А еще он должен был поговорить с Ваней.
Я вытянула ногу, нечаянно касаясь коленкой его уха, он естественно заерзал.
«Как дала бы подушкой поперек морды, чтобы не спал, когда не положено, тебе еще всю вчерашнюю кашу разгребать, гад».
А знаете что, честно признаться, я даже не сердилась на него, не обижалась. Мне, как и каждое утро до этого, хотелось прижаться к нему, поцеловать, понежиться пусть и недолго, но в постели. Кстати и утренние игрища никто не отменял.
Я свесила ноги с дивана и села. Артем неосознанно что-то хрюкнул, и чуть поменяв положение, съехал на пол, шибанувшись лбом.
«Так тебе и надо».
Он открыл глаза и тут же посмотрел на меня.
Наше молчание было слишком очевидным, но по глазам было видно, что он находится где-то на грани личного раскаяния. Я, также молча, ушла в ванную, умылась, не торопилась специально, а когда вернулась, Артем, нахмурившись, стоял на кухне, держа в руке дымящуюся кружку и сигарету в зубах. Умывался прямо тут же, в кухонной раковине, видимо.
— Нам стоит поговорить о том, что произошло и о том, что чуть не произошло.
Я прыгнула с места в карьер, не видела смысла ходить вокруг да около, тем более знала, что он терпеть не может, когда к главному подбираются слишком долго. Четко и конкретно, по факту.
— Я тебя слушаю, внимательно.
— Серьезно? — я так громко фыркнула от негодования, что удивилась сама себе, — Вообще-то это я должна внимательно слушать, но хорошо, давай начнем с меня. Пробежимся по списку вопросов или будем…
— С какого момента у вас началось?
Артем даже не дал мне договорить. Буравил меня взглядом и судя по крепко сжатой в руке горячей кружке, еле сдерживался, чтобы не вцепиться мне в глотку.
А я смотрела на него и понимала, что должна сделать все, чтобы он поверил мне. А иначе никак. Я не смогу без него. Ничего не будет без него. Меня не будет без него. Этот мужчина доводил меня до безумия своими выходками, замашками дикаря, но таков был мой «мир».
Я все больше и больше предавала себя, теряла свое «лицо», гордость, самоуважение только из-за того, что так всецело покорялась ему, преклонялась, боготворила.
Да, я его боготворила.
— Я ни одного дня, с самого первого момента нашей встречи даже не думала о другом мужике, я каждую ночь засыпаю с мыслью о тебе и каждое утро просыпаюсь с мыслью о тебе. О чем может вообще идти речь? Да, я часто совершаю глупые поступки, необдуманные, детские, которые тебя бесят, но это совершенно другое. Я никогда даже представить себе не могла, чтобы предать тебя и наши чувства. Это для меня важнее всего сейчас. И мне до слез обидно, что ты можешь себе позволить так думать. Я была верной с самого начала и буду до того момента, пока ты не решишь, что тебе это не нужно.
Артем внимательно слушал, не перебивал, только изредка делал небольшие глотки из кружки, все время пристально смотря мне прямо в глаза.
— Как ты оказалась с ним на свадьбе?
— Андрею нужен был свидетель, тебя по понятным причинам не могли позвать, Мишка был в больнице, кроме Вани других вариантов не рассматривалось. Я сама узнала почти перед росписью, отказываться было слишком поздно. Да и к тому же, Ваня хороший человек, мне не хотелось его обижать, отказываться от праздника только из-за него.
— Хороший человек?
— Он твой лучший друг, между прочим.
— Это мы еще проверим, кто друг, кто враг, а кто так…
- Следующий вопрос.
— Почему не сказала мне про свадьбу?
— Потому что Софа слезно умоляла меня молчать. Это был важный дня нее день, она не могла позволить кому-либо испортить его, даже если это был ты.
Артем тяжело вздохнул и опустил голову. Наверно он думал, мне казалось, я слышала, как роились мысли в его голове.
- Я никогда не прощу тебя, если ты мне изменишь. Никогда, слышишь? Будь на твоем месте кто-то другой, возможно бы я не так реагировал на эту ситуацию, но все, что касается тебя… Я никогда тебя не прощу, — он говорили это так четко, твердо, смотря мне прямо в глаза.
