Он тут же переворачивается, садится на кровать, немного морщась, хорошо я прошлась по мягкому месту. Усаживает к себе на колени, гладит по голове, как маленькую, прижимает к груди, начинает утешать,
- Ну, что ты, девочка моя, всё хорошо! Не бойся, ничего плохого не случиться, не так-то просто меня убить!
— Я — монстр? — всхлипываю ему куда-то в шею.
— Ты — нимфа! — смеётся. Он опять смеётся, он разрывает мне душу!
— Что со мной твориться? Я не понимаю?
— Ты не умеешь избавляться от негатива, любимая, всё в себе копишь. От этого тебе плохо. За всю жизнь порядком набралось. Я пока нашёл только один канал выхода, вот такой…
Слёзы высыхают, он укачивает меня на коленях, в его тёплых объятиях и правда, становится легко, тревога покидает и, главное, не помню на что, вообще, обижалась. Он чутко ловит перемену во мне и начинает целовать, не спуская с рук. Опять его безумная энергетика заставляет переключиться на иное занятие. Тут же оказываюсь на постели, мой халатик летит в одну сторону, бельё в другую,
— Полетаем, нимфа?
— Полетели, мой ангел!
Налетавшись, как никогда, засыпаю в его объятиях без единой мысли, забыв обо всём. Наверное, так спят младенцы, легко и беззаботно, необычные ощущения…
Просыпаюсь с рассветом, обдумываю вчерашнее. Пожалуй, мой крылатый прав, я стала копилкой негатива, прилипавшего ко мне последние годы, как булавки к мощному магниту, один Антон со своим абьюзом чего стоит. Саньке удалось поднять меня из руин, возродив способность к новому чувству, но ненадолго. Тут уж, объективные обстоятельства. В результате, вместо законной эйфории на полгода хотя бы, а при хорошем раскладе на долгие годы, я снова провалилась в чувство беспросветной вины и обмана. По идее, весь этот депрессняк должен был меня свалить надолго, если не окончательно, отбивая всякое желание заводить новые отношения. Да, вообще, по итогам всех неудач, которых хватало и до Антона, пора было собирать вещи и в монастырь. Разочарование накатывало такое, что никого бы не подпустила на пушечный выстрел до конца жизни!
И тут на меня, как снег на голову, свалился эльф, да ещё оказался тонким психологом, а скорее, я бы сказала, эмпатом. Как любой эмпат, он тонко чувствует настроения других, чужие волнения, страдания, боль, считывает, освобождает их, забирая негатив на себя, но вот методы, очень уж оригинальные. Или всё это только в отношении меня? И вот ещё, что странно: он не прячется от людей, и не иссякает, в отличие от вечно страдающих, чувствительных эмпатов. На них крикнуть-то погромче нельзя, тем более, психануть, это считай, что кожу живьём содрать. А Серж, наоборот! Настолько силён психологически, что гоняет меня по шкале эмоций с бешеной скоростью так, что про депрессию я ничего не помню… Сегодня едем с предками знакомиться? Чудесно! Вообще, здорово!
А мой белокурый демон всё ещё сладко спит, обнимая подушку. Даже как-то непривычно, он же обычно любит на спине, раскинув руки… И тут меня осеняет нехорошая догадка… Аккуратно отгибаю одеяло… так и есть! Дело моих золотых рук живёт и поныне, не приснилось и никуда не исчезло, правда, полосы не такие яркие, как вчера, но припухшие и всё ещё довольно красные! А он просыпается!
— Ксе-ень, — тянет лениво, не размыкая век. До чего же хорош! И какая же я беспощадная сука! И, главное, за что?! В порыве глубокого раскаяния, кидаюсь целовать красные рубцы, умоляя,
— Прости, прости, прости! Больше никогда, ни за что! — слёзы сами фонтаном льются из глаз, сроду столько не ревела, а тут за два дня месячная, да нет, годовая норма осадков!
— Ксень, — поворачивается аккуратно на спину, втаскивая на себя, как тогда в домике, взгляд тревожный, — ты чего ревёшь?
— Там, там, — шмыгаю носом и утыкаюсь ему в грудь, не поднимая глаз от стыда, выдавливаю, — рубцы остались… Тебе, наверное, больно и спать плохо было?
— Не выдумывай, — обрывает мои терзания, — я уж забыл, и выспался прекрасно.
— Но, всё равно, больше никогда, никогда этого не повторится! — обещаю с жаром, наконец-то поднимая зарёванные глаза.
