друзей?
— В любом случае надо разобраться до конца. Не знаю, как у тебя, а у меня остались вопросы.
— Не знаю, важны ли мне ответы, — усмехнулась Ирка.
Север ей изменил, нашёл другую женщину, заделал ей ребёнка, женился — что тут непонятного? Он выбрал жизнь с Софией, а не с Иркой.
Типичный Север. Любил одну — теперь любит другую.
Типичный мужик. Был женат на одной — теперь женился на другой.
Ирка посмотрела на Вадима, ждущего её решения.
— Ладно, — открыла дверь такси. — Только надо заехать в магазин. Неудобно как-то заявляться в гости с пустыми руками.
Вадим кивнул. Что-то сказал водителю и тот повёз их в супермаркет.
К тому времени, как они вернулись, в доме поднялась такая суета, словно началось землетрясение и извержение вулкана одновременно
— Ана, может, всё же накроем стол в саду? — переживала хозяйка дома Лиза.
— Мам, ну в каком саду, — возражала ей юная Ана. — У нас сад — одно название.
Сад, действительно, был одно название. У Петькиной бабки на даче запущенный малинник у крыльца и тот выглядел веселее. Разве что затянутая хмелем беседка была ничего, но в ней оказалось мало места, чтобы поставить стол, а чёртов хмель оказался таким колючим и цеплючим: Ирка зря пошла инспектировать беседку и с ним связалась — кое-как избавилась от мёртвой хватки. Вернее, ей помог выпутаться Альваро, испанец с сединой в бороде.
А вот веранда между домом и длинным каменным сараем, была исключительно хороша.
Вид с неё, правда, открывался на заросший травой косогор, подозрительно похожий на свалку, но Вадим тоже одобрил веранду и юная Ана, не сводившая с него глаз, тут же вручила ему стул:
— Поможешь?
— Конечно, — легко согласился Вадим.
Кажется, девчонка, была без ума от Воскресенского и ещё совсем не умела этого скрывать, но Ирке было её совсем не жаль. Она жалела, что согласилась поехать.
Ирка не хотела ничего знать, ни с кем разговаривать, никого видеть, ни с кем знакомиться.
Но слушала, отвечала, смотрела, как Петька носится со своей Софией, даже улыбалась. Немножко приклеенной улыбкой, но других в запасе у неё всё равно не было.
И первым делом их со всеми познакомили.
Альваро, испанец, коренной галисиец, хозяин дома. Маркос, двадцати восьми лет и София, двадцати пяти — его дети от первого брака. Лиза — его вторая жена, из России. Ана восемнадцати лет, можно сказать, её дочь. Но с Аной…
— В общем, с Аной всё непросто, — вздохнула Лиза, что и знакомила всех друг с другом.
Вадим ушёл помогать мужчинам с уловом и барбекю.
Ирка взялась помогать Лизе на кухне и даже не удивилась, когда Ана, с которой всё непросто, спросила её в лоб:
— Ты ведь не жена Вадима?
— Нет, — усмехнулась Ирка и покачала головой.
— Ана, это невежливо, — одёрнула её Лиза.
— Отстать, мам. И не невеста? — дальше пытала она Ирку.
— Нет, — Ирка снова покачала головой. — У нас общий ребёнок, но это было давно. Ему уже восемь лет.
— Класс! Значит, Вадим свободен? Или у него кто-то есть?
— Думаю, бывшая жена тоже не в счёт, они развелись, а значит… — сделала Ирка вид, что задумалась. — Да, пожалуй, он свободен.
— Спасибо! — порывисто обняла её девчонка и убежала.
А Ирка вдруг поняла, на кого она похожа.
«Но как?» — растерянно уставилась она на Лизу. Откуда эта крепенькая невысокая фигурка? Этот рыжеватый блонд, так легко выгорающий на солнце. Эти глаза цвета… глетчерного льда?
— О чёрт! — как была с ножом для резки овощей в руках, так и рухнула на стул Ирка.
«Я так виновата перед ним…» — звучали в ушах слова Старой карги.
— Порезалась? — кинулась к ней Лиза.
Но Ирка даже не заметила, что раскроила палец.
— Эта девочка, Ана… — смотрела она на женщину.
— Да, — поняла та, что Ирка догадалась, заворачивая порезанный палец в салфетку. — Прижми крепче, я сейчас принесу пластырь. — И потом только добавила: — Она Петина родная сестра.
— Ничего не надо, — схватила её Ирка за руку. — Но как?
— Я надеялась, Петя сам расскажет, — села рядом Лиза. — Но чёрт с ним, пока они там заняты, — махнула она. — Да и какая разница кто расскажет, правда?
— Значит, девочка не погибла? — уставилась на женщину Ирка.
Вот в чём провинилась перед ним бабка: она не сказала правду.
Вот почему он летал в Испанию — он искал сестру.
— Но как? — повторила она.
— Петин отец вёз жену рожать, когда их машину сбил лесовоз, — ответила Лиза. — Мужчина погиб на месте, как написали в отчёте, удар пришёлся на его сторону, а женщину, его жену, довезли до больницы ещё живой. Мы ведь их ждали, он звонил в больницу, спрашивал сколько у них времени, переживал, что делать, если начнутся схватки, а на улице метель, поэтому поехали искать. И нашли.
— И девочка выжила? Но Алевтина Викентьевна…
— Девочка выжила, — кивнула Лиза. — И родилась доношенной. Девять баллов по Апгар, несмотря на аварию. Я была тогда молодым, но единственным акушером на весь район. Я слышала её первый крик и последний вздох её мамы. — Лиза посмотрела на промокшую от крови салфетку на Иркином пальце. — Давай, я всё же перевяжу.
— К чёрту! — убрала Ирка руку под стол.
— Нет, нет, подними повыше, а то кровь пойдёт сильнее, — запротестовала женщина.
— Его бабка не могла забрать грудного ребёнка, — послушалась Ирка и поставила руку локтем на стол.
— Ну куда в её возрасте двое детей? Ладно Петя, ему уже двенадцать, но грудничок?
