— Моя?!
— Есть сомнения? — смеюсь.
— Но, когда?!
— Слишком азартно мы летали, так, что я обо всём забыла!
— Но потом в больнице? — пытается логически мыслить.
— А, там, вообще, не до того было…
Но ему уже не важно, в два прыжка по проходу эльф преодолевает расстояние до дочери и подхватывает её на руки. Родители его узнали и не протестуют. Правда, Ангелина сначала сомневается, но дядя, так похожий на неё, слишком нежно целует в пухлую щёчку, чтобы взять и зареветь…
Наконец-то, я счастлива…
Сергей
Она бросила меня опять! В самый неподходящий момент! Я только её почувствовал, только ожил, а она исчезла, словно испарилась. Почему?
Зачем? Зачем так сложно, любимая? Почему опять плутаешь извилистыми тропами, отвергая прямую дорогу к счастью? Гордость, да понимаю, что это такое, тем более, в твоем исполнении. Сто раз назвала себя предательницей, сто раз прокляла и казнила. Но я-то, ведь, не проклинал! Если и вёл себя холодно и отчуждённо, так только потому, что не хотел быть обузой, камнем, живым укором на твоей и так измученной совести. Какая жизнь была бы уготована тебе, если бы не сумела меня оживить! Но ты подняла, чудом, непонятной силой! Вернула крылья! Методы, конечно, дорогая, у тебя садистские, но, как оказалось, эффективные. По-другому, видимо, никак… Никто не смог бы, а ты сумела, но потом, вместо того, чтобы насладиться заслуженной победой, сбежала! Что с тобой такой, делать?
Я остался один, силы вернулись, организм требовал нагрузки, а душа любви. Но любовь так спряталась, исчезла бесследно, что никак не удавалось её отыскать. Начал трясти всех подряд.
Санька был не в курсе. С тех пор, как Ксения выгнала из клиники, больше её не видел. Просил прощения, а я уж простил давно, понимаю, что такое терять любовь… Да, кстати, Петровские вместе. Дом покупать собираются. Дурь прошла. Сначала разошлись, а потом, сошлись снова, когда Катя сделала ребёнку тест ДНК и доказала, что мальчик — Сашкин сын. Я был у них однажды, нечего и думать, пацан, как две капли воды — Санька, такой же черноглазый…
Потом, пытал Артурыча, но тот тоже не порадовал. Док уже пенсионер, занят своим хозяйством, решили с женой кроликов разводить. Гостям всегда рад, просил не забывать…
В больнице тоже ничего не удалось узнать, все, как воды в рот набрали, только плечами пожимали. Даже Галина Михайловна, самый близкий человек, как мне сказали, лишь руками развела, мол, ничего не знаю…
Потом, поехал на родину любимой, хотел поговорить с родителями. Оказалось, уже больше года, как уехали. Телефоны вне зоны доступа и у Ксении, и у них, видимо, поменяли номера. Обошёл соседей, опять стена: никому ничего не сказали, продали квартиру, не торгуясь, и съехали, не оставив координат.
Куда ж ты подевалась, любимая, где спряталась так, что не оставила ни одного знака, ни одной метки, ничего?..
Я вернулся к танцам, сначала, в качестве полезной разминки после травмы, потом, всерьёз. Из МЧС пришлось уйти по состоянию здоровья, хотя, я в прекрасной форме. Работа балетмейстера требует не меньших физических сил и нагрузок. Для будущих чемпионов, которых готовит наш клуб на мировое первенство, я вообще, пример и эталон! Мог бы сам выступать, но нет! Для меня возможна только одна партнёрша, с которой я бы этого хотел…
Ксению продолжал искать, штудировал соц. сети, сайты медицинских сообществ — глухо, как в танке, ни-че-го!
