В голове непривычно кружится весь мир, который резко перестаёт существовать для меня. Есть только наша семья — мой сын и он. Моя персональная Вселенная.
Губы Руслана до боли впиваются в мои, терзают, покусывают, ненасытно ласкают. Шок постепенно покидает моё тело. Мой муж рядом со мной — я могу касаться его и чувствовать, поэтому, чтобы не терять время, встаю на носочки, обхватываю ладонями его лицо и отвечаю на поцелуй так же несдержанно, дико и горячо, словно он наш последний.
— Ты приехал… приехал… — шепчу ему, чуть позже отстраняясь.
Мои пальцы гладят его — скользят по скулам, губам и лбу. Я могу с закрытыми глазами воспроизвести каждую чёрточку его лица, но точно помню, что вот этого неровного шрама на виске никогда и не было. Сердце болезненно ноет и кровоточит от мысли, что Куратову там было не просто. Его наверняка пытали, мучили, издевались… Но я излечу его. Обязательно излечу своей любовью.
— Соскучился, — коротко говорит Руслан.
Я это чувствую.
Он запускает пальцы в мои волосы, по-хозяйски прижимает к себе, ещё раз коротко целует в волосы.
Я продолжаю прижиматься к нему. Трогаю ладонями его грудь и рельефный живот, осыпаю его лицо поцелуями и жадно им дышу. Он здесь, он со мной, он приехал.
Сквозь прилив нежности к мужу, я понимаю, что хотела бы познакомить его кое с кем очень важным для нас, да и муж переводит взгляд на коляску, где начинает копошиться наш сын.
— Я назвала его Адам, — произношу негромко. — Мне показалось, что это имя ему подходит.
Несмотря на то, что у Руслана восточные корни, он никогда не относил себя ни к одной из религий. Жизнь в детском доме научила его верить только в себя.
— Хорошее имя, Ева, — отвечает Руслан, не глядя на меня. — Мне нравится.
Я впервые вижу Куратова таким… эмоциональным. Уголки его губ несдержанно плывут вверх, а глаза буквально «улыбаются», когда он подходит к коляске и любуется сыном. Только сейчас замечаю, что соседа по имени Макс и след простыл. Но в какой момент он ушёл, я даже не заметила.
— Он — идеальный младенец, — рассказываю Куратову смеясь, когда мы проходим в дом всей семьей. — Спит всю ночь безотрывно, редко плачет, улыбается, когда я говорю с ним и даже дает мне заниматься… Я говорила тебе, что записалась на курсы дизайна и прохожу их дистанционно?
Куратов держит на руках Адама, сосредоточенно на меня смотрит и слушает каждое моё слово. Наш сынок находится у папы в руках отчего кажется ещё более крошечным, чем мне казалось. Куратов целует его в макушку, вдыхает его молочный запах и вновь переводит свой взгляд на меня. Я понимаю без слов — это означает благодарность.
А говорю я так много, что сама себе удивляюсь. Мне хочется рассказать ему всё. Всё, что было с нами, пока Руслан отсутствовал. Нам было плохо без него, но теперь же всё будет по-другому?
— Ты молодец, я горжусь тобой, — отвечает Руслан в ответ на мои речи.
— Я не слишком много говорю? Могу помолчать, если ты устал…
— В самый раз, Ева. Я соскучился по твоему голосу.
Сердце наполняется теплом и становится больше. Я готова на многое, чтобы получить ещё один шанс быть вместе с ним и всё исправить.
Первый совместный день наполнен искренними улыбками и смехом. Так странно — учить взрослого человека обращаться с маленьким ребёнком — менять подгузники и переодевать, но у Руслана всё получается с первого раза. Просто не может быть иначе, потому что они идентичны и созданы друг для друга — отец и сын.
К концу вечера я кормлю Адама грудью сидя в кресле-качалке, а Куратов завороженно за нами наблюдает и молчит. В комнате слабо горит ночник, слышатся забавные причмокивания нашего сына. Он страстный любитель покушать, отчего за первый месяц своей жизни набрал гораздо больше положенного. Когда я заканчиваю кормление, Руслан поднимается с места и выходит из детской. Кажется, ему поступил важный звонок, потому что до меня доносятся отголоски его речи.
Мне вдруг становится страшно, что это ненадолго. Наша семейная идиллия и он. Мы теперь всегда будем вместе? Руслан приехал сюда насовсем и нас заберет? Нам с сыном грозит опасность или уже нет? Миллион вопросов проносятся в моей голове, пока я осторожно опускаю сына в кроватку и слегка покачиваю.
