Влажные звуки, витающие по гостиной, бьют в уши и проносятся по нервным окончаниям. Перед глазами сверкают салюты, а тело пробивает легким разрядом тока. Я сотрясаюсь в его руках, положив руки на широкие плечи и царапаю его до кровавых ссадин. Растворяюсь в его запахе, горячей близости и желании, которое нас объединяет. Где-то на пике удовольствия, выкрикивая его имя, я склоняюсь над ухом Руслана и тихо, будто нас могут подслушать, произношу:
— Я люблю тебя.
Куратов изливается в меня следующим. Спермы так много, что мы оба перепачканы ею. Все это так интимно и так заводит, что Руслан требует ещё один заход, а я, конечно же, не против.
— Нам нужно в душ, — Руслан с легкостью подхватывает меня на руки и несет прямо по коридору в сторону ванной комнаты.
Несет бережно и нежно, словно я хрустальная ваза, а он — боится меня потерять и разбить. Несмотря на то, что ответ на свое признание я не получила, знаю, что Руслан просто не считает нужным попусту говорить. Его любовь к нам с сыном я вижу в каждом его жесте и каждом движении. И радуюсь тому, что это взаимно.
Глава 48
* * *
Утро будит меня тихим писком из детской спальни. Я открываю глаза и понимаю, что уже наступил день. Паника наполняет моё тело, потому что Руслана рядом со мной нет, хотя вчера мы засыпали вместе в объятиях друг друга.
Сердце делает резкий кувырок в грудной клетке и до боли сжимается от мысли, что мне всё это приснилось. Откидываю одеяло, смотрю на своё обнаженное тело и постепенно прихожу в себя. Глупости. Каждая клеточка моего тела до сих пор ощущает ту ласку и наслаждение, которое дарил мне муж. Кожа усыпана мелкими синяками, а на груди алеют мелкие царапины от его щетины — следствие того, что ночь была длинной, бурной и совершенно точно не была сном.
Паника тут же уходит на второй план, я надеваю на себя домашний костюм из шорт и майки и захожу в детскую, где нервничает мой малыш. Я беру его на руки, занимаю своё излюбленное место в кресле-качалке и прикладываю Адама к груди. Слышатся характерные причмокивания, меня наполняет уверенность в том, что теперь будет всё хорошо.
Вид из детской комнаты открывается просто прекрасный — видно песок и спокойный океан, волны которого будто бы лениво прибивает к берегу. Мне нравится здесь жить. Я ощущаю умиротворение и спокойствие, без толпы охранников за своей спиной с оружием и приличным кортежем.
Сынок заканчивает есть и вновь засыпает. Это означает, что у меня есть немного времени для себя. Я принимаю душ, привожу себя в порядок и выхожу на кухню, чтобы позавтракать. Не имею малейшего понятия, где находится Руслан, но пытаюсь приучить себя к тому, что его приезд не означает, что он не может быть где-то ещё кроме нашего дома.
По обычаю, включаю на своём планшете российский новостной телеканал, достаю из холодильника яйца и овощи для салата. Люблю, чтобы завтрак был лёгким и так непривычно, что я готовлю порцию не только для себя, но и для Руслана.
— … известный в городе политический деятель Михаил Соколов совершил самоубийство. Он был найден сотрудниками компании в собственном кабинете вчерашним утром без признаков жизни. Что стало причиной такому поступку и пытались выяснить наши сотрудники…
Я замираю на месте и почти не дышу. Беру в руки планшет, проматываю назад и слушаю ту самую информацию ещё раз. Для меня это было ожидаемым поступком, ведь Руслан не вышел бы на свободу до тех пор, пока Михаил вставлял ему палки в колёса и всячески пытался навредить, но, наверное, я все же надеялась на то, что правосудие поступит по совести и чести. Значит, ошибалась.
Я вижу за окном Руслана. Он трусцой направляется к нашему дому. Без футболки, в одних шортах, и он всего лишь совершал утреннюю пробежку возле пляжа. Ночью Куратов сказал мне, что с него сняли все обвинения и я могу не волноваться об этом. Его с трудом можно назвать законопослушным гражданином, и я правда не знаю, чего ждать от него дальше. Это пугает меня, ведь теперь я несу ответственность не только за себя, но и за сына. По идеальному телу моего мужа стекают капли влаги. Волосы мокрые, забавно торчат вверх. Кажется, после пробежки он искупался в океане и освежился. Я тоже любила так делать в Испании.