Поисковая система предложила мне уйму Ксений Смирновых, но моей там не нашлось…
И тогда, окончательно потеряв надежду, от отчаяния, что ли, схватился за последнюю соломинку, начал изучать всё, что касается латино. Любые заметки, любые статьи в заштатных районных газетёнках, любые упоминания о самых крошечных конкурсах. Я потратил на это больше года, пока, наконец, мне не улыбнулась удача: не могло быть ещё одной претендентки на первое место в городском конкурсе по латиноамериканским танцам с именем Ксения Смирнова. Не могло!
И, вот я здесь, и я счастлив!..
Эпилог
Ксения
Мы одни. Родители, забрав Ангелину, кстати, никак не желавшую расстаться с папой, дипломатично оставили нас наедине, укатив на дачу. Да, русский человек везде найдёт себе заботу, даже, если в ней нет нужды. Ну, вот сейчас, как раз и пригодилась.
Я всё ещё не верю, что чудо произошло. Это, что же выходит, я всё-таки, перебила у судьбы все ставки? Редкое чудо с моим-то везением! Неужели мы с эльфом снова вместе?! Вот он лежит такой красивый и такой соблазнительный, впрочем, как и всегда, на моей большой, два с половиной года уже, полу-сиротской кровати. Слишком просторной для меня одной, в своей излюбленной позе. Рассматриваю его, ничуть не изменился, вот только, колечко так и осталось одно.
— А, как же любовь к симметрии?
— Но ты же — Властелин моего кольца! — поражается моей короткой памяти, — потеряла?
— Да, как же! Вот оно, на мизинце! — я так ни разу и не сняла этот маленький знак, с того момента, как эльф надел мне его на палец, — это ты — Властелин моего кольца!
Целует мой пальчик со своим колечком, увлекает к себе,
— Как же я скучал, моя госпожа!
— Постой, давай бросай свои рабские замашки, надеюсь, мама хоть немного изменилась? — вспоминаю Ирину Фёдоровну.
— Мамуля? — смеётся, — о, да! Она теперь просто прелесть, цветочки выращивает, поёт в каком-то народном хоре и вышивает крестиком!
— Тебя не тиранит?
— И думать забыла! Сама кротость… Кстати, что ты с ней сделала?
— Не знаю, само как-то, — пожимаю плечами… — Ну, так на чём мы остановились?
— На том, что ты — моя госпожа! — напоминает радостно.
— Опять за своё?! — возмущаюсь.
— Да, правда, смотри! — сдвигает свои супер — плавки, открывая крылья до основания, читаю знакомый призыв — Полетаем, а под ним… прямо над оживающим ангелом большими буквами КСЕНИЯ!
— А, если бы не нашёл меня? — поражаюсь его решимости.
— Так всё равно, с другими не летать, — пожимает плечами.
— Почему?
— Помнишь, что нацарапала на мне, когда заставляла угадывать?
— Не помню, — честно говоря, не придала тогда этому большого значения, — что первое в голову пришло…
— А, я помню, — смеётся, — с таким заклятьем никакой личной жизни.
— И, что там было?
— Вечность… Ксения…
— Ох! Но я же понарошку, никто бы не узнал!
— Так ведь, ещё и печать была! — скорчив обречённую мину, демонстративно шею почёсывает в районе сонной артерии, — так что всё по полному ритуалу, ведьмочка моя!
— Ты шутишь? Ты тогда, знал?! Да, нет! Бред, какой-то!
— Знал, конечно, — ах, эти хитрые зелёные глаза! — с первого взгляда знал! — смеётся.
— Тогда, почему Петровскому уступил, там, в доме у озера?
— Ну, я-то на тебя заклятья не накладывал, — пожимает плечами.
— А, как же вот это? — показываю свой окольцованный мизинец.
— Так снять же могла в любой момент, — ах, эта лисья улыбка только уголками губ, не налюбуюсь.
— Никогда! — даже мысли такой не имела, — Это же моя прелесть!
— Но тут уж, я за тебя не решал, — смеётся, а глаза серьёзные, — сама выбрала…
— Знаю, любимый, твоё благородство, знаю! Только я не выбирала, разве можно ангела крылатого с кем-нибудь сравнивать?
— Ну, раз так, полетаем, Ксения?
— Полетели…
Конец