Адам крепко засыпает и размеренно сопит. Делаю свет ночника ещё тише, включаю видеоняню и выхожу из комнаты, чтобы найти Руслана. Нам нужно чаще говорить, понимать и доверять друг другу. Если мы только сможем быть вместе, я обещаю, что больше его не подведу.
Руслан сидит в гостиной и хмурится, разговаривая по телефону. Я застываю в дверном проёме и украдкой любуюсь им. Он по-прежнему невероятно красивый и мужественный, а ещё, больше ни капли не пугает меня. Только сильнее манит и притягивает своей мощной энергетикой.
— Думаю, что недолго, Давид, — отвечает он собеседнику. — Хорошо, я сообщу тебе.
Мне становится неловко, что я стою и подслушиваю, поэтому делаю шаг вперед. Руслан замечает меня и проходится взглядом по моей фигуре. После родов у меня прибавилось несколько килограмм, но учитывая то, что до беременности многие относили меня к больной анорексией, сейчас все стало в самый раз. И грудь сделалась значительно больше.
Чёрные глаза вспыхивают порочным огнём, визуально пожирают и берут меня. Он не прощаясь отключает телефон, бросает его в сторону и похлопывает по дивану.
— Иди ко мне, маленькая, — произносит Куратов хрипловатым голосом.
От его приятного тембра по коже идут мурашки, а низ живота моментально сводит от предвкушения. Я ступаю босыми ногами по полу и подхожу ближе, как он того просит. Куратов делает глубокий вдох, когда я останавливаюсь напротив. Берёт меня за кисть руки, притягивает к себе и усаживает на свои бёдра.
Несдержанно ойкаю, потому что Руслан задирает моё короткое платье до талии, сминает ладонями ягодицы, а я, сквозь тонкое кружево трусиков, ощущаю под собой его каменную эрекцию.
Закрываю глаза и двигаюсь бедрами вперед-назад. От трения между нами внизу живота происходит настоящий пожар. Руслан часто дышит, находит губами мои губы, царапает своей щетиной и терзает мой рот. Я тут же берусь за пряжку его ремня и пытаюсь сделать то, отчего пульсация внизу живота уменьшится и произойдет разрядка. Я хочу его в себе.
Мои движения сумбурные и хаотичные, поэтому данное действие удается мне далеко не сразу. Руслан помогает мне. Мягко отводит мои руки в стороны, с легкостью щёлкает пряжкой ремня, расстегивает ширинку и опускает мою ладонь на свой член. Он горячий и твёрдый, со вздутыми венами и гладкой бархатной кожей. Сквозь рык Руслана провожу ладонью от основания до самой головки, а потом обратно.
— Я хочу тебя, Ева, — говорит он, отстранившись. — Но не знаю, можно ли тебе после родов?
Руслан опускает свою руку на мою шею, поедает хищными глазами, противостоять которым просто невозможно.
— Да… Да, Руслан. Я тоже… тоже хочу тебя, — облизываю кончиком языка свои губы.
Слышится треск моих трусиков. Они безвольно улетают куда-то на пол. Руслан приподнимает мои ягодицы и направляет член к самой промежности. Проводит головкой по клитору, растирает обильную влагу. Сцепив зубы ругается и шепчет, что я его девочка и он дико скучал по мне. В третий раз. Я это знаю. Чувствую.
Одно движение и Руслан насаживает меня на себя. Я всхлипываю, потому что он большой, а мои роды были не так давно и неприятные ощущения всё же присутствуют, несмотря на моё желание. По виску стекают капли пота — мне жарко в этой комнате, хотя кондиционер работает в полную мощность.
Скрещиваю руки, снимаю с себя чёртово платье и остаюсь перед ним в одном бюстгальтере. Руслан целует мою шею, ранит кожу свой щетиной, оставляя на ней красные отметки и двигается во мне несдержанно и быстро. Он изголодался по мне, а я успела забыть о том, что заниматься сексом с собственным мужем это так приятно.
Спустя несколько толчков боль притупляется и на смену ей приходит удовольствие. Оно разрастается во мне всё шире и больше, и я сама начинаю двигаться настречу. В такт. У нас получается идеальный тандем, потому что мы оба желаем доставить друг другу удовольствие и жадно получить того же взамен.