И я видела, какой ураган в них бушевал.
Цунами, топившее меня с каждой секундой все больше и больше.
Он не скажет, он промолчит, может обидеться, надуться, только вот глаза скажут все за него. И прямо сейчас я отчетливо видела, как эта тема с моей «неверностью» доводит его до грани, как ему больно и неприятно, как он злится и боится одновременно.
Я была для него, как и он для меня — самой большой наградой и самым большим наказанием. Но, несмотря на это, да если честно, плевать мне на все эти условности, мы все равно не сможем отказаться друг от друга. Как бы больно мы не ранили друг друга, все равно я буду зализывать его шрамы, а он мои.
— Никогда и не с кем. Я поклялась вчера всем, что у меня есть, и сделаю это снова. Лишь бы ты мне верил и доверял, — Я подошла к нему, беря его лицо в ладони. Небритые щеки щекотно покалывали кожу, но это было одно из моих любимых ощущений, которые он мне дарил.
Усталость просвечивала его насквозь. Он как будто похудел, постарел за эти дни, на лице появилось больше морщинок, а на висках больше поседевших волос.
Но я стояла, прижимаясь к нему всем телом, гладила его по щекам, трогала все новые, неизвестные для меня на это утро морщинки, целовала каждую родинку на лице и молилась только об одном: чтобы нам позволили быть вместе настолько долго, насколько это было возможно.
— Насчет того, что произошло дома…
— Я знала, что ты этого не сделаешь.
Артем замолчал, обнимая меня руками за талию и сильнее прижимая к своему телу. Кроме его рубашки, наспех застегнутой на пару пуговиц, на мне ничего не было, поэтому он с особым удовольствием наслаждался своим положением.
— Такого больше не повторится, я обещаю. Я как будто…
— Не надо, — я прикрыла его рот ладонью, надеясь, что сейчас не разревусь у него на глазах, — Не надо, ничего не случилось. У нас все хорошо. Мы сможем это забыть.
И я смогла это забыть буквально через пару секунд, когда он наклонился, зарываясь носом в мои волосы у шеи, и целовал ключицы, оттягивая воротник собственно рубашки вниз.
— Ты всегда должна мне сказать, когда не хочешь, знаешь об этом?
— А что делать с тем, когда хочу?
— Тоже сказать. И я буду думать, как осуществить мечту просящего…
После вчерашнего вечера все воспринималось иначе. Мы вернулись на диван в гостиной, только уже вдвоем — я без рубашки, а он, лежа на спине. Теперь он прикасался ко мне по-другому, так нежно и ласково, смотрел с теплотой, но с прежней чертовщинкой в глазах.
Прямо сейчас я видела, как на самом деле выглядела любовь.
То, как он заправлял мне волосы за ухо, когда я наклонялась к нему для очередного поцелуя, а он в это время входил в меня, так медленно, осторожно, что в глазах темнело от удовольствия. Но все равно, я чувствовала настоящую мужскую хватку, в каждом его прикосновении я чувствовала силу, доказательство того, кому я принадлежу на самом деле.
Он позволял мне хозяйничать. Я была сверху, находя свой собственный ритм, переплетала наши пальцы, а иногда царапал его грудь. В это раз я даже позволила себе оставить ему на шее засосы. Я млела от счастья, парила в какой-то своей невесомости, в то время, когда он все-таки забрал инициативу и немного ускорялся, вгоняя свой член на всю длину.
Я завыла, честное слово. Легла на него сверху, сжимая коленями его бедра, а он прижал меня сильнее, где-то в районе поясницы, лаская пальцами ягодицы.
— Пора, малыш…
Единственное, что я услышала, как, будто сквозь толщу воды, потому что в ушах ухало собственное сердце.
Артем прикрыл глаза, и я почувствовала теплую сперму, которая толчками покидала его тело, и, впиваясь зубами в его плечо, последовала за ним.
Вот для чего люди придумали скандалы и всякие ругачки.
Для собственного наслаждения.
Попробуйте, вам понравится.