— Доброе утро, Ева, — уголки его рта непривычно поднимаются вверх.
Он посылает мне улыбку, а я улыбаюсь ему в ответ и тоже желаю доброго утра. Оно у меня действительно доброе, несмотря на вопросы, которые всё ещё остаются открытыми и гложут меня.
Внезапно мой нюх улавливает запах гари — это мой омлет чуть не сгорел, пока я отвлеклась и любовалась мужем. Поворачиваюсь к плите, перекладываю его на тарелку и вбиваю вторую порцию на сковороду.
Я вздрагиваю, когда сильные руки мужа опускаются на мой живот, его разгоряченное тело вплотную прижимается к моему, а пальцы скользят под резинку шорт и находят там чувствительную точку, заставив меня выгнуться дугой и закусить нижнюю губу.
— Чур, мой омлет тот, который сгорел, — хрипло произносит Руслан над моим ухом.
— Договорились, — отвечаю сдавленным голосом.
Его пальцы всё ещё скользят во мне, картинки перед глазами становятся нечёткими, я расслабляюсь, опираюсь спиной о тело моего мужа и выключаю плиту. Руслан не даёт мне расслабиться. Резко подхватывает на руки, усаживает на кухонную столешницу и разводит мои ноги в стороны, снимая с меня шортики.
Несмотря на ночной марафон, под конец которого я совсем выбилась из сил, сейчас моё тело так же отзывчиво реагирует на его касания, поцелуи и по-прежнему жаждет заполучить его в себе. Наверное, пресыщение им просто для меня невозможно. Я буду требовать ещё и ещё, пока хватит сил.
Руслан упирает свою твёрдую эрекцию между моих ног и одним рывком заполняет меня собой. Я вскрикиваю от удовольствия, поднимаю голову вверх и встречаюсь с его взглядом. Рассеянным, дезориентированным и скользящим по моему лицу. Мне нравится то, что я смогла выбить из него равнодушие и холодность, наполнив его теплом и желанием.
Мы одновременно достигаем пика своего удовольствия. Он помечает меня собой, заполняет своим семенем и вновь несёт в ванную комнату. Заботливо смывает сперму водой, словно маленькую достает меня из душевой и укутывает полотенцем, обещая, что сам займется завтраком.
Я возвращаюсь в комнату, переодеваюсь в лёгкое и воздушное платье, расчёсываю волосы и, подойдя к кровати своего сына, замечаю, что он начинает просыпаться. Мы с Адамом выходим на кухню вместе, где за плитой орудует Куратов. Так странно видеть его готовящим завтрак, что улыбка на моём лице становится куда шире, чем раньше.
— Доброе утро, Адам, — произносит Руслан с каплей нежности в голосе.
Так он не разговаривает даже со мной, но я, конечно же, не ревную. Куратов целует сына, после чего я укладываю его в электрокачели, включаю весёлую мелодию и занимаю место за обеденным столом.
Поставив возле меня приготовленный завтрак, Руслан садится напротив. Бросает взгляд на ожившее изображение новостей на планшете, затем смотрит на меня и вопросительно вскидывает брови.
— Хочешь поговорить?
— Да, наверное, нам нужно, — вздыхаю и откладываю столовые приборы в сторону.
— Обычно я напираю и делаю то, чего хочется мне, но не сейчас, Ева, — произносит Руслан.
Что творится в моей душе на данный момент я не могу выразить одними словами. Вступление уже пугает меня. Неужели он оставит нас?
— Я хочу дать тебе выбор. И хочу, чтобы ты руководствовалась только личными желаниями и интересами нашего сына, — продолжает, глядя мне в глаза. — Остаться здесь я не могу при всем своем желании.
Рвано дышу, чувствуя, как сбивается сердечный ритм и отплясывает в грудной клетке чечётку.
— Но ты можешь жить с Адамом, как и жила. В Майами проще, я это вижу и понимаю.
От серьезности в его голосе мне становится холодно и неуютно. Я прячу руки по стол и растираю ладони, нервничая и беспокоясь о том, что это конец всему, что было.