— Ой, ли? — смеётся, — не обещай! Не то, что никогда, ты даже сегодня не знаешь, что сделаешь!
— А, ты знаешь? — начинаю чувствовать какой-то подвох.
— Не уверен, — уходит от ответа, — но запомни, ты ещё ни разу ничего не сделала против моей воли! Так, что не винись… И, кстати, я знаю, что мы сделаем прямо сейчас.
— Я, кажется, тоже, — успокаиваюсь и чувствую, — твой ангел проснулся!
— Полетаем, плакса?
— Полетели, хитрец!..
***
Визит в эльфийское родовое гнездо уничтожил весь позитив, которым Серж так упорно заряжал меня в последние дни и ночи. Мне было некомфортно и не понравилось, и я не понравилась, мамуле уж точно…
Загородный дом оказался загородным замком на гектарной территории ухоженных угодий, хотя под снегом не особо поймёшь, но дорожки расчищены так, что даже не догадаешься, какое на дворе время года. У входа нас встретил… дворецкий или, как там они его называли, не помню. Внутри всё кричало о достатке и роскоши…
***
Мой наряд, который я тщательно продумала, чтобы соответствовать этикету, в этих стенах показался абсолютно заурядной повседневкой. Хотя, ансамбль, состоящий из тёмно-серых твидовых слаксов и шёлковой чёрной блузы, был куплен в брэндовом магазине за бешенные, по моим меркам, деньги. Чёрные замшевые ботильоны на тонком каблуке и волосы, уложенные крупной волной, довершали элегантный образ. Плюс аксессуары, как я люблю, крупные, но лаконичные и немного: массивная авторская подвеска на длинной тонкой цепочке и наручные часы — браслет в том же стиле. Всё, никакого перебора! Мне казалось, что сама себя превзошла, на Серже провела испытания,
— Еstrella inaccesible! — выдал что-то по-испански, не сводя вмиг потемневших глаз.
— Надеюсь, это прилично? — уточняю на всякий случай.
— Недоступная звезда, — переводит.
В, общем, лучше бы не смогла, даже если бы знала, что это всё не то.
Ангел мой тоже весь на стиле, красив, как бог. Ничего у них планочка обозначена! И это называется, посидеть в семейном кругу, так сказать по-домашнему!..
***
Во-первых, всё началось с небольшого конфуза, может быть поэтому, остальное только ухудшало моё положение. Сначала навстречу выкатился брат, потом предки. Конечно, Серж предупреждал, что породой пошёл не в родню, но не настолько же. Мужчина средних лет, в классическом сером костюме ростом не выше метра семидесяти, квадратно-гнездового типа, довольно смуглый и черноволосый, круглолицый, будто по циркулю чертили, кинулся на грудь высокорослого стройного эльфа, вернее, под грудь. Сержу даже пришлось слегка пригнуться, чтобы принять знак внимания на равных. Только они успели довольно нежно пообниматься, как инициативу перехватил ещё один кубик, в мягком трикотажном джемпере по-домашнему, примерно такого же сложения. Он тоже искренне потискал Сержа докуда достал, и когда тот наклонился, ласково потрепал макушку и расцеловал в обе щеки. Далее, подошла очередь дамы в дорогом, идеально сидящем платье-футляре светло-бежевого цвета, которое ей необычайно шло. Серж очень тепло и нежно опустил голову ей на плечо, так что дама смогла погладить белокурую шевелюру, резким контрастом диссонирующую с её собственными волосами, потом зацеловала всего, не в силах оторваться. Углядела рассечённую бровь, хотя, уже практически незаметно стало, нахмурилась,
— Мальчик мой, что это?
— Так, ерунда, поскользнулся, упал, очнулся — гипс, — отшутился Серж.
— Я всегда говорила, что ты невнимателен и неосторожен! — в голосе послышались капризные нотки, но он перехватил её руку, потянувшуюся к брови, и поцеловал, тем самым закрывая тему. Боже, какой ужасный маникюр! Нет, он, конечно, выполнен идеально, но не могу смотреть спокойно, на длинные, заострённые на концах, кроваво-красные ногти. Они напоминают мне когти грифа, только что разодравшего плоть, ещё не остывшей жертвы. В остальном, дама привлекательна, даже, красива. Она достаточно стройна и элегантна, хотя небольшого роста, кожа светлее, чем у мужчин, волос тёмный, но возможно цвет не свой. Но на фоне Сержа и она кажется смуглянкой и чернавкой. В лице ничего общего…
